Первый выброс на Садовой напоминал те, пробные, что Жукер делал в Новой Голландии, – кратковременное извержение наклонного гейзера из мелких фракций асфальта и грунта. Во второй же раз бомбануло по-серьезному: наш подземный труженик добрался до слоя щебенчатой отсыпки, и размер снарядов стал значительно крупнее – прилетит такой кусок камня по голове, не защищенной шлемом, мало не покажется. Заодно углубляющаяся шахта бабахнула десятком булыжников – те, правда, далеко не улетели, оказались тяжеловаты.
В общем, с восточной стороны к зоне наших археологических изысканий лучше было не приближаться, чтобы не угодить ненароком под камнепад. А за остальными сторонами света внимательно наблюдали мы с Тигренком, держа оружие наготове.
Раскопками мы занимались втроем. Остальной экипаж «Ноя» – отец, Мура, Дракула и Наг, – остался на борту ковчега, пришвартованного сейчас на Мойке, у Красного моста. По прямой до места швартовки было с полкилометра, с учетом обхода всевозможных препятствий – вдвое дальше.
Можно было, разумеется, подплыть по каналу Грибоедова практически вплотную к месту раскопок и не разделять группу. Но для этого пришлось бы либо делать громадный крюк по водным артериям города, либо рискнуть и плыть напрямую, через застойные воды Крюкова канала, куда не рискует соваться даже Дракула.
И мы поплыли по Мойке: полтора километра туда, полтора обратно, как раз подходящее расстояние для пробного рейса, для испытания ходовых и прочих качеств «Ноя», для тренировки экипажа… Заодно я решил забрать «попрыгунчики», без них вся затея с водным путешествием к Бехтеревке потеряет смысл.
Забирать пошли втроем. Рассудил я просто: если столкнемся с кем-то или с чем-то таким, что не одолеть в два ствола, то и четыре ствола не помогут, придется уносить ноги, и делать это лучше без Дракулы и Муры, неуклюжих на суше… Уж мы-то с Тигренком оторвемся без проблем, а Жукеру это ни к чему: он при любой серьезной опасности живенько так закопается, что без экскаватора до него не доберешься.
Но пока на горизонте все было чисто… Я больше опасался не шальной банды мародеров, а того, что здешние места до сих пор привлекают внимание ЦАЯ в лице полковника Бабурина, в просторечии Бабуина…
Плаща он не поймал, «попрыгунчики» упустил, большую часть отряда «каракалов» бездарно угробил… Насколько я понимаю в заведенных у жаб порядках, после такого провала есть два варианта продолжения карьеры: либо сейчас Бабуин уже обеспечивает безопасность какой-нибудь дальней «точки» военных на какой-нибудь Земле Франца-Иосифа, либо ему дали шанс искупить позор… Смыть, так сказать, кровью. Чужой, разумеется… При втором варианте шансы встретиться с Бабуриным невдалеке от Садовой велики.
Не стоило сбрасывать со счетов и «черных пантер». Потеряв меня на Фонтанке, они, скорее всего, вышли из Зоны – сунулись сюда экспромтом: налегке, без снаряжения, без подходящего оружия, без продовольствия. Экипируются, вооружатся – и вернутся. Но их засада вероятнее где-то на подходах к Бехтеревке – если Эйнштейн поведал своим новым хозяевам план проникновения в Хармонт. Если же нет… тогда и эти персонажи могут оказаться поблизости от Садовой.
Так я примерно представлял потенциальные опасности, грозящие нашим раскопкам…
И ошибался.
Беда пришла, откуда не ждали.
* * *
– Что-то давно не было выбросов… – говорит Лия-Тигренок.
– Наверное, нашел… И расширяет камеру для разворота, – говорю я.
Версия логичная: по времени Жукер как раз успел бы зарыться на нужную глубину. «Заряды» у него закончиться не могли – он даже до последней линьки, будучи меньше размером, способен был выдать до сорока «выстрелов» подряд. А с тех пор размер его бомбардирских желез лишь увеличился.
Но Лия не согласна, качает головой:
– Я обычно чувствую его вибрации… А сейчас не чувствую. Он не рыхлит грунт… он… непонятно, чем там занят. И запах из дыры незнакомый… непонятный…
А вот это уже тревожит… Не такая температура что здесь, что внизу, чтобы Жукер мог внезапно впасть в спячку.
Наклоняться над норой и принюхиваться не хочется. Ну как Жукер там над чем-то задумался и сейчас как раз пустит в ход бомбарду?
Эх, как мне не хватает здесь Сэмми-Волдыря и его способности связаться с Жукером. Решили, что несложное в принципе задание, заранее и подробно обговоренное, наш жучок сможет выполнить и без двусторонней связи. И вот чем все обернулось…
Я стягиваю перчатку, держу ладонь над входом в шахту. Чудится слабое-слабое дуновение. Достаю зажигалку, опускаю пониже в нору. Оборот колесика – так и есть, язычок пламени трепещет от легкого тока воздуха, идущего снизу.
– Какой-то коммуникационный туннель, – выношу я вердикт. – Канализация или что-то вроде того… Жукер продолбил его свод. И, похоже, сверзился вниз.
– А если там «слизь»? – спрашивает Тигренок.
Она в прежней мирной жизни крайне редко бывала в Зоне, не столь уж часто случались полевые опыты с ее участием. Но про «серую слизь» кто ж не слышал?
– Если там «слизь», то Жукера у нас больше нет. Но едва ли… Далековато от загаженных ею районов.
По общему мнению, «слизь» абсолютно безмозгла и не способна совершать целенаправленные вылазки куда-либо. Тупо распространяется в ту сторону, где есть что сожрать и превратить в себя, любимую… А она почти всеядна: потребляет и любую органику, и любую порожденную Зоной псевдоорганику… Пластмассы «серая слизь» жрет с особым цинизмом, любые, хоть стекловолокно, хоть малосъедобные для бактерий хлорированные и фторированные полимеры… Жрет и изомерами закусывает.
– «Едва ли» не значит «невозможно», – наставительно говорит Лия.
Дожил… Теперь всякая кошкообразная соплячка будет поучать Питера Пэна…
Однако если маловероятное все же случилось и Жукера мы потеряли, не хотелось бы повторить его судьбу.
Капля «слизи» на конечность не смертельна… Вернее, не всегда смертельна. При условии немедленной ампутации. На тело или на голову – каюк без вариантов. Эта штука слишком уж быстро превращает в себя любую органику. Не важно, живую или мертвую. Лавинообразный процесс…
Минеральные составляющие скелета «слизь» тоже умудряется оприходовать, хоть и поглощает кости несколько дольше, и от человека обычно остается всякая несъедобная для «серой слизи» мелочь, что он носит с собой: монетки, ключи, металлические пуговицы и детали зажигалок и перочинных ножей, обручальные кольца и нательные крестики… Завидев где-нибудь на асфальте или на очищенной от всей органики земле этакий натюрморт, надо срочно уносить ноги… А уж потом можно поставить в церкви свечку за упокой души безымянного раба Божьего.
От Жукера не останется вообще ничего. Его хитиновый панцирь «слизь» схарчит значительно быстрее человеческого скелета.
Я подсвечиваю вниз фонарем, наплевав на риск очередного выстрела из бомбарды… Фонарь маломощный, но кое-как добивает до дна шахты. Вернее, дна у нее нет – дыра, черный провал, ведущий в никуда. Жукера внизу тоже нет. Ожидаемо…
