В качестве бонуса потребовал и получил еще пару аксессуаров.
– У тебя в багажнике кто-то шебуршится… – сообщил разнорукий, осматривая свою покупку. – Ты это… забери… Нахрен мне проблемы.
– Сейчас перегружу.
– А я схожу пока водички попью, – проявил разнорукий предусмотрительность, не подозревая, что проблем с «Пантерой» ему по-любому не избежать.
Я не стал проверять, разместится ли Олег Стрякин в меньшем по объему вазовском багажнике: усадил его, как белого человека, в салон. Пусть поглядит на новую нашу тачку, на окрестные пейзажи и проникнется мыслью, что теперь-то уж помощи точно не дождется. Глядишь, и запоет по-другому…
Долго совместная поездка не продлилась. Я выбрал местечко, даже по здешним меркам глухое, выгрузил пленника. И стал раскочегаривать паяльную лампу, найденную в гараже и прихваченную с собой. Стрякин расширившимися глазами пялился на гудящий язык пламени. Губы и подбородок, покрытые запекшейся кровью, делали его похожим на вампира… На невезучего вампира, изловленного Ван Хельсингом.
– Все, Олеженька, перемножились твои шансы на ноль… Придется петь много и правдиво. Для начала контрольный вопрос, для проверки честности: а не ты ли в ту ночь заблевал заднее сиденье моего «Лэнд Ровера»?
* * *
Как уже сказано, почти у каждого человека случается в жизни своя минута славы (моя, к примеру, случилась ранним утром того перенаполненного событиями дня).
А города – они совсем как люди.
Они появляются на свет (а до того их зачинают, заложив первый камень или просто ткнув тростью в землю со словами: «Здесь будет город заложен!»).
Они растут, становятся больше и красивее.
Они достигают пика своей силы и зрелости.
Они стареют. Некоторые – медленно и очень красиво, привлекая падких на старину туристов; другие – быстро и безобразно (что в Детройте совсем недавно можно было сносно жить, сейчас с трудом верится).
В свой срок города умирают, но смерть их несколько иная, чем у людей, – города медленно и заживо превращаются в памятники самим себе.
Иногда они гибнут до срока, и не обязательно от прорвавшейся Зоны (случится рядом какой-нибудь Везувий, бабахнет лавой и пеплом – и на виртуальном кладбище погибших городов становится одной могилкой больше).
Тосно тоже город. Невелик, да, но все как у больших. Растет, мужает, крепнет… И свои минуты славы у него случались. Целых две.
Первая, если начистоту, не имеет отношения к истории дня нынешнего (и к Питеру Пэну, вляпавшемуся в эту историю по самую макушку).
Но хоть пару слов сказать о первой минуте славы все же стоит. В конце концов, это было просто красиво…
Случилось вот что: местный футбольный клуб «Тосно» стал вице-чемпионом России, обойдя и подмосковный «Спартак», и подмосковный «Локомотив», и всеволожский (тогда еще питерский) «Зенит»… Уступили «лесники» лишь подмосковному ЦСКА в «золотом матче», уступили в один мяч (забитый, по единодушному мнению всех тосненцев, из километрового офсайда).
Но и вице-чемпионство для команды из провинциального райцентра – минута славы, да еще какой!
Что здесь творилось… Старики, заставшие полет Гагарина, вспоминают, что праздновали прорыв в космос почти с таким же размахом… Но все же не так шумно и красочно.
Вторая минута славы случилась позже, когда Тосно чуть не стал столицей Ленобласти (в прежние, дозонные времена все органы власти области находились вообще в другом субъекте федерации, в Петербурге).
Та минута длилась аж несколько месяцев, но ключевое тут слово «чуть»: в Заксобрании шли к финалу дебаты, в комитетах и подкомитетах утверждались сметы, в Тосно спешно возводили здания, необходимые новой столице…
А потом грянул Сестрорецкий инцидент – и столицу быстренько, почти без обсуждений, начали с нуля строить в Старой Ладоге, подальше от греха и подобных инцидентов.
В утешение тосненцам остались от минуты славы несколько новеньких зданий, построенных под столичные нужды. В том числе и четырехэтажное здание нового телецентра.
Туда переехала студия хиленького районного ТВ и прочие связанные с телевидением организации, и все равно осталось изрядно свободного места.
А старый ТВ-центр – двухэтажный особнячок, приткнувшийся у самого подножия телевышки, – пустует. Он сдается в аренду, да все никак не сдастся, – не помогает даже громадное, на всю верхнюю половину фасада, белое полотнище с лаконичной рекламой: СДАЕТСЯ – и номером сотового телефона.
(Буква «т» в исполинской рекламе написано как «т», а читается вообще как «м». И марсиане, глядя в телескоп, увидят белый флаг со словом СДАЕМСЯ – и вполне логично решат: Земля капитулирует перед инопланетной мощью. Хоть бы позвонили по указанному номеру, прежде чем начать клепать треножники для третьего нашествия…)
…Когда летние сумерки сгустились достаточно для того, чтобы с некоторой натяжкой считаться ночью, я подошел к подножию вышки и капитулянтскому фасаду. Как ни странно, в пустующем особнячке некоторые окна светились. Возможно, прежние постояльцы не погасили свет, съезжая. Возможно, марсиане начали первую осторожную разведку.
В руках я держал Эйнштейнов планшет, полностью готовый к работе, только кнопку нажать… Трофейный «Глок» лежал в кармане, полностью готовый к стрельбе.
И пистолет, и приборчик подверглись небольшим, аккуратным, но важным для меня доработкам. Ствол «Глока» украсился самопальным приспособлением, позволяющим стрелять относительно бесшумно. Вернее, относительно бесшумным станет только первый выстрел, а каждый следующий будет звучать все громче и громче… Но хоть что-то.
Планшет украсился гарнитурой – незачем транслировать на всю пустынную ночную площадь мой разговор с Эйнштейном, а начну я беседу именно тут, есть на то свои причины. Вторая доработка еще проще – глазок встроенной камеры я залепил кусочком жвачки (возиться с настройками Илья запретил категорически; собью их, дескать, – не дозвонюсь никогда). Зачем жвачка? А вот так… Может, я прямо из ванной звоню, приспичило. И не желаю, чтобы на меня, лежащего в ванне, пялился лысый любитель голотурий. Третья же доработка… ладно, о ней чуть позже, всему свое время.
А сейчас время начинать сеанс связи… Мой палец коснулся клавиши.
«Поехали!» – как сказал один великий человек в свою минуту славы.
* * *
– Пэн?! Ты? Где изображение? Что ты так поздно? Я думал… Почему не связался сразу, как только прочитал?
– Илья, ты уж определись с порядком и приоритетом вопросов. Я попробую ответить на все, но боюсь сбиться, какой-нибудь пропустить…
– Питер, я…
– Да погоди ты, не сбивай! Отвечаю на вопросы в порядке поступления. Первое: Пэн. Второе: я. Третье: в Караганде. Четвертое: как только, так сразу. Пятое: смотри пункт четвертый.
– Какая, нахрен, Караганда?!!
