Через минуту у стогов появились штурмовики. Уходя с места битвы, я заставил их кроме металлических щитов конников взять скутумы погибших товарищей. Еще к нам присоединились все, кому нечем было заняться, включая гнома, Лека и мага.
Вдвоем с Ларсом мы взяли объемистый сноп тростника и крепко увязали его веревкой вдобавок к травяной перевязи. То же самое проделали с еще одним. Затем, отобрав у Утеса скутум, я положил его сверху на оба снопа и еще раз закрепил все это куском веревки.
– Бери этот плот и неси к воде, – сказал я Утесу, но, с сомнением сравнив габариты дикого и надежность конструкции, добавил: – Только осторожно.
В воду декурион штурмовиков входил с брезгливой опаской. А когда я приказал ему лечь сверху на хлипкий плотик, недовольно заворчал. Благо к этому времени к нам подошел освободившийся Медведь. Он не стал давить, лишь укоризненно посмотрел на Утеса. Этого хватило. Декурион штурмовиков с горестным вздохом лег на плотик, который тут же полностью ушел под воду, не выдержав веса здоровяка.
И все же успех был. На десять секунд дикий застыл в воде. На поверхности торчала лишь его голова. Почему всего на десять? Да потому что Утес потерял равновесие. Плотик вырвался из-под него, и незадачливый плотогон ушел под воду с головой. Глубина там была по пояс, но Утес, как только вынырнул, с ревом выскочил на берег. Ржали все, кто не боялся делать это в присутствии декуриона. Кстати, таких оказалось не так уж много.
Я старался сохранить невозмутимое лицо, а вот Турбо хохотнул, чем вызвал свирепый взгляд Утеса.
– Ты хочешь нас утопить? – отсмеявшись, серьезно спросил Снежный Медведь.
– Была такая мысль, но вы мне еще пригодитесь, – осторожно пошутил я.
В ответ приор хмыкнул и кивнул.
Ночь окончательно укутала берег покровом мрака, но селяне уже справились с поставленной задачей, и света убогих факелов вполне хватало для работы. Создание плотиков и увязывание их в длинные настилы пришлось полностью поручить рыбакам. К сожалению, подобная работа была недоступна даже ребятам Куста, а работы этой было много.
В итоге у нас получились шесть гибких платформ. Каждая была составлена из пятнадцати усиленных вязанками тростника щитов. Плотики шли по три в ряд, в целом одна платформа могла принять на себя десять диких или двадцать рыбаков. По моей задумке, три лодки будут буксировать вереницы из двух платформ, и еще две с деструкторами на борту прикроют всех сзади. Мало ли, как пройдет переправа. Рассчитывать нам приходилось только на это количество суденышек, причем не самого лучшего качества. Ларс с сожалением рассказал, как на его глазах тальгийцы жгли вытащенные на берег лодки, и только долбленки самых бедных рыбаков остались целы – чтобы не допустить рассыхания, в свободное от рыбалки время хозяева попросту затапливали свои плавсредства. Словом, переправляться через могучую реку нам придется с помощью пяти действительно утлых лодочек.
Работа над плотами заняла почти всю ночь. Ворчали все – и люди и дикие, но это ворчание мгновенно прекратилось, когда с рассветом в сожженную деревню прибежал посланник от Куста. Рассредоточившиеся по окрестности разведчики заметили тальгийские конные разъезды.
Работу заканчивали впопыхах, как и спускали плоты на воду. Несмотря на протесты Ларса, в лодки сели только самые крепкие рыбаки. Женщины наравне с дикими прилегли на плоты, точнее – в воду, потому что вязанки тростника тут же притопило. Впрочем, головы находилась над водной поверхностью, и на том спасибо.
Я занял место в единственной долбленке, которая не исполняла роль буксира. Со мной там разместились два крепких рыбака и Лек. Гному повезло меньше – он получил билет на «мокрое» место. А вот маг так запугал бедных рыбаков, что Ларс едва ли не на коленях умолял меня не выгонять чародея из лодки-буксира. Я сначала рассвирепел, но вовремя вспомнил, что маг может с легкостью перебить хоть всех рыбаков, ведь его клятва на этих бедолаг не распространялась.
Лошадей пришлось оставить на берегу, потому что ни у кого из рыбаков не было навыков по переправке этих животных вплавь через такую широкую реку.
После моего свистка из предрассветных сумерек выскочили разведчики и неуклюже заползли на плотики. У них, в отличие от сородичей, не было возможности обвыкнуться в ненавистной среде, поэтом ребята Куста выглядели одновременно решительными и испуганными.
– Вперед, – скомандовал я, инстинктивно стараясь говорить тише.
Звуки над водой разлетались далеко, и меня прекрасно услышали.
Впереди раздался всплеск весел, и странная конгломерация из торчащих над водой разнокалиберных голов начала медленно отдаляться от берега. Слишком медленно. Уверен, еще медленнее с мели сойдут две платформы, которые взяли на буксир лодки с деструкторами. К платформам была прикручена вся металлическая часть нашей добычи – панцири, шлемы и некоторая часть оружия. Этот груз ушел под воду сразу же, и наверняка еще долго будет волочиться по дну мелководья. В общем, получились до крайности неуклюжие конструкции. Радовало одно – они держались на плаву, а караван с пассажирами постепенно отдалялся от вражеского берега, приближаясь к территории потенциальных союзников.
Дождавшись момента, когда плоты с дикими и рыбаками отойдут от берега на пару десятков метров, я махнул своим гребцам. Парни взялись за дело рьяно, потому что пришлось стягивать с мели наши трофеи.
Чем дальше мы отходили от берега, тем глупее казались мои предосторожности и напряженный ночной труд. Но потом я понял, что это не напрасно. Близкий восход еще не успел разогнать окутавший реку утренний туман, поэтому откуда именно прилетели стрелы, было непонятно. Сначала вскрикнул один из лежащих на плоту рыбаков, затем завизжала женщина. Дикие зарычали и на относительно спокойной глади реки пошли волны от нервной реакции полусотни здоровенных амбалов.
Сейчас будет паника, и дикие точно утопнут.
Сразу же после первых криков я поднял трофейный щит всадника, и тут же в него прилетел привет от тальгийцев. Тупой удар – и дрожь щита перешла в морозец вдоль моего позвоночника. На дне лотки испуганно пискнул Лек.
Не дожидаясь объяснений мальца, я нажал на выемку активатора. То же самое в соседней лодке должен был сделать мэтр Сабур. Затем я осторожно выглянул над краем щита с таким расчетом, чтобы между шлемом и окантовкой моей защиты была лишь маленькая щель. В тумане зажглось широкое мутно-желтое пятно. Затем оно стремительно сгустилось, и внутри проявилась точка огненного шара, который буквально прожег туманную взвесь. Я знал, что деструкторы уже работают, но все равно было жутко смотреть на летящий прямо в тебя фаербол. Особенно неприятно осознавать, с какой точностью невидимый маг запустил свое заклинание.
Уже знакомыми лоскутами шар расползся на части. Секунд через сорок та же участь постигла еще один огненный конструкт. Явно осознав свою ошибку, маг решил оглушить пловцов электрическим разрядом, запустив молнию у самого берега. Люди испуганно заголосили, причем что мужчины, что женщины. Дикие тоже заревели, но с большей долей ярости, чем страха. Похоже, никто из них особо не пострадал. Потому что паника быстро улеглась. А мне нужно запомнить, что под водой деструкторы не работают, впрочем, как и огненные заклинания, а молнии теряют свою силу.
