После первого же испытания, проведенного на ковше, Леденец сразу заявил: он лучше положит на стол заявление об увольнении, чем отправится на таком гробу исследовать акваторию Зоны. Среди его подчиненных тоже не нашлось добровольцев для испытаний чудо-техники в полевых условиях.
На том тема водной разведки заглохла… Катамараны вытащили из ковша, убрали в дальний пакгауз, где их и обнаружили отец и сын Пановы, осмотрели и пришли все к тому же выводу: не годится эта техника, спроектированная злостными вредителями. Конечно же, вредителями: сидят в каком-то НИИ или КБ, деньги немаленькие государственные получают, а технические решения воруют на лодочных станциях парков… Сталина на них нет с Берией.
Мне представлялось, что нужна лодка, объемистая, легкая, с небольшой осадкой и в то же время с прочным корпусом и хорошей остойчивостью… Нечто вроде тех широких, на мыльницы похожих прогулочных катеров, что в былые времена возили экскурсии, небольшие – человек на десять-двенадцать – по питерским каналам. Наверняка эти катера не все канули при Прорыве, но где их искать, я понятия не имел…
Затевать еще одну экспедицию, сухопутную, для поиска подходящего судна? Потеряем драгоценное время и не факт, что найдем.
А затем я увидел ее… Цистерна-прицеп, достаточно длинная (семь с половиной метров, как я потом точно замерил) стояла в дальнем углу, у стены пакгауза. Кроме нее, там ржавели морские контейнеры, оставшиеся от прежних времен – тех, когда военные передали Новую Голландию городу и ее начали использовать как парк для отдыха и развлечений… Контейнеры стащили в угол, оборудуя нашу базу на Новой Голландии, чтобы не мешались. Ныне облезшие, все в потеках ржавчины, когда-то они были ярко раскрашены и использовались как точки по продаже сувениров, напитков, выпечки… Цистерна в те времена тоже была торговой точкой – не давала гуляющим-отдыхающим погибнуть от жажды, оделяя пенным квасом всех желающих и не скупящихся.
Сейчас вид у цистерны не самый презентабельный – грязная, и краска во многих местах отслоилась, облезла. Но сам алюминиевый корпус цистерны коррозии, естественно, не поддался. Не коррозирует он, алюминий…
«А почему бы нет?..» – подумал я в первый же момент, как увидел цистерну. «А как и чем?» – подумал я чуть позже. Дальнейшее известно: собранный мной преобразователь, знатный корабел Максим Панов с «болгаркой», Зайка-Мура, послужившая источником энергии… И вуаля – корпус корабля готов к спуску со стапеля (вернее, с прицепа) и к оснащению у причальной стенки.
– Жаль, нет шампанского… – вздыхаю я. – Перед спуском на воду полагается окрестить судно, разбив бутылку о борт.
– По-моему, оно уже крещеное… – Отец сейчас с другой стороны цистерны, и говорит он каким-то странным сдавленным голосом. – Погляди-ка…
Я обхожу прицеп, а Максим Кириллович Панов не выдерживает и начинает хохотать. Через секунду я присоединяюсь к нему.
Дальнейший наш диалог звучит странно. Пара-тройка реплик – взрыв здорового смеха, еще пара реплик – новый взрыв… И так далее.
– Теперь я с полным правом могу звать тебя Хамом, хе-хе-хе-хе…
– Э-э-э, с чего это? Я не согласен… Почему не Симом или Иафетом?
Дружный смех.
– Жаль, Волковка не судоходна…
– А зачем она нам?
– На «Арарат» бы сплавали, как положено… Но ничего, «Дагвино» будет почти по пути…
Новый смех.
– А где мы возьмем семь пар чистых и семь пар нечистых? У Сэмми-Волдыря девятнадцать душ списочного состава да нас двое… Недобор.
– А Красные мутанты в клетках? Вполне сойдут за нечистых!
Нет, отец и сын Пановы не сошли с ума… Они всего лишь прочитали название, волею случая украсившее борт судна.
Раньше там красовалась надпись крупными буквами: «ХМЕЛЬНОЙ КВАС».
Теперь вибрации, выдаваемые «болгаркой», заставили осыпаться краску с тех мест, где она отслаивалась, держалась непрочно. И надпись приобрела вот какой вид: «НОЙ ВАС».
– Нас Ной… что?? Признавайся, папа Ной, что ты с нами затеваешь сделать?
– На что будет воля Господа, то и сделаю… Мы, божьи праведники, народ подневольный…
…Сразу после спуска загадка разрешилась. Ной-корабел (не без помощи Хама-проектировщика) собирался «нас» – всех, кто рискнет взойти на борт ковчега, – банально утопить. Грузоподъемность у посудины оказалась что надо. А вот боковая остойчивость – хуже некуда. Если мы с отцом стояли ровно посередине вогнутого дна, судно вело себя прилично. Стоило сделать шаг к борту, начинало опасно крениться, норовя зачерпнуть воды.
Но я уже вошел во вкус работы инженера-кораблестроителя. Полет моей конструкторской мысли было не остановить, даже шарахнув дуплетом из двустволки крупной гусиной дробью.
Техническое решение мелькнуло мгновенно: разберем один из этих технических уродцев, порожденных вредителями из неведомого КБ. Нет, даже два разберем, что их жалеть… Корпуса-поплавки приделаем по бокам цистерны, тем самым превратив ее в тримаран, остойчивость получится идеальная. Гребные колеса и педальный привод тоже задействуем. Для каналов сойдет, но вот потянет ли такой движитель против течения Невы – вопрос отдельный. Но вопросы будем решать по мере их возникновения.
Однако без помощи «болгарки» вновь не обойтись… И я обращаюсь к Зайке-Муре, скушавшей ударную дозу «энерджайзеров» и уже оклемавшуюся от праведных трудов:
– Заинька, а еще раз сможешь? На этот раз немного, минут на десять, не более?
– П-п-п-по…
– Постараешься? Ай-й-й!!! Да что же ты током взяла манеру драться-то, а?!!
– П-п-п-пошел т-ты, П-пэн… Н-н-н-на с-склад-д-д-де цел-л-л-л-лый ящик «эт-т-таков»!
Вот это да… «Этаки», они же «вечные батареи», были завезены сюда, на Новую Голландию, когда в результате локального мини-Прорыва накрылась «сучья прядь», питавшая базу электричеством. Однако стоят «этаки», мягко говоря, недешево – изготавливают их исключительно из артефактов, вынесенных из первоначальных Зон Посещения. И я по умолчанию был уверен, что при эвакуации запас «вечных батарей» полностью вывезли. Ошибался… Зря третировал Муру, получается… Всю базу запитать от «этаков» я не смогу, не из чего заново собрать демонтированную систему. Но сделать еще один небольшой, на одну «болгарку», преобразователь для меня не проблема.
– Что же ты сразу не сказала?! – возмущаюсь я.
– Т-ты не сп-п-п-прашивал…
* * *
Непонятное местоимение «вас» мы все-таки отскоблили, и корабль получил гордое и лаконичное имя «Ной». А дооборудованию его предшествовала тренировка членов будущего экипажа…
Вернее, меня интересовали проверка возможностей лишь одного мутанта по прозвищу Жукер – самого, пожалуй, уникального существа из всего собравшегося на Новой Голландии зверинца. На Жукера я возлагал большие надежды в свете предстоявших на Садовой раскопок.
