Парень улыбнулся.
– Нет, Розалия Станиславовна, вы не похожи на сумасшедшую.
– Вот! Все слышали? И это сказал человек, который не умеет врать. Как говорится, устами младенца глаголет истина.
Схватив на руки спустившуюся со второго этажа заспанную Лизавету, свекровь скрылась в кабинете.
Оставшись наедине с Копейкиной, Осокин неуверенно спросил:
– Кат, ты не против, если мы выйдем в сад?
– А тебе не трудно на костылях передвигаться?
– Все нормально, как-нибудь доковыляю.
– Тогда пошли.
Устроившись на кресле-качалке, Осокин хранил партизанское молчание.
– Ден, в чем дело, у тебя неприятности?
– Не совсем… понимаешь… короче, мне нужна твоя помощь.
– Какого рода?
Денис отвернулся.
– Необходимо разыскать одну девушку.
– Та-а-ак, уже заинтриговал.
– Валентину Сабурову, – продолжал Осокин.
– Что значит разыскать, она пропала?
– Думаю, да.
– Думаешь?
– С тех пор как я разбился, от Вальки нет вестей. Дозвониться до нее не представляется возможным – мобильник постоянно отключен. Кат, я чувствую, с Валей что-то случилось, возможно, у нее неприятности. Пожалуйста, окажи мне услугу. Я бы не просил, но нога, – Осокин с досадой уставился на загипсованную конечность.
– Давай все сначала. Кто такая Валя?
– Моя девушка.
Копейкина хохотнула.
– У тебя есть девушка?
– А чего ты так удивляешься, в конце концов, мне не тринадцать лет.
– Прости, я не ожидала.
– Ты не думала, что у такого урода может быть подружка?
– Ден, не перегибай палку. Во-первых, ты не урод.
– Заливай кому-нибудь другому. Я прекрасно знаю, что красотой не блещу. Маленький, щуплый, с вечно прыщавым лицом – настоящий урод.
– Мужчине необязательно быть красавцем.
– Да? Интересная теория. А тогда ответь на вопрос: почему вы, женщины, утверждающие, что мужчина должен быть чуть лучше обезьяны, на деле предпочитаете писаных красавцев? Ну чего молчишь? Отвечай. Нечего сказать? То-то и оно.
– Ты не прав.
– Не будем о грустном, вернемся к Валентине. Впервые в жизни девчонка обратила на меня внимание. Нам было хорошо вместе, и вдруг ни с того ни с сего она исчезла.
– Когда вы познакомились-то?
– Четыре месяца назад, на дискотеке.
– И?
– Что и? Потусовались, договорились встретиться в субботу в клубе. Потом стали встречаться один-два раза в неделю. Валя не похожа на других девиц, она простая, не заносчивая, и мне кажется, что я ей действительно приглянулся. Один раз Валюха была у нас дома.
Копейкина вздернула брови.
– И как твоя маман отреагировала на подружку?
Мать Дениса – Наина Львовна – была весьма вредной, придирчивой особой. Наина держала под каблуком абсолютно всех членов семьи: престарелых родителей, супруга и сынка. Катка сомневалась, чтобы она одобрила выбор отпрыска.
– Мать, как обычно, встала в позу. Разумеется, при Вальке она держала лицо: улыбалась, даже несколько раз пошутила, но, когда Валюха уехала, начался спектакль.
– Тебе устроили разбор полетов.
– В яблочко. Мать считает Валю типичной охотницей за деньгами. Но я могу тебя заверить – Валентина не такая. Материальные блага ее не волнуют.
– Так уж и не волнуют?
– Нисколько.
– Откуда столько уверенности в голосе? За пару месяцев человека невозможно узнать. Порой требуются годы, чтобы истинная сущность вылезла наружу.
– Прекрати! Ты ее не знаешь, а значит, не имеешь права возводить напраслину. Я пришел к тебе не для того, чтобы выслушивать философские речи, поэтому не превращайся в мою мать. О’кей?
Копейкина виновато опустила голову.
– Первые дни после аварии, – скороговоркой произнес Осокин, – Валя по нескольку раз в день звонила мне на сотовый, интересовалась самочувствием. Затем звонки прекратились. Прошло почти два месяца – от Валентины ни слуху ни духу. Кат, будь другом, помоги.
– Но что я могу сделать?
– Съезди в институт, поговори с ней, узнай, почему она молчит?
– А зачем ехать в институт?
– Иногда я заезжал за ней после занятий, но дома у Вальки ни разу не был.
– Не приглашала?
– Почему сразу «не приглашала»? – озлобился Осокин. – Просто не было случая.
Стараясь не обидеть парня, Катарина осторожно спросила:
– Денис, а если она осознанно отключила телефон? Вдруг Валя не хочет больше с тобой общаться? Ты об этом думал?
– Не верю. Повторяю: Валя не похожа на остальных, не в ее правилах скрываться, предварительно не расставив точки над «i».
– А все же, если моя версия подтвердится, что тогда?
Осокин нахмурился.
– Вот когда она подтвердится, тогда и поговорим. Ты согласна?
Катарина кивнула.
– Заметано. Давай адрес института, факультета и номер группы.
– Группу не знаю, но ты в деканате поинтересуйся.
– Ромео, – буркнула Копейкина, сунув в карман блокнотный листок с адресом. – У пассии хоть родители есть? Что тебе вообще про нее известно?
– Родителей нет, Валя живет с теткой.
– На каком она курсе?
– На третьем.
– Сколько ей лет?
– Этот допрос с пристрастием обязателен? Какая разница, сколько ей лет и с кем она живет? Может, еще группой крови поинтересуешься? Кат, не усложняй ситуацию.
Катка промолчала. Минут через десять Денис ушел. Продолжая сидеть в кресле-качалке, Копейкина выудила листок с адресом института.
– Ну вот и нашла я себе занятие на завтра, – прошептала она, не подозревая, во что выльется эта невинная на первый взгляд история любви Дениса Осокина.
ГЛАВА 2
Во вторник ровно в полдень Катарина неспеша шествовала по широкому коридору семнадцатого корпуса. Деканат экономического факультета находился на третьем этаже. Дернув ручку, Копейкина горько разочаровалась – дверь была заперта. Сев на подоконник, Катка уставилась на висевшее на противоположной стене расписание занятий. Минут десять в коридоре царила гробовая тишина, ей даже показалось, что институт вымер: ни студентов, ни преподавателей – никого.
Наконец в поле зрения появились две девицы. Подойдя к доске с объявлениями, они впились глазами в список кандидатов на отчисление. Сбитая блондинка, не найдя свою фамилию среди многочисленных задолжников, облегченно выдохнула, тогда как миниатюрная шатенка, вскрикнув, покачнулась:
