– Мама! – позвал Стив, входя в гостиную. – Мама!
– Я здесь!
Стив вошел в следующую комнату: у родителей она называлась «комната с телевизором». Мать смотрела «Шоу Опры». Съежилась в просторном кресле, маленькая, хрупкая и какая-то неожиданно старая. Отчасти, понял Стив, такое впечатление возникло от того, что она сидит в кресле отца – он привык видеть в нем своего старика, куда более массивного; а отчасти – оттого, что она и вправду старая. В сознании Стива мать вечно оставалась женщиной лет сорока пяти, какой была, когда он ходил в школу. И всякий раз, видя ее, он с удивлением вспоминал о том, сколько воды утекло. Но сейчас – с рукой на перевязи, с бледным осунувшимся лицом – она выглядела совсем старушкой, слабой и одинокой.
Стив тяжело опустился на кушетку напротив.
– Как ты?
– Все хорошо.
Странно было разговаривать с матерью наедине. Он и не помнил, когда в последний раз видел ее одну, без отца.
– Так что произошло?
– Он на меня напал.
– Как? Где?
– Прямо здесь. Перед домом. Я приехала из «Уолмарта», только вышла из машины – и вдруг он прыгнул прямо на меня. Просто выскочил из дома и набросился на меня.
– О господи!
Мать смерила его неодобрительным взглядом.
– Извини, – пробормотал Стив. – Просто не могу поверить, что папа такое сотворил.
– Подбежал сосед и оттащил его от меня. Если б не этот молодой человек, быть может, я бы сейчас здесь не сидела. Я лежала на земле, а он меня бил. И с таким лицом… – Она вздрогнула и покачала головой. – Он хотел меня убить. Точно тебе говорю. Потом тот молодой человек оттащил его от меня, и кто-то вызвал полицию. К тому времени, как приехали полицейские, твоего отца держали уже четверо мужчин, а он вырывался и вопил что есть мочи. Я сломала запястье – упала на руку, когда он меня повалил, – но в остальном все нормально. Просто синяки.
– А ты не подумала, что стоит мне позвонить? Чего ты ждала целые сутки?
– Ты и дальше будешь меня перебивать или дашь рассказать все по порядку?
Стив промолчал и отвернулся. В столбе солнечного света, падающего из окна, кружились пылинки: появлялись, и исчезали, и снова появлялись. Такие пылинки в лучах солнца он видел в детстве, когда бывал у дедушки с бабушкой. Когда и как случилось, что дом, где он вырос, стал домом стариков?
– Меня отвезли в неотложку, в Анахаймскую мемориальную больницу, и наложили гипс. А отца – в психиатрическое отделение. Я сначала думала, что его посадят в тюрьму, но, должно быть, полицейские сразу увидели, что с ним что-то неладно – они, наверное, часто с таким сталкиваются. И отвезли его в больницу. Я пыталась с ним поговорить, но он только орал на меня. Спросили, не хочу ли я остаться с ним; я не хотела, и меня отвезли домой.
«А мне-то почему не позвонила?» – снова мысленно спросил Стив. Почему предпочла пользоваться помощью посторонних людей, а не звонить сыну? Впрочем, Стив знал: об этом спрашивать – значит ее злить. А кроме того, сомневался, что хочет знать ответ.
– В тот же вечер его перевезли в Ветеранский госпиталь, – продолжала мать. – Оттуда мне позвонил врач. Отец и сейчас там, под наблюдением.
– А они понимают, что произошло? Почему он на тебя напал? Что с ним было – удар, какой-то… не знаю… какой-то припадок или что? – Стиву требовалось какое-то объяснение, название, ярлык, который сделает то немыслимое, что произошло с отцом, чуть более реальным.
Мать кивнула.
– Да, врачи думают, что он перенес инсульт. И надо сразу тебя предупредить: говорит он по большей части бессмыслицу. Что-то перемкнуло у него в мозгу: самому ему кажется, что он говорит нормально, а на самом деле несет какую-то чушь. – На ее лице отразилась боль. – Тяжело это слушать…
– Но это не объясняет, почему отец на тебя напал.
– Верно. Поэтому он под наблюдением.
– Значит, в Ветеранском госпитале?
– Да, в Лонг-Бич. Он там уже лежал – с сердечным приступом, помнишь? Я не уверена, что там хороший уход…
– А сегодня что-нибудь было? Какие-нибудь новости? – спросил Стив. Он все не мог поверить, что мать целый день ждала, прежде чем с ним связаться.
Она покачала головой.
– Хочешь, я позвоню туда и узнаю?
Мать оскорбленно выпрямилась.
– Он напал на меня. Сломал мне руку. Называл меня… называл… я не могу повторить как… – Ее губы сжались в тонкую обиженную линию.
Отец обзывал мать какими-то непристойными словами?! Дико слышать. На памяти Стива он даже слова «черт» не произносил.
– Прости, – покаянно пробормотал Стив.
Разумеется, надо было догадаться! Мать обижена, что он не уделил должного внимания ее бедам. Хоть и сама заверила, что с ней всё в порядке, хоть и благополучно добралась домой, а отец сейчас заточен в психиатрическом отделении… Мать всегда была эгоисткой, и вряд ли возможно ее убедить, что в долгосрочной перспективе инсульт куда серьезнее сломанной руки.
Еще несколько минут они обсуждали травму матери – неловко, неумело: оба не привыкли общаться друг с дружкой наедине. Мать хотела сочувствия, однако на все вопросы отвечала, что с ней всё в порядке и беспокоиться не о чем. В конце концов, уже довольно жалким тоном, Стив спросил, чем может ей помочь: купить лекарства, сходить в магазин или, может, постирать, пропылесосить, еще что-то сделать по дому…
– Не нужно, я со всем справляюсь, – ответила она.
Стив взглянул на часы. Два часа дня – уже поздновато.
– Я съезжу к папе. Не хочешь со мной?
Мать покачала головой.
– Не могу, – проговорила она, и на лице ее промелькнуло странное выражение – сразу и смущение, и гнев, и испуг.
Телефона больницы у матери не оказалось, так что Стив позвонил в справочную службу, набрал полученный номер и попросил оператора соединить его с палатой отца. Дежурный ответил, что отец все еще под наблюдением и сейчас спит. Новостей о его состоянии нет, доктор будет чуть позже – и, конечно, встретится и поговорит со Стивом.
Най повесил трубку и снова взглянул на часы. Они с Шерри собирались сегодня вместе поужинать. Может, успеет смотаться в Лонг-Бич, вернуться и в шесть забрать ее из библиотеки? Нет, вряд ли: ведь ехать придется по шоссе в час пик…
Несколько секунд Стив раздумывал, как лучше поступить: отменить свидание с Шерри или сегодня поужинать с ней, а к отцу поехать завтра. Потом сообразил, что сам такой вопрос звучит на редкость красноречиво, устыдился, позвонил Шерри и сказал, что сегодня с ней встретиться не сможет – отец попал в больницу. Шерри заахала, даже предложила съездить в больницу с ним вместе; но тут он соврал, что уже в дороге, пообещал позвонить вечером и дал отбой. Не хватало только, чтобы Шерри увидела отца в таком состоянии!.. Затем он попрощался с матерью, ей тоже пообещал позвонить и узнать, как она, едва вернется домой, – и отправился в путь.
