Он не оправдывался, вообще ничего не отвечал… Уже не был к тому способен.
Пуля оставила на лбу, над переносицей Ильи Эбенштейна, маленькое отверстие – но задней части головы просто не стало. На стене красовалось огромное пятно из крови, мозгового вещества, осколков кости, словно картина сбрендившего художника-авангардиста.
И вот к этому-то пятну я и обращался… Тоже немного сбрендил, наверное. Первые симптомы обнаружились еще утром – когда начал беседовать с компьютерной заставкой в своем кабинете.
Пора было уходить. Я пошагал к двери. Надеялся, что уйду спокойно, как и пришел: с подслушивающе-подглядывающей аппаратурой разобрался, а единственный мой выстрел, прикончивший Эйнштейна, прозвучал практически бесшумно, спасибо самопальному глушителю…
Хотелось бы, конечно, взорвать к чертям паучье логово новых хозяев Ильи, выжечь всех пауков, а особенно непосредственных исполнителей акции на Тополиной улице. Но я был реалистом – и решил всего лишь, покинув здание, сжечь им всю аппаратуру, до какой дотянусь.
У двери оглянулся, бросил прощальный взгляд на стену и авангардную мозговую кляксу… Все-таки столько лет были знакомы, даже друзьями считались.
Чего-то в этой кляксе не хватало… Последнего, завершающего штриха.
Я быстро подошел и смачно харкнул в самый центр пятна, бывшего когда-то талантливейшим мозгом Ильи Эбенштейна.
Вот… Теперь все идеально.
* * *
Я въехал в Надино.
Ни одно окошко в немногих обитаемых домах не светилось. В том числе в бывшем моем, и в доме Андрея с Леной тоже. Интересно, где сейчас кисонька Лена и чем занимается…
План мой был прост до чрезвычайности: найти в своем доме хоть какую-то еду и подкрепиться, с утра ни крошки во рту не было; поискать какое-нибудь сообщение, оставленное отцом (вариант, что в одной из спален обнаружится мирно похрапывающий Максим Кириллович Панов, всерьез не рассматривался); если никаких адресованных мне посланий не найдется, покинуть Надино, добраться до одного из схронов отца, вскрыть его, вооружиться-экипироваться и двинуть в Зону. В одиночку.
Странствовать по питерской Зоне одному – не самое приятное и не самое полезное для здоровья занятие. Не Хармонт здесь, совсем не Хармонт времен его «золотого века». Имелись и у нас поначалу сталкеры-одиночки, да постепенно все закончились, замыкали список братья Пилоты, странствовавшие отнюдь не братским тандемом, и последний из них без вести пропал уже года четыре как…
Однако другие варианты в голову не приходили.
Кого собрать в команду? Сталкеров Вивария? Что-то мне подсказывало – интуиция, наверное, – что они косо будут на меня посматривать после того, как я убил их отца-командира, да еще весьма мучительным способом… Повернешься невзначай спиной – и скажи спасибо, если всадят пулю, а не спору «ведьминого гнезда», «чпокеры» у них имеются.
Мародеры? Ненадежный народ… Я бы рискнул, но не мог себе позволить тусоваться по их «малинам», поджидая вернувшихся с Зоны. Новые хозяева покойного Эйнштейна быстро сообразят, кто изгадил им стенку кляксой из мозгов и крови, – и пустят по следу Питера Пэна шустрых ребят на черных «Пантерах».
Короче говоря, я придумал незамысловатый план из трех пунктов и собирался неукоснительно ему следовать. Известно, куда приводят подобные благие намерения… Прямиком в ад. Меня они привели в Зону (разница, впрочем, невелика), причем привели безоружным и не экипированным…
Так уж оно все сложилось…
Глава 9
Гонка с препятствиями
Мой гениальный план дал трещину уже на первом пункте: во всем объемистом холодильнике, стоявшем на кухне, ни крошки готовой к употреблению еды не обнаружилось – демонстративная, вызывающая пустота белого нутра…
В морозилке – ни пельменей, ни чего-либо в том же роде, а возиться с замороженным мясом было некогда.
Неужто Натали все вытряхнула, собираясь в Зону? Зачем?
Потом сообразил: здесь же побывал майор Бабурин по прозвищу Бабуин со своими присными. Майор курировал Виварий от ЦАЯ и заодно занимался вопросами безопасности филиала. Естественно, расследовать «похищение» близнецов Пановых прикатил именно он со своей оравой… В ходе следствия орава проголодалась и почистила холодильник Пановых – основательно, до последней крошки.
Послав луч ненависти и поноса бабуиновцам, я двинулся к хранилищу стратегических пановских запасов.
Вся электрическая техника работала. Свет везде исправно включался, ни одной перегоревшей лампочки, аж противно. Как я мечтал об этом, когда здесь жили близняшки: чтобы все вот так идеально работало… А теперь, когда их нет, готов сам пережечь все лампочки и спускаться на цокольный этаж, как не раз бывало, с керосиновой лампой в руке… Да что там, я всю электрику бы сейчас к чертям спалил, лишь бы все вернулось как было! Недаром умные люди говорят глупым: бойтесь своих желаний, иногда они исполняются…
Стратегические запасы хранились в громадном холодильнике, занимавшем около трети цокольного этажа (или полуподвала, я не силен в архитектурных терминах). Этим чудом техники я нешуточно гордился – возвели его по самолично мной разработанному проекту. Суперхолодильник был газово-электрический (глупо было лишаться накопленных запасов из-за очередной шалости Маришки и Ани) – если отключалось электричество, после минутной паузы начинал работать от объемистого газового баллона. Теперь, разумеется, все работало от сети, баллон стоял целехонький и нетронутый… Э-эх…
Кстати, рядом с продуктовой пещерой Аладдина, практически вплотную, у меня имелась кладовая с другим стратегическим запасом. Но туда так просто не попасть: дело не ограничилось моим проектом – сам освоил ремесло каменщика и возвел глухую кирпичную стену, отделившую небольшой закуток. Теперь эта самая секретная комната нашего дома ни входа, ни выхода не имела.
Закуток был доверху набит взрывчаткой – тонны три, а то и три с половиной, я точно не считал. Сколько поместилось, столько и напихал. Тридцатидвухкилограммовые ящики с тротиловыми шашками, мешки с аммоналом, пакеты с гранулотолом… короче, все, что сумел за два года достать по своим каналам Панов-старший, лежало за кирпичной стенкой, возведенной Пановым-младшим.
Взорвать все это взрывчатое изобилие я мог в одну секунду. Либо с задержкой в час – выбирай, Питер Пэн, какую из двух систем подрыва активизировать, и разноси свой дом в клочки, на кирпичики. Наружу ничего не было выведено – ни кнопки, ни кончика бикфордова шнура. Устроить большой бабах мог только человек, знающий об этом архитектурном изыске семейного гнездышка Пановых. И вдобавок имеющий способности аномала-электрокинетика. То есть я и больше никто.
Зачем я своими руками заложил этакую бомбу под собственное семейное гнездышко? Ответ прост: Хармонт. Вернее, Хармонтский погром. Я решил: мою семью никто и никогда не повесит на крыльце собственного дома, как повесили семью Дэниела Азарры по прозвищу Светлячок. Если уж дело повернется совсем туго – устрою эффектное огненное погребение и своим, и чужим, хоть сколько-то гнид с собой да прихвачу и, может, спасу тем чью-то жизнь… А если придется уносить ноги – никто чужой не поселится в моем опустевшем доме, с такой любовью построенном.
