– Для этого тебе придется сильно постараться.
– Неужели?
– Ты и сама это знаешь, иначе бы не болтала так долго.
Травница заткнулась.
Разумеется, глупую курицу, сжимающую в руке жалкий ножичек, Федосея ничуть не опасалась. А вот вторая челка – молодая ведьма, держащая наготове парочку «подогретых» артефактов, была серьезным противником. И даже обезумевшая от досады травница это поняла.
– Для чего все это? – поинтересовалась Тина, стараясь вызвать убийцу на разговор. – Почему мстишь?
– Тебе не понять.
– Считаешь, что никого, кроме тебя, не бросали?
– Откуда ты знаешь? – прищурилась старуха.
– Она рассказала. – Тина кивнула на Надежду, молясь про себя, чтобы молодая женщина не подвела. И та, к счастью, промолчала. – Старинное семейное предание о ведьме, которая прокляла ушедшего мужа.
– Я сказала: тебе не понять.
– Я росла без отца, если тебе интересно. – Тина сделала еще одну попытку «разговорить» травницу, но напрасно.
– Неинтересно, – отрезала старуха.
Пришлось ответить в ее тоне – агрессивно:
– Или слушай, или убирайся, – предложила ведьма.
– Третий вариант есть?
– Я тебя убью.
Старуха засопела.
Надя смотрела на Тину широко раскрытыми глазами, но по-прежнему молчала.
– Итак: для чего все это? – повторила ведьма, тяжело глядя на травницу.
– Ты знаешь, для чего, – буркнула Федосея.
– Твой муж умер и похоронен, – жестко напомнила ведьма. – Его внук умер и похоронен. И его правнук. Ты счастлива?
– При чем тут счастье? – не поняла люда.
– А для чего ты это делаешь? – притворно удивилась Тина.
– Я поклялась.
– Перед кем?
– Ты все мне испортила, все испортила! – прошептала Федосея и закрыла лицо руками. – Дрянная девчонка.
– Кому ты поклялась? – продолжила давить ведьма.
– Себе!
– Сколько крови тебе нужно, чтобы насытиться?
– Они должны платить!
– За то, что ты сочла себя оскорбленной?
– Я не сочла! Я была оскорблена! – взвилась старуха и нацелила на отшатнувшуюся Надежду указательный палец. – Он променял меня на сопливую челку! На смазливую тварь, которой отмерено меньше сотни лет! На глупую…
– Что ты испытываешь, убивая беззащитных детей? – оборвала безумную старуху Тина. – Радость?
– Зачем тебе?
– Хочу понять, больна ты или просто дура?
– Какая тебе разница?
– У дуры хватит мозгов убраться отсюда, а вот больную волчицу придется усыпить, – честно ответила ведьма. – Лично я думаю, ты дура. Больная сука уже пошла бы в атаку, но тебе, гадине, хватило ума понять, что связываться со мной не то же самое, что с беззащитными детьми. Сработал инстинкт самосохранения, а значит, ты не больна. Ты – убийца детей.
– Мы говорим всего лишь о челах, – хрипло напомнила старуха.
– За убийства детей, пусть даже челов, тебя любой Великий Дом в порошок сотрет, – мрачно отчеканила Тина. – И твой, Зеленый, постарается стать первым – чтобы смыть позор.
Федосея опустила голову. Она знала, что ведьма права.
– Ты заигралась со своей местью.
– Что ты в этом понимаешь?
– Я понимаю, что ты должна остановиться.
– Донесешь на меня?
Тонкий вопрос, поскольку именно так должна была поступить любая законопослушная ведьма в данном случае. Но Тина донести не могла. И промолчать не могла.
– Я тебе не судья, – отчеканила она, глядя в ярко-зеленые глаза старухи. – Но им – я покровительница. Так понятно?
– Понятно. – Федосея, пятясь, шагнула к дверям. Остановилась. Перевела взгляд на Надежду и скривилась: – Повезло тебе, челка.
Следующий взгляд – полный злобы, – на детей. Все-таки она была больна и едва сдерживалась… Но сдержалась. Однако Тина не испытывала никаких иллюзий насчет того, что кто-то сможет справиться с ее недугом.
– Уходи, Федосея.
Старуха ощерилась, но промолчала. Пятясь, вышла из комнаты, там развернулась и исчезла в коридоре. Хлопнула входная дверь.
Надя, продолжая держать бесполезный серебряный нож, растерянно посмотрела на Тину.
– А… Как вы здесь оказались?
– Вошла через дверь, – ответила ведьма, отметив, что молодая женщина на удивление быстро пришла в себя.
– Почему я вас не видела?
– Потому что я этого не хотела.
– Вы… кто? – прищурилась Надежда.
– Ведьма, – не стала скрывать Тина.
– Белая?
– Угу, – подтвердила Тина, а про себя добавила: «Как невеста».
– Вы говорили, что знаете меня, но это не так.
– Хорошо, что ты не полезла с уточнениями.
– Я ничего не понимаю в происходящем, но я не дура.
– Так я и сказала, – кивнула Тина. – На самом деле ты молодчина. Вряд ли кто-нибудь смог бы продержаться лучше.
– Тогда скажите, почему вы здесь оказались? – продолжила Надежда.
– Скажем так: то, что делала эта старуха…
– Вы назвали ее Федосеей.
Нет, ТАКОЕ внимание к деталям Тину категорически не устраивало: если в результате ее действий Надежда узнает о Тайном Городе, тайна Млады будет раскрыта. Чего никак нельзя допустить.
– Забудь это имя, – попросила ведьма.
И что-то в ее тоне подсказало Надежде, что спорить не следует.
– Хорошо, – кивнула молодая женщина. – Но объясните, пожалуйста, хоть что-нибудь.
– То, что творила эта старуха – тягчайшее преступление, – твердо произнесла Тина, глядя Надежде в глаза. – Долгое время об убийствах никто не знал, поскольку она принимала меры предосторожности, но теперь ее шалостям пришел конец.
– Вы ее отпустили, – заметила Надя.
– Я не хотела затевать драку здесь, рядом с детьми, – ответила Тина настолько искренне, что сама себе поверила. – Внизу ее ждут.
– Спасибо.
– Не за что.
– Спасибо… – Надю наконец прорвало. Она выронила дурацкую серебряную заточку и разрыдалась в голос. – Получается, если бы не вы… Если бы… Только вы спасли, а я… Значит, все это зря! Все зря… Я все равно не смогла бы их защитить. Все зря!
– Что зря? – не поняла Тина.
Надя вытерла нос и обвела рукой комнату с расставленными подставками для ароматических палочек, пучками сушеной травы, развешенными по гардинам, по церковным свечкам, ладанкам и нарисованным значкам, как ей казалось, – энергетической защиты. В каждом углу комнаты лежал такой лист, изрисованный черными и красными символами, похожими на китайские иероглифы или какие-то марсианские руны.
