И тут из темноты раздался голос Эммы:
– Майкл!
– Да?
– Ты правда думаешь, что Кейт ждет нас в будущем?
Майкл сделал глубокий вздох, соображая, что бы Кейт хотела сейчас от него услышать.
– Да, – соврал он. – Верю.
– Я тоже.
Майкл сбросил ботинки и залез в постель. Сумку он поставил на пол. Из открытого окна доносился далекий шум волн, разбивающихся о скалы.
– Майкл?
– Да?
– Только не бросай меня, ладно?
– Не брошу.
Вскоре он понял, что Эмма уснула. Но сам Майкл, несмотря на усталость, долго лежал без сна, глядя, как лунный свет скользит по воде, думая о своих родителях и их исчезновении, о Кейт, заблудившейся где-то во времени, снова и снова ломая голову над тем, что же ему теперь со всем этим делать.
Кейт, думал он, где же ты?
Глава 5
Рэйф
– Глянь, шевелится, а? Видать, не мертвая!
– Ткни ее еще разок.
Кейт почувствовала сильный тычок в ребра. Она пошевелилась и попыталась отодвинуться.
– Видал? Говорю тебе, что она не мертвая!
– Тьфу ты! За мертвую мы бы выручили пять долларов.
– С чего это?
– А с того! Рэйф сказал, что трупы можно загнать школьному доктору по пять баксов за штуку, понял?
– Зачем доктору нужны трупы?
– Ну, чтобы разрезать их и разглядывать всякие там кишки и прочую требуху.
– Пять долларов, надо же!
– То-то и оно. Ткни ее еще разок.
Голоса, без сомнения, принадлежали детям, причем мальчикам. Кейт решила, что лучше подать голос, пока мальчики не придумали еще что-нибудь.
– Я… не умерла.
Она с усилием открыла глаза и села. Голова, как и все остальное тело, раскалывалась от боли. Она чувствовала себя так, словно пробежала марафон, потом долго дралась, а после этого ее несколько часов колотили без остановки. Даже зубы, и те болели. Кейт огляделась по сторонам. Она лежала на деревянном полу в какой-то крохотной и холодной каморке, освещенной тусклым дневным светом, проникавшим через два грязных окошка. Над ней стояли два мальчика. Судя по виду, обоим было не больше десяти лет. Лица и руки у них были грязные, как у трубочистов. Одежда выглядела так, словно ее долго латали, рвали и снова латали. На головах у обоих красовались тряпичные кепки. У одного в руках была палка.
– Я не умерла, – повторила Кейт.
– Ага, – сказал один из мальчиков, даже не пытаясь скрыть своего разочарования. – Я уж понял.
– Где я?
– На полу.
– Нет, я хотела спросить, что это за место?
– Чего? Ну, Бауэри, а чего?
Белки глаз мальчика ярко выделялись на его чумазой физиономии.
– Бауэри… – Название показалось Кейт смутно знакомым, но она никак не могла его вспомнить. – А где это?
– Наверное, она спрашивает, в каком городе? – предположил мальчик с палкой.
– Да брось! – хмыкнул второй и впервые улыбнулся, забыв о пяти долларах, которые мог бы выручить за труп Кейт. – Не знаешь, в каком ты городе? В Нью-Йорке, где ж еще?
– В Нью-Йорке? Но как же…
И тут она все вспомнила.
Она вспомнила, что была с Майклом и Эммой в кабинете мисс Крамли, что снаружи бушевала гроза, а Крикун влез в окно башни и схватил ее за руку, вспомнила, как впервые за много месяцев обратилась к помощи Атласа и какой ужас испытала, когда волна магии подхватила ее.
Кейт вспомнила, как открыла глаза и обнаружила, что стоит на берегу под палящим солнцем, а по ослепительно-синему сверкающему морю приближаются три деревянных корабля с высокими белыми парусами. Она вспомнила, как боль в руке подсказала ей, что Крикун все еще здесь. И Кейт вспомнила, как, не раздумывая, вторично призвала магию, как во второй раз она хлынула в нее, и в следующее мгновение они с Крикуном очутились на самой вершине высокой каменной стены. Стояла ночь, кругом был пожар, отовсюду неслись крики и валил дым, город горел, но оживший мертвец продолжал цепляться за ее руку. Кейт вспомнила, как пришла в отчаяние, понимая, что ее план не работает, а силы тают. И тогда она призвала магию в третий раз, успев подумать: «Пожалуйста, помоги же мне!» – и через мгновение уже стояла под серым небом на раскисшем от дождей поле. Здесь тоже слышались крики, и еще какие-то звуки, похожие на жужжание насекомых, а Крикун по-прежнему стискивал ее руку. Кейт вспомнила оглушительный взрыв и как ее подбросило в воздух…
А потом наступил какой-то провал.
Дальше она помнила, что лежала в грязи, а мимо нее бежали мужчины с ружьями, рты у мужчин были широко открыты, они что-то кричали, но Кейт не слышала ничего, кроме комариного звона в ушах; она вспомнила, как увидела Крикуна, распростертого в нескольких ярдах от нее, и Атлас, лежавший межу ними; Крикун полз к Атласу, и Кейт понимала – вся ее жизнь зависит от того, сумеет ли она доползти до книги первой, и в то же время она видела, что Крикун все равно ближе. После этого она помнила второй взрыв, которым его отбросило прочь, и то, как она последним усилием подтянулась и положила руку на переплет книги.
Кейт вскочила на ноги.
– Где она?
– Кто где?
– Моя книга! У меня была книга! Зеленая!
Пол каморки был завален грудами пыльных ковров, мятыми банками, пожелтевшими обрывками старых газет и грязными мешками из прогнившей мешковины; Кейт принялась рыться в этом хламе, расшвыривая его направо и налево с такой яростью, что мальчики попятились к двери.
– Что вы с ней сделали?! Где она?
– Не брали мы никакой такой книги! – сказал мальчик с палкой.
– Ага, на что нам книга? – поддакнул второй таким тоном, словно только полному дураку могла бы прийти в голову мысль владеть книгой или хотеть ее получить.
Страшная мысль пронзила Кейт.
– Сколько… как долго я пробыла здесь?
– Без понятия.
– Когда вы меня нашли? Это важно!
– Пару часов назад. Ты тут валялась, и все. А я увидел и пошел за Джейком. – Мальчик кивнул на своего приятеля с палкой. – Подумал, что если ты померла, то мы с ним возьмем тачку, да отвезем тебя к школьному доктору. И выручим пять долларов.
У Кейт перехватило дыхание. Оттолкнув мальчиков, она выбежала через деревянную дверь наружу. Тусклый солнечный свет ослепил ее, и она вскинула руку, чтобы защитить глаза. Потом, моргая, огляделась. Она стояла на крыше, а внизу во все стороны разбегался лабиринт невысоких строений. Каморка, в которой она очнулась, оказалась чем-то вроде сарая. Воздух снаружи был обжигающе холодным. Дыхание белым облачком вырывалось изо рта Кейт. Она была одета по-летнему, поэтому могла только крепко обхватить себя руками.
