Хорошо хоть захватил с собой запасной комплект камуфляжа, этот зашивать уже не имеет смысла: и снизу располосован, и сзади, на спине, буквально изрезан на ленточки.
Спустился по откосу разрушенной набережной, решив переодеться на борту ковчега.
И замер, не успев ступить на боковой поплавок.
На «Ное» происходило нечто непонятное… Нет, с технической точки зрения вполне понятное, но…
Короче говоря, ковчег мерно, с небольшой амплитудой, покачивался. А звуки, доносящиеся из-под носовой палубы, свидетельствовали: дело не в какой-то причуде течения…
Тьфу… Ну и кого еще сбили с пути праведного феромоны Тигренка?
Быстро переоделся на берегу (частота и амплитуда покачиваний «Ноя» за этот недолгий срок увеличились, а к звуковому сопровождению добавились негромкие стоны).
Поднялся к костру, оглядел остававшихся там членов экипажа: Зайки-Муры и Дракулы среди них не было… Стоило ожидать.
Уселся поближе к огню и стал прикидывать, как половчее залатать ремень, запасного у меня не было.
Сладкая парочка подтянулась примерно через час и направилась прямиком ко мне. Я не поднял взгляд, делая вид, что интересует меня лишь процесс протыкания толстой кожи шильцем швейцарского ножа…
– Слу, Пи, – начала Мура и замялась, наверное, в ее словарике усеченных слов не нашлось необходимых.
– Мы с Мурой теперь вместе, – пришел Дракула на помощь подруге. – Навсегда вместе.
Ну что тут можно сказать?
– Совет вам да любовь, – сказал я. – Через полтора часа заступаете в караул. Вместе.
* * *
К минированию приступили утром, после рассвета.
Разрушение зданий и сооружений посредством взрывчатки – наука сложная, с солидной теоретической базой.
К сожалению, в тех учебных заведениях, что мне довелось посещать, эту научную дисциплину не преподавали. Как следствие, минируя остатки Царскосельского моста, я импровизировал, опираясь на интуицию и принцип «каши маслом не испортишь».
Установил, истратив всю принесенную вчера взрывчатку, три заряда – два надводных и один подводный. Последний, разумеется, заложил Дракула. На его акулью пасть сегодня постоянно наползала довольная улыбка. Я-то привычный и понимал, что это именно улыбка и именно довольная, а человек неподготовленный или слишком впечатлительный при виде щерящихся челюстей мог бы удариться в бегство либо схватиться за оружие…
Минно-взрывными работами мы занимались вдвоем с моим улыбчивым другом. Отец на пару с Тигренком отправился в еще один рейс к своему складу, вчера все намеченное унести мы не смогли. (Когда они уходили, я вполголоса посоветовал отцу держаться от Лии с наветренной стороны; судя по тому, как он кивнул, действие феромонов ощущал не я один.)
Остальные члены экипажа несли охранение (Наг), сворачивали лагерь (Мура) и медитировали у погасшего костра (Жукер).
Сорок минут упорных трудов – и все готово. Три провода сходятся в один, тот тянется к подрывной машинке. Лежит она в опасной зоне, возле опоры моста, но не страшно – рукоять ее крутить не надо, чтобы три заряда взорвались синхронно… Аномал я или нет, черт возьми? Замкну цепь дистанционно, с безопасного расстояния – именно из этих соображений я и не потащил вчера тяжеленную бобину с проводом, ограничился небольшим куском.
Теперь предстояло отогнать «Ной» на полторы сотни метров назад, к автомобильному Рузовскому мосту, – туда же, по предварительной договоренности, выйдут и отец с Лией. Взрывчатки я заложил с избытком, обломки наверняка долетят до места ночевки, да и ударная волна шарахнет не слабо.
– Грузитесь на борт, – скомандовал я зверолюдям.
А сам подхватил шестилитровую жестянку из-под муки и постучал по земле особым образом: три серии по три быстрых удара, перемежаемые паузами.
То был условный сигнал для Нага: возвращайся из охранения. Слух у него так себе, ничем не отличается от слуха среднестатистического человека. Зато самые слабые колебания почвы он способен воспринимать всем телом на огромных расстояниях.
Долго ждать не пришлось – Наг передвигается на манер питона, быстро скользящего сквозь джунгли, и на коротких дистанциях легко обгоняет бегущего человека. Но не стайер, быстро выдыхается и сбавляет темп, такой уж у него обмен веществ, никак не подходящий для марафонца.
– Я ш-ш-ш-што-то ш-ш-ш-лыш-шал, – доложил Наг, подползая. – Х-х-хто-то ш-ш-шюда ш-ш-ш-шел… Не ш моей ш-ш-ш-штороны.
– Наши возвращаются, – беспечно отмахнулся я; и в самом деле, пора бы уж отцу с Тигренком возвратиться. – Забирайся на ковчег.
Бросил последний взгляд на опустевший лагерь и решил сделать Зайке-Муре выговор – невдалеке от костра лежала позабытая фляга. Поднял ее и…
Грохнул выстрел. Фляга дернулась в руке. В ее боках появилось по отверстию, на землю полились две тонкие струйки. Не знаю уж зачем, машинально, я определил калибр пули: наш 5,45 или натовский 5,56…
– Вот так и стой, Пэн, не дергайся, – прозвучал довольный голос. – И к трещотке на своем поясе не тянись. Тогда разойдемся полюбовно. После того как мы заберем зверюшек, разумеется.
Голос оказался знакомым… Принесла же нелегкая… Надо было внимательнее прислушаться к словам Нага, а я протормозил, идиот.
* * *
Их оказалось пятеро… А должно было быть шестеро, они всегда работали вшестером. Хотя состав время от времени менялся, общая численность бригады всегда оставалась неизменной. Их так и называли: «шестеркой звероловов», иногда просто «звероловами», иногда «шестерками». На «звероловов» они откликались с гордостью, а за «шестерок» могли нехило назвездюлять, ребята в бригаде собрались отмороженные по самые уши, а других на такую работу поди найди.
Они работали по контракту на Виварий, отлавливая в Зоне наших беглецов и раздобывая редкие образцы здешней псевдофауны. Что не мешало им сотрудничать с НИИ им. Менеладзе, выполняя для вивисекторов ту же самую работу. А еще они, беззастенчиво используя все преимущества легального положения, крутили какие-то темные делишки – никто ничего толком не знал, но слухи бродили…
Где шестой? – крутилось у меня в голове. Потеряли его в данном конкретном рейде? Или он залег где-то в отдалении и держит издалека ситуацию под контролем и под прицелом? Во избежание новых неприятных сюрпризов я решил действовать, исходя из второго варианта. Но как именно действовать, пока не понимал.
Та пятерка, что была на виду, расположилась грамотно… Двое укрылись за гранитной тумбой парапета и с высокого берега контролируют ковчег, но при нужде могут открыть огонь и по нам с Нагом.
Остальные не стояли толпой – взяли наш свернутый лагерь в клещи, не попадая друг другу в сектора огня. Между прочим, звероловное ружье-помповушка – аналог нашей «Сайги» – на пятерых всего одно, остальные стволы боевые.
– Экий ты пароход отгрохал, Пэн, – сказал Бурбон, подходя поближе. – А мы тут по Галерному гуляли, глянь: плывет чудо-юдо, колесами шлепает… Решили познакомиться поближе с морячками, а тут знакомые все лица…
