– По балде тебе надавать надо, дубина неотесанная.
– Лестницу давай! – закричала Катка.
– На! – мужик с яростью ткнул в грязь деревянную спасительницу.
– Подержите сверху, я боюсь.
– А ты не бойся, – огрызнулся тот. – Я из-за тебя мараться не намерен. У меня вообще обед. Вместо того чтоб свекольник отведать, я здесь с тобой мудохаться должон. Выкарабкивайся сама!
– Поднимайтесь, не бойтесь, – шатенка, рискуя испачкать светлый сарафан, села на корточки и ухватилась за лестницу. – Я держу, смелее.
Когда Ката ступила на асфальт, парни-приколисты поспешили ретироваться. Филипповна с Никифоровной захлопали в ладоши.
– Теперь ты у четвертого подъезда, милая, – улыбалась старуха.
– А вы к кому приехали, если не секрет? – спросила шатенка.
– В сто двадцать девятую, – прогудела Ката, понимая, что ни о каком визите не может быть и речи.
Незнакомка удивленно вскинула брови:
– Ко мне?
Катка замерла.
– А ты…
– Из сто двадцать девятой.
– Значит, к тебе, – осторожно произнесла Копейкина.
– Вот так сюрприз. А по какому вопросу? Ой, простите, сначала вам необходимо вернуть человеческий облик. Идемте, идемте скорее. Меня зовут Валентина, а вас?
– Катарина.
– Первым делом залезете в ванну.
– А одежда?
– У нас один размер, я с вами поделюсь.
Не переставая тарахтеть, Сабурова открыла дверь и, прежде чем пропустить Катку в крохотную прихожую, попросила:
– Только вы здесь грязную одежонку снимите. Я утром генеральную уборку делала, сами понимаете.
Кивнув, Ката принялась стаскивать с себя джинсы на пороге. Валя тем временем забежала в ванную комнату.
Когда рядом с джинсами оказалась блузка, по закону подлости и гадства дверцы лифта открылись и на площадку ступил импозантный мужчина с букетом бордовых роз в руках.
Увидев полуголую Копейкину, он поморщился:
– Стриптиз устраиваем, мадам?
– Я грязная.
– Да уж, – протянул дядечка, – чистые женщины до такого не опустятся.
Залившись краской, Катка вошла в квартиру, громко хлопнув дверью.
– Катарина, проходите сюда, – позвала Валя. – Вот полотенце и халат. На полочке найдете все необходимое: шампунь, новую мочалку, гель для тела.
– Спасибо.
– А я пока в шкафу со шмотками пороюсь.
Смывая грязь, Катарина гадала: встреча с Сабуровой – это случайность или так было угодно Господу? Ведь по ее плану она должна была ворваться к Валентине с маской брезгливости и высокомерия на лице. Правду говорят, если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.
Почувствовав себя человеком после банных процедур, Катарина выползла на кухню.
– Валя, я твоя должница по гроб жизни.
– Пустяки, главное – вы целы и невредимы. Садитесь за стол, я чай приготовила.
ГЛАВА 3
Отхлебнув горячего напитка, Копейкина стала исподлобья наблюдать за Валентиной. Бесспорно, девушка не дурна собой: правильные черты лица, пухлые губы, раскосые небесно-голубые очи. Да, у Дениса губа не дура, что ни говори, а вкус у парня отменный.
Поймав на себе изучающий взгляд гостьи, Сабурова смутилась. Щеки девушки запылали, и, как показалось Катке, правая рука с чашкой дрогнула.
– Так зачем я вам понадобилась? – спросила Валя, смахивая со лба непослушную челку.
– Даже не знаю, в качестве кого я сюда приехала, – начала Копейкина. – Либо свахи, либо детектива.
– Детектива?! – Валентина закашлялась. – Вы меня пугаете.
– Пугаться не стоит, лучше скажи, имя Денис Осокин тебе о чем-нибудь говорит?
Сабурова вытерла со лба капельки пота.
– Ух ты, пронесло. Так бы сразу и сказали, а то я сижу и врубиться не могу: кто вы, что вы.
– Валь, ты не ответила на мой вопрос.
– Конечно, я знакома с Осокиным. Он мой… – девушка запнулась.
– Почему ты замолчала?
– Денис – мой приятель.
– Хочешь сказать, что вас связывают исключительно приятельские отношения?
– Да, именно это я и хочу сказать. Хотя надо сделать маленькую поправку: нас с Денисом связывали приятельские отношения, но в настоящий момент мы не общаемся. Наши пути разошлись.
– А можно узнать причину?
– Простите, но это личное.
Катка решила идти напролом.
– Валь, я ведь приехала к тебе по просьбе Дена.
– Я уже догадалась.
– Парень места себе не находит. Навоображал бог знает что. Он же думает, что с тобой приключилось несчастье.
Сабурова засмеялась.
– Детский сад.
– Не думаю, по-моему, его страхи вполне обоснованны. Любой нормальный человек, окажись он на месте Дена, испытывал бы дискомфорт от неведения, куда запропастилась его девушка.
– Вынуждена вас разочаровать, я никогда не была девушкой Осокина.
– Но он утверждает обратное.
– Денис вас неправильно информировал. Иногда мне казалось, что парень живет в своем мирке, в котором нет места посторонним. Он никого туда не пускает. И с воображением у Дена будь здоров. Запросто мог такого нафантазировать – Стругацкие плачут. Ему хотелось считать меня своей девушкой, и до поры до времени я не возражала, но потом все изменилось.
– Когда потом?
– Странный у нас с вами разговор получается, мы толкуем о парне, который, по сути, и вам, и мне безразличен.
– Неправда! Лично я отношусь к Денису с глубоким уважением, и мне вовсе не безразлична его жизнь.
– Лукавите, Катарина, конечно же, вы лукавите. Или это я такая бесчувственная и эгоистичная особа. Но мне, правда, не нужен Ден, я его практически забыла.
– Да, эгоизмом попахивает.
Валентина вспыхнула:
– А вы хотели, чтобы я собственноручно поставила крест на собственном счастье и продолжала встречаться с человеком, который, кроме жалости, не вызывает у меня абсолютно никаких чувств?
– Но вы же встречались.
– Встречались, – Сабурова отвернулась к окну, – каждый, я повторяю, каждый имеет право на ошибку. Встреча с Осокиным была моей ошибкой. Теперь я осознаю, что не нужно было мне в тот злополучный вечер подходить к нему на дискотеке. А всему виной спиртное. Пить я не умею, это факт неоспоримый, а на дискотеку заявилась немного подшофе. Увидела стоящего в углу Дениса. Он был такой жалкий, понурый, как бездомный котенок. Ну и подлетела к нему, мол, чего в одиночестве тусуешься, пошли танцевать.
