Если честно, я сам удивился собственной шустрости и точности, скорее всего, так получилось только благодаря веселой злобе и бесшабашности, которые подействовали на меня не хуже ядреного алкоголя.
Стражник болезненно охнул и начал оседать, так что мне осталось только перепрыгнуть через него в попытке добраться до призывно открытой двери. Увы, на этом мое везение закончилось. За порогом замерли ощетинившиеся копьями остальные стражники. И лица у ребят были совсем не улыбчивые.
– Не убивать! – Вопль за моей спины явно предотвратил появление в моем теле множества незапланированных природой дырок.
Я уже примерился, как бы нырнуть под копья, но тут по всему телу пробежалась волна озноба, а на груди завибрировал защитный амулет. Разворот был чисто инстинктивным и недостаточно быстрым, но мне все же удалось увидеть, как сообразительный маг быстро сменил тактику. Вместо несработавшей молнии в воздух рванул целый рой стальных шариков. Один из них и угодил мне точно в лоб.
Все, гасите свет.
Из глубокого нокаута выплывать пришлось долго и мучительно. И все эти усилия – лишь для того, чтобы почувствовать головную боль и увидеть не самую радостную картину – все тот же зал на первом этаже башни. За окном уже опустились вечерние сумерки, так что прошло не менее трех часов. Маг отсутствовал, зато присутствовали два рыцаря и Лек. Отсутствие пут на руках моего помощника удивило меня только потому, что до конца не хотелось верить в его предательство. А вот меня рыцари повязали надежно. Веревки туго стягивали руки и ноги. И все же профессиональными ловцами людей рыцари не были, потому что руки они связали спереди, а не за спиной. Впрочем, отсутствие опыта тюремщиков компенсировалось усердием – попытка осторожно расшатать веревку ни к чему не привела.
Рыцари явно скучали, развалившись на массивных креслах, наверняка принесенных сюда из верхних помещений башни. Лек, скукожившись, сидел на полу у стены, спиной ко мне.
– Лек, – прокашлявшись, позвал я своего бывшего соратника, – не верю, что ты меня продал за золото. Неужели все из-за Тири?
От моего голоса он вздрогнул и лишь сжался еще больше.
Да уж, лопухнулся я с Леком. Оправданием мне могли послужить только свалившиеся на мою голову неприятности и плохое знание подростковой психологии.
– Ты настолько туп, что надеялся на благосклонность девушки после моей пропажи?!
Так, стоп. Меня понесло, и сейчас слова выталкивают обида и злость на предателя, да и на самого себя. Так что лучше заткнуться.
И все же на этом мой разговор с похитителями не закончился – заговорил один из рыцарей.
– Очнулся? – поинтересовался он, не вставая с кресла. – Зря, мог бы поспать и подольше. Но раз уж так случилось, для тебя же будет лучше, если заткнешься.
– Я-то могу и помолчать, но вам от этого легче не станет, – начал я прощупывать суть завертевшихся вокруг меня событий. – Король все равно узнает о выходке своего сыночка. Ему за это вряд ли что-то будет, а вот насчет вас я не уверен.
– Заткнись, – зашипел на меня рыцарь. – Принц приказал не убивать тебя, но насчет парочки сломанных ребер и вывернутой челюсти разговора не было.
– А толку? Возможно, от избиения связанного человека вам действительно станет легче, но это ничего не изменит. Его величество очень резок в своих решениях, особенно там, где это касается выходок его сыночка. У меня на родине есть поговорка: лес рубят – щепки летят. Не стать бы вашей голове одной из таких щепок.
Я попытался надавить на болевую точку рыцаря, но, судя по всему, не угадал. В ответ он только рассмеялся, хотя смех этот радостным не назовешь:
– Ты не ошибаешься, чужак. Ты даже не представляешь, как мне противно быть тюремщиком и сидеть здесь с тобой, а не возводить своего господина на престол с мечом в руках. Так что лучше не зли меня и заткнись.
А вот это совсем плохо. Предположим, рыцарь не выдает желаемое за действительное и сейчас в королевстве сменилась власть. В подобных ситуациях лучше исходить из худшего сценария. В таком случае надавить на рыцарей не получится. На Лека надежды точно нет. Но выход нужно искать, даже если этим выходом будет смерть. Лучше уж загнуться в бою, чем попасть в пыточные королевской цитадели. Вайлет вскользь говорил что-то о тамошних мастерах, и узнавать подробности мне совсем не хотелось. А если учесть любовь принца ко мне, знакомство будет очень близким и продолжительным.
И все же я сделал вид, что последовал совету рыцаря, а сам приготовился играть роль из классической приключенческой пьесы. В отличие от литературных героев, мне не пришло в голову заранее подготовиться к экстремальным ситуациям. К примеру, спрятать в каблуке острое лезвие или научиться избавляться от пут каким-нибудь экзотическим способом. Да только рыцарям о моей оплошности знать необязательно.
Следующий час я изображал из себя эдакого продвинутого узника, то есть ворочался и принимал загадочные позы. Затем вообще улегся на бок спиной к моим сторожам и сделал вид, что грызу веревки.
– Эй, ты что там делаешь?! – крикнул говорливый рыцарь и, судя по скрипу кресла, вскочил на ноги.
Я напрягся, сжался как стальная пружина.
– Ты что делаешь?!
Рыцарь дернул меня за плечо, поднимая на колени. Затем одной рукой он прижал к моему горлу кинжал, а второй ухватился за обслюнявленные веревки, рванув их на себя, чтобы рассмотреть повреждение.
Я не стал ему мешать, наоборот, изо всех сил толкнул сжатые кулаки навстречу слишком любопытному лицу. Все получилось даже лучше, чем я смел надеяться. Хруст носового хряща рыцаря был заглушен его же воплем. Обучали парня неплохо – одновременно с инстинктивным хватанием ладонями за разбитое лицо он на вбитых с детства рефлексах отскочил назад, разрывая дистанцию.
Но все же свой кинжал рыцарь уронил, чем я тут же воспользовался, извиваясь, как прижатая к земле гусеница. Времени хватило только на то, чтобы зажать кинжал в правой ладони крест-накрест связанных рук и перерезать веревку на ногах.
Встать я успел, а вот освободить руки – уже нет. Пришлось изображать воинственную позу с кинжалом в связанных руках.
– Ну все, – прогундосил рыцарь, из носа которого по-прежнему бежала кровь, – ты сам виноват.
Он злобно зарычал и выдернул меч из ножен.
– Гарум! – предостерегающе крикнул уже вскочивший со своего места напарник рыцаря. – Принц хотел получить его живьем!
Остановив решительные действия своего друга, благоразумный рыцарь обратился ко мне:
– На что ты надеешься? Нас двое, а ты связан. Не дури.
А действительно, на что я надеюсь? Да на то, что меня сейчас зарубят. Лучше так, чем оказаться в руках палачей. В общем-то весь план был рассчитан на то, что рыцарь от неожиданности вскроет мне глотку, но так даже лучше. Нет, я не храбрец и тем более не суицидник, просто стараюсь сдерживать в себе наивные порывы. Нет ничего глупее, чем раздумья о том, что если не сопротивляться, можно дождаться изменения ситуации к лучшему. Из-за таких мыслей множество людей шли на убой как овцы, хотя имели шанс на спасение. У меня такого шанса не было, но был вариант избежать более печальной участи.
