– Надо взрывать, – эхом моим мыслям произнес отец.
– Чем? – уныло спросил я.
– Есть у меня складик не так далеко, на Марата… Можно прогуляться туда.
– Здесь килограммом или двумя не обойдешься… – сказал я еще более уныло.
– Ну-у-у… Если поскрести по сусекам… Найдем, думаю.
– Та-ак… Кто-то мне клялся и божился, что обеднел взрывчаткой, что нищенствует, что все отдал непутевому сыну… Кто бы это был, ты не помнишь случайно, папа?
– Что за претензии? Тебе что сейчас хочется взорвать, не пойму: свой дом или эту железяку?
– А когда будет ужин, Пэн? – встрял в наш диалог Дракула. – Что-то кушать опять захотелось…
– Скоро, Дракула, скоро… – ответил я рассеянно, но его вопрос натолкнул меня на новую мысль, и я тут же спросил у отца: – У тебя, случайно, не завалялась в сусеках морозильная камера, а? Автономно работающая? С парочкой телячьих туш, например?
Я бы не удивился, честное слово.
– Чего нет, того нет. Есть продукты длительного хранения: консервы, концентраты, крупы, мука…
– Не то… Как говаривал наш зампотыл Мишкунец: орга…
Я смолк буквально на полуслове, проглотил цитату от Мишкунца: «Организм мутантский нежный, ему, организму мутантскому, консерванты не по нутру и прочие красители с усилителями вкуса тоже».
И не только оттого я осекся, что рядом находились пятеро мутантов, упорно считавших себя людьми… Вспомнил кое-что: добрые старые времена на Новой Голландии, и совещание у Ильи Эбенштейна в Доме коменданта, посвященное продовольственному кризису в Виварии, и бесконечные речи Ставра Гирудовича Мишкунца, всех доставшего своим нытьем о муке, о масле и о блюде с незамысловатым названием «болтуха», приготовляемом из этих двух ингредиентов… Не содержавшая консервантов и прочей пищевой химии болтуха способна была, по уверениям Мишкунца, хоть неделю прокормить прожорливых квартирантов Бутылки.
Масло и мука… Мука и масло…
– А масло есть? – спросил я, окрыленный внезапно открывшейся перспективой.
– Есть, конечно, – кивнул отец, – тебя какое именно интересует?
Последовавшая моя реплика заставила родителя уставиться на меня недоуменно и подозрительно.
– Извините, Ставр Гирудович, – произнес я с чувством, глядя куда-то вдаль. – Спасибо вам за науку.
* * *
Сумерки… На берегу горит костер… Над огнем, в объемистом котелке побулькивает знаменитая болтуха им. тов. Мишкунца С. Г.
Это уже вторая порция, на завтра. Первую уплели Тигренок и Дракула почти без посторонней помощи. Почти – значит, что Зайка-Мура скушала совсем небольшую миску варева, а мы с Нагом, едва попробовав, отказались. Калорийно, кто бы спорил… но вкус на любителя.
Кашеварит Тигренок. Она решительно прибрала к своим лапам обязанности шеф-повара, едва увидела, что отец собирается бросить в первую порцию соль и специи. Заявила: большинство болезней, дескать, как телесных, так и душевных, происходят от неправильного питания. А оно, в свою очередь, имеет причиной кулинаров-неумех, берущихся не за свое дело…
Отец не возражал и с уничижительным определением «кулинар-неумеха» не спорил. Обрадованно передал обязанности дежурного по кухне, подхватил «бельгийку» и пораньше отправился сменить Нага в охранении.
Оно и правильно, не нами придумано: мужчина бережет дом от врагов, а женщина готовит вкусную и здоровую пищу. В данном случае – просто здоровую, ни соли, ни специй, способных хоть как-то скрасить унылый вкус болтухи, Лия в блюдо так и не положила ни в первый раз, ни во второй… Бережет чутье, наверное.
Она снимает свое варево с огня, накрывает крышкой и говорит, что блюдо в общем-то готово, но должно еще с полчаса постоять в тепле, рядом с костром, дабы приобрести наиболее полный и гармоничный вкус. Доспеть, как выразилась Лия.
Покончив со стряпней, Тигренок идет на ковчег, возвращается с каким-то небольшим матерчатым мешком. Как выясняется, там хранится ее рукоделие.
Тигренок устраивается неподалеку от меня, достает из мешка фенечку – почти законченный браслет. Достает инструменты, памятные по сеансу кройки и шитья моей одежды в Виварии. И другие инструменты и приспособления достает – новые, незнакомые мне…
И бивак наш окончательно приобретает домашний и уютный вид. Журчит вода Обводного, огибая покореженный пролет моста. Отблески костра освещают умиротворенные лица, морды и одну головогрудь… Мутировавшая трава кажется в густых сумерках обычной. Для полноты картины не хватает только трелей соловья в ближайших мутировавших кустах.
Зайка в сторонке о чем-то шепчется с Дракулой, его шепот напоминает скрежет ключа в заржавевшем замке, но Муре, похоже, нравится услышанное, она смеется – почти нормальным человеческим смехом.
Наш флегматик Жукер читает книгу. Бумажную. Он вообще изрядный книгочей… Не знаю уж, как выглядят буквы для его фасеточных глаз, но это не первая книга, с которой я его вижу. И опять – судя по каким-то чертежам и схемам – не детектив и не любовный роман… Раньше, в прежней жизни, я и понятия не имел об этом его увлечении.
Наг-Каа ничем не занят. Разложил свое семиметровое змеиное тело так, чтобы тепло костра его равномерно согревало, и не то дремлет, не то размышляет о чем-то… Возможно, сочиняет новую и всеобъемлющую философскую концепцию нашего бытия… Сэмми Хогбенс был совершенно прав: ничего я толком не знал о наших подопечных, да и прочие сотрудники Вивария тоже… Чем-то не тем мы занимались.
Короче говоря, наш маленький лагерь ничем не напоминает вооруженный форпост в чужой, враждебной и полной опасностей Зоне. Турпоход выходного дня какой-то… И лишь одному «туристу» не по себе среди общего умиротворения и благорастворения воздусей… Мне, Питеру Пэну.
Потому что Лия сидит слишком близко… Ее железы, выделяющие феромоны, вновь задействованы на полную мощность. И ничего не сделать, не попросить: прекрати, нет тут для тебя подходящего партнера… Зов, мать ее, природы… Мартовской кошачьей природы, хоть на дворе и июнь.
Эх, ну вот почему отец не заначил на своем складике хоть по несколько упаковок А1, А2 и А3 – проще говоря, «брома»? Ведь мог, ведь имел какие-то завязки со службой снабжения Вивария…
Встаю и решаю сменить отца на посту. Рановато для смены, ну так ведь и он заступил пораньше…
* * *
– Появились у меня сомнения, Петя…
– Все будет в порядке, отец. Рассчитали мы точно, Дракула подводную часть преграды обследовал, взрывчатки мы принесли с запасом… Уложим пролет на дно, как младенца в люльку.
– Я о другом… Я о Хармонте.
– Не накручивай себя заранее, ты ведь всегда сам меня так учил. О Хармонте будем думать, когда туда доберемся.
– Ты не понял… Усомнился я не в том, как там действовать. В том, надо ли действовать вообще?
