— Да, — кивнула Эльза.
— И что скажешь?
— На что?
Пауза. Альберт внимательно рассматривал девушку, насколько это позволял почти полностью растаявший свет. Он привык к тому, что девушки всегда его внимательно слушали. Но Эльза, очевидно, была не в курсе пристального женского внимания к его особе. Ей было абсолютно все равно, что он говорит, и это его невольно задевало.
— Я хочу, чтобы ты позировала мне для картины, — еще раз медленно повторил художник.
В этот раз Эльза уделила ему внимание.
— И почему я должна на это согласиться?
— Я тебя увековечу.
— Я тебя умоляю, мне не нужна публичность. — Губы девушки поползли вниз в пре-зрительной усмешке.
— Послушай, это может быть полотно, точнее, серия полотен уровня Моны Лизы!
— На да Винчи ты не очень смахиваешь. — Вулканы и гейзеры начали прорываться и сжигать все внутри.
— Неважно. Пожалуйста, я тебя очень прошу.
Эльза обернулась к Альберту:
— Знаешь, я ведь могла бы просто отравить тебя.
— Могла бы, — согласился Альберт, немного сбитый с толку. — Почему же ты этого не сделала?
— Потому что я не убийца. Нет, я не убийца. — Голос дрогнул, как будто один из гейзеров ударил по голосовым связкам. — Я развяжу тебя и даже соглашусь позировать, если только ты не будешь задавать мне никаких вопросов.
— Хорошо. Я не любопытен, — кивнул Альберт.
— Отличное качество. Очень облегчает жизнь.
Эльза вышла из подвала и, вернувшись с кухонным ножом, разрезала веревку. Она была даже рада своей невольной компании, остаться сейчас наедине со своими мыслями было бы настоящей пыткой, они бы ее просто уничтожили.
Первым делом Альберт отправился в душ. Эльза вернулась в гостиную и села на шкуру, на которой еще несколько часов назад лежал Коротышка. Опустив голову, втянула в себя запах. Шкура должна была пропахнуть его потом, но она ничего не почувствовала. Мех мертвого животного отдавал лишь падалью. Эльза легла на шкуру, перевернулась на живот и распласталась, принимая ее очертания. Словно раненая волчица, которая вот-вот испустит дух, но продолжает до последнего бороться, защищая своих волчат.
Альберт так и застал ее лежащей на полу с закрытыми глазами. Не проронив ни слова, он попытался разжечь огонь в камине. Ничего не вышло. Не тратя времени, он заварил чай в чайнике. Отодвинув один из выдвижных шкафов, открыл второй холодильник, точнее «холодную комнату», где хранил большую часть своей провизии. Ту, которую добывал сам: вяленую дичь, соленую рыбу, сушеные ягоды и фрукты. Овощи, которые пытался выращивать в теплице на заднем дворе, — водянистые огурцы и бледные помидоры.
Быстро нарезал мясо и овощи, выложил на большую глиняную тарелку и поставил на маленький столик возле камина. Затем вышел из дома и вернулся с охапкой дров. С новой силой разжег огонь в камине, взял тарелку со столика и присел рядом с Эльзой на шкуру.
— Поешь.
— Я не хочу.
— Надо. Не хочешь же ты сказать, что настолько любишь крекеры?
Эльза подняла на него больные глаза, но ничего не сказала.
Альберт отправился за новым холстом. Раненая Мадонна. Мадонна в тоске о потерянном ребенке. Он схватил палитру и писал всю ночь.
Коротышка и Мария
Ему стало плохо, когда они почти добрались до машины. До этого Коротышка списывал головокружения на действие жаропонижающих, но, когда его стошнило и скрутила резкая боль в животе, он все понял. Все стало ясно, как божий день. Он всегда, всегда был идиотом. А она была на десять шагов впереди. Ну конечно…
Додумать он не успел. Смерть была легкой, стремительной и милосердной.
Мария кинулась к упавшему Коротышке и принялась трясти его за плечо.
— Эй, эй! — Как же его зовут? Ну какая же она дура, почему не посмотрела в документах? Все всегда звали его Коротышкой, хотя менее подходящего имени и представить было нельзя.
— Что с тобой? — потребовала она у бездыханного бога.
Он никак не реагировал. Мария вцепилась в его плечо, словно хотела пальцами продавить до кости, и снова затрясла со всей силой отчаяния. Так они опоздают на яхту и не доберутся до острова!
— Эй, послушай, вставай, машина совсем рядом. Ну давай же, я тебе помогу. — Она принялась уговаривать человека, за неполные двадцать четыре часа ставшего таким дорогим и любимым.
Мария опустилась на колени перед Коротышкой и попыталась приподнять его, но тут же рухнула на землю. Он был слишком тяжелым, неподъемным, словно сделанным из свинца. Мария разрыдалась и снова начала отчаянно трясти Коротышку.
— Пожалуйста, ну приди в себя, мы же так близко, пожалуйста! Прошу тебя! — Захлебывалась она слезами.
Коротышка был очень бледен. Она положила его на прелые листья и упала на грудь, пытаясь различить дыхание или сердцебиение. Ей не удалось. Звуки леса — сколько же тут было звуков! — все заглушали, и ей впервые с начала безумной авантюры стало страшно. Даже когда она увидела беглого преступника в хижине Альберта, ужас не пробирал ее до мозга костей, как сейчас. Нужна была помощь, скорее.
Оставив Коротышку лежать на земле, она бросилась бежать. Сразу же неловко поскользнулась, упала, снова разрыдалась, поднялась и продолжила свой неровный бег, словно вспугнутая кошка, чей корпус заносит от быстрого движения.
Она ударялась о деревья, жесткие, хлесткие ветки летели в лицо, одна рассекла его до крови. Мария ничего не заметила. Она задыхалась, падала бесчисленное количество раз, цепляясь о корни и скользя. Она рыдала, даже скорее выла от страха и отчаяния.
В машину она рухнула почти без чувств. Не смогла попасть ключом в замок, после нескольких попыток ключи просто выпали из рук, она попыталась нашарить их на полу старенького автомобиля, ударившись головой о руль. Прошло несколько минут, прежде чем ей удалось завести машину. Мария слишком резко сдала с места, и автомобиль задними колесами слетел с дороги, увязнув в куче листьев на обочине.
Медленно, сосредоточившись на дыхании, она попыталась выдохнуть. Ничего не получилось. К черту дыхание!
Надо было мчать как можно скорее. Единственный человек, которому она могла довериться, был Карл. Он всегда хорошо к ней относился, плюс он сам будет рад до смерти, если Коротышка найдется, ведь его кабинет оккупировали люди с металлическими глазами. Время от времени в ее голове пролетали бессвязные отрывки мыслей, что Коротышку наверняка после этого посадят, ну ничего, он потом поймет ее и простит, ведь она сейчас спасает ему жизнь. Плюс его нога, она понятия не имела, что с ней, но выглядела та ужасно, Мария заметила это, когда они… Часть повязки съехала в сторону, и она увидела почерневшую кожу и гнойники. Может быть, поэтому ему стало так плохо? Болевой шок. Наверняка так и есть.
