Сделав пару шагов, Катарина запоздало поинтересовалась:
– Может, вы зайдете к нам в гости? Как-никак, теперь мы соседи, значит, должны в обязательном порядке навещать друг друга.
– Мы не против…
– Сема, мы вышли на прогулку, – осадила мужа Эра и, улыбнувшись Катке самой очаровательной улыбкой, пропела: – Спасибо за приглашение, дорогая, мы непременно воспользуемся им, но в другой раз.
– Вы тоже к нам захаживайте, – не унимался Семен.
– А как вас найти?
– Идите по этой тропинке, уткнетесь аккурат в наш забор.
Махнув новым знакомым рукой, Копейкина помчалась домой.
– Симпатичная женщина, – констатировал Семен, как только Катка скрылась из виду.
– Ты опять?
– Я… я просто так.
– Мы здесь не за этим! Пошли.
– Конечно, конечно, дорогая.
У дуба Эра Валентиновна резко обернулась.
– Соседи… – хмыкнула она, и на ее лице зазмеилась ядовитая улыбка.
* * *
Закончив ежедневную прогулку по лесу, супруги Фетисовы вернулись домой. Семен Владимирович достал из холодильника жареную курицу, огурец, кетчуп и устроился в кресле перед телевизором.
С экрана широко улыбалась длинноногая блондиночка, и Семен, оценив все ее прелести, не удержавшись, прицокнул языком.
Эра вышла в кухню. В такие моменты ей становилось невыносимо горько и одиноко. Она чувствовала себя старой и раздавленной женщиной, у которой впереди нет абсолютно никакого будущего.
Сразу вспоминалась разница в возрасте. Эре было пятьдесят восемь, Семену в апреле исполнилось пятьдесят. И хотя внешне супруги запросто могли сойти за ровесников, Эра продолжала грызть себя изнутри.
За двадцать лет, прожитых в браке, она научилась на многое закрывать глаза. Она научилась хитрить, лукавить и не замечать того, что могло бы хоть в малейшей степени причинить внутреннее беспокойство.
Когда тебе тридцать восемь и ты молода, стройна и красива, молодой супруг приходится как нельзя кстати. Но с годами начинаешь понимать: женщины стареют быстрее, кожа увядает, появляются первые морщины, обвисает грудь. Несомненно, это угнетает, а некоторых доводит и до отчаяния.
И тут дамы начинают комплексовать по поводу возраста своей второй половины. Мол, я уже расклеиваюсь, рассыпаюсь, а этот еще держится огурцом!
Разумеется, так происходит не во всех семьях с разницей в возрасте, не все женщины столь ревностно относятся к молодости своих мужей, но Эра Валентиновна, к большому ее сожалению, не могла причислить себя к тем счастливицам, которым наплевать, как выглядят они и их половины.
А еще Эру бесил факт многочисленных измен Семена. Он был ходок, ходок со стажем. И даже сейчас, когда лицо его потеряло былую привлекательность, появился второй подбородок, а живот, подобно рюкзаку, заметно выпирает под рубашкой, Семен Владимирович весь светится, если видит на экране симпатичную мордашку.
Сколько же измен было с его стороны? Пять? Десять? Сто? Эра уже давным-давно сбилась со счета. Она лишь помнила, что впервые ее любимый Сема завел любовницу через год после свадьбы. Тогда Эра не обладала нынешней выдержкой, она еще не успела стать толстокожей и не научилась притворяться. В семье часто вспыхивали скандалы. Будучи от природы женщиной импульсивной, Эра била посуду, пинала ногами мебель и грозилась отправить супруга на тот свет. Вспышки гнева быстро проходили. Достаточно было Семену погладить жену по голове, сказать пару ласковых слов, и она таяла. Таяла и забывала о его очередной молоденькой пассии.
Семен Владимирович считал себя мастером в улаживании бытовых конфликтов. Он на полном серьезе полагал, что его природное обаяние и красноречие могут успокоить кого угодно. Но Сема и не подозревал, что Эра лишь делала вид, имитировала спокойствие, тогда как на самом деле в ее памяти жили все его похождения налево. Фетисова фиксировала любой взгляд в сторону, любое телодвижение супруга. Фиксировала – и молчала.
Например, как сегодня. Она видела, какими глазами Семен уставился на смазливое личико ведущей, видела, как он перестал жевать курицу, но решила промолчать.
Эра Валентиновна резко встала из-за стола и выбежала на улицу.
Ей необходимо было пройтись, совершить прогулку в гордом одиночестве – без Семена.
Шествуя по бугристой дороге, она внимательно всматривалась в строения соседей.
В ветхом бревенчатом домике жил пенсионер Карп Андреевич. Или, как они все его называли, дядя Карп.
Старику было восемьдесят лет, но, несмотря на почтенный возраст, дядя Карп чувствовал себя вдвое моложе. Коренастый старичок с сильными мускулистыми руками, морщинистым лицом и белесыми волосами проживал в этих местах дольше всех. Если дед не врал, то через два года будет ровно семьдесят лет с тех пор, как Карп Андреевич поселился в избушке.
В ста метрах от дома Карпа располагалось жилище Светланы Скорняковой. Ее двухэтажная постройка из бруса была посвежее строения деда, но все равно нуждалась в капитальном ремонте. Не мешало бы перекрыть крышу, поднять фундамент и проделать ряд косметических процедур, чтобы дом вновь приобрел более-менее презентабельный вид. Но Скорнякова была абсолютно равнодушна к столь земным проблемам, как ремонт дома. Она жила исключительно книгами. Разменяв седьмой десяток, Светлана Олеговна забросила хозяйство, переключившись на чтение русской класики. Где, как не в произведениях Пушкина, можно сполна насладиться всей гаммой человеческих чувств? Реальная жизнь довольно-таки жестока, а в его прозе, стихах и поэмах она черпала море энергии и сил, которые необходимы человеку для дальнейшего существования.
Теперь стоит упомянуть три малогабаритных коттеджа, в одном из которых обосновалась семья Фетисовых.
В начале девяностых Эра с Семеном проживали в городе. Они и не помышляли когда-либо поселиться за его пределами. Во-первых, на покупку дачи не было денег, во-вторых, эти самые дачи никто им не предлагал.
В течение девяностых годов бывшая когда-то большой деревенька практически вымерла. Из коренных ее жителей остались лишь двое – Карп Андреевич и Светлана Олеговна.
Почерневшие домишки соседей снесли, а рядом было задумано выстроить коттеджи.
Строительство началось споро, но, как часто у нас случается, так же быстро сошло на нет. Неизвестно, по каким причинам стройку прекратили, только факт остается фактом. Дальше трех коттеджей дело не пошло. Их выставили на продажу по заниженным ценам.
Первый приобрели Фетисовы. Продав квартиру, они стали обладателями загородного жилища и подержанной машины.
Владельцами второго коттеджа стали молодые супруги, которые проживали в этой местности до девяносто седьмого года. Затем дом был продан ими некоему Павлу Орлову – молодому предприимчивому мужчине, чей род деятельности до сих пор оставался для Эры Валентиновны загадкой.
