Так ничего и не выяснив, Вика внезапно успокоилась. «Глупости какие, – выговаривала она себе, пока старинная кабина лифта, вся в позолоте и зеркалах, несла ее на седьмой этаж, – туристы на Кубе не пропадают! Сейчас я вернусь в номер, а Миша там, с коктейлями и горячим шоколадом для Яси, сидит и гадает, куда это я подевалась».
Вика так четко представила себе эту картину, что, открыв дверь в номер, почти удивилась, не увидев там мужа.
– Яся? – окликнула Вика дочку, нашаривая выключатель на стене.
Зажглись лампы, залив номер теплым желтым светом.
Постели стояли нетронутыми, окно было широко распахнуто, дующий с гавани влажный ветер трепал белые шторы. На кровати лежал пустой футляр из-под скрипки.
В номере было пусто. Ни Михаила, ни Яси…
* * *
Оперативная база Дозора-67,
провинция Гуантанамо, Куба
Заброшенных построек на Кубе хватало, и никто, ни местные, ни тем более туристы не обращали на них ровным счетом никакого внимания. Вот и полуразрушенный лагерь, расположенный за одичавшим заболоченным полем вдали от всех центральных автотрасс, вот уже много лет никого не интересовал. Говорили, что когда-то давно здесь находилась тренировочная база повстанцев.
Но вот если бы в этом глухом уголке острова оказался какой-нибудь любопытный Иной, то, хорошенько присмотревшись, он бы непременно заметил, что на эту местность наложены сразу и мощная «сфера невнимания», и некий аналог заклинания «паранджи», чтобы более чувствительные к магии люди, которых не отвлечет «сфера», видели перед собой лишь заброшенные постройки.
На самом деле здесь по-прежнему находилась база – без какой-либо символики или опознавательных знаков, но очень сильно смахивающая на военную, оснащенную по последнему слову техники: тут были и казармы, и тренировочный лагерь, и командный центр, и автопарк с джипами, вездеходами и даже парой БТР.
Несмотря на серьезность наземных сооружений, главный объект базы находился не на поверхности, а под землей. Не многие обитатели могли похвастаться тем, что проходили в сеть подземных укреплений, начинающихся за тяжелой металлической дверью, у которой постоянно дежурили четверо вооруженных охранников в практичной военной одежде черного цвета.
На дежурстве в подземном бункере, как всегда, находились двое. Один, высокий и черноволосый, с характерным французским носом, был Светлым Иным третьего уровня; черная одежда стиля милитари сидела на нем как влитая. Другой, румяный и пухлощекий, четвертого уровня, но уже Темный Иной, в этой же одежде смотрелся, напротив, довольно карикатурно: штаны неряшливо топорщились, футболка явно жала в талии, обрисовывая намечающийся пивной животик, и была слишком свободна в плечах.
Оба сидели перед многочисленными экранами, полностью закрывающими собой одну из стен комнаты. На одних показывались постоянно меняющиеся графики, на других – какие-то новости с самых разных телеканалов мира, на третьих – бегущие ряды непонятных кодов, на четвертых чередовались изображения с многочисленных камер наблюдения. Огромная приборная панель мирно перемигивалась разноцветными огнями.
Темный облокотится локтями о край стола и тяжело вздохнул; раскачивающийся на своем стуле скучающий француз покосился на него, но промолчал.
– Сколько там еще до конца смены? – спросил Темный, хотя и сам прекрасно знал ответ – табло на одной из стен показывало время сразу нескольких часовых поясов.
– Шесть часов двадцать минут, – ответил француз – и сник. – Еще один прекрасный день на страже спокойствия мира, – пробормотал он себе под нос.
Темный широко – того и гляди вывихнет челюсть – зевнул и доверительным шепотом заявил:
– Ты никогда не задумывался, что все это – никому не нужная перестраховка? Полвека назад все закончилось – и с той поры ничего так и не произошло. Ни-че-го. Даже намека. А мы все сидим и ждем… когда рак на горе свиснет.
– Говорят, недавно было несколько подозрительных убийств, – пожал плечами француз.
– Пфф! – презрительно фыркнул Темный. – Читал я те отчеты – ничем подозрительным в них и не пахло, просто у наших аналитиков слишком бурное воображение, вот и видят во всем мистику.
– Я в общем-то тоже так считаю, – помолчав, признался француз.
Некоторое время оба молчали, переваривая такое нечастое для Светлых и Темных согласие.
– Помню, как я обрадовался, когда получил сюда назначение, – нарушил тишину француз. – Такое серьезное задание; меня шеф на брифинге постоянно за руку тряс – мол, ты один из всех моих оболтусов достоин такого доверия! Думается мне, что старый засранец всласть поржал за моей спиной – знать бы, что буду сутками торчать в этом бункере, показал бы ему фигу и остался обычным патрульным в Дозоре, ловил бы ваших на мелких проколах. Все интереснее.
Темный на «ваших» ничуть не обиделся.
– Да, я тоже купился на громкие слова: судьбы мира, баланс сил и все такое, – вздохнул он, жестом фокусника извлек неизвестно откуда две банки пива и предложил одну коллеге. – А на деле? Отсидел себе здесь всю задницу и почти свихнулся от скуки. Салют! – буркнул он, вскрывая свою банку и поднимая ее в приглашающем жесте.
Француз поднял свою банку в ответ.
– За что пьем?
– За то, чтобы стало хоть немного веселее? – предложил Темный.
– Это можно, – согласился Светлый.
Они успели сделать всего по одному глотку, когда на приборной панели внезапно загорелась полоса желтых огоньков и противно запищал сигнал тревоги.
* * *
Где-то на окраине Гаваны, Куба
Оло вот уже третий час самозабвенно стучал в барабан бата.
В воздухе витали густые клубы сигарного дыма. Сизый, не слишком мягкий растительно-пряный аромат табака отдавал деревом, привкусом сухих листьев, ореха, белого перца и – совсем немного – поджаренных зерен какао.
К аромату тлеющих сигар добавлялся запах горячего воска. Тонкие белые свечи из католического храма, сгорая, наполняли воздух ароматом ладана; чадящие самодельные ярко-красные свечи пахли гарью и пряными травами.
По лбу, по плечам и по голой спине Оло стекали струйки пота, нательный золотой крестик так нагрелся, что обжигал кожу груди. Завеса дыма и запахов густела, дышать становилось все труднее, в голове шумело. Это хорошо. Значит, духи-ориши уже близко.
Оло стучал в барабан и страшно гордился оказанной ему честью – далеко не каждому выпадает возможность исполнить роль главного барабанщика-олубата в творящемся сегодня ночью уникальном таинстве.
Алехандро, пожилой чернокожий колдун-сантеро в красном балахоне и в разрисованной маске, скрывающей лицо, отделился от толпы и торжественно направился к алтарю. В руках у него бился черный петух.
Драпированный белым тюлем алтарь был уставлен католическими крестами, склянками с пальмовым маслом и красным вином, половинками кокосов, ямсом, окурками сигар с золотистыми колечками Cohiba и куриными черепами. Над горами всего этого богатства возвышалась тридцатисантиметровая фигура оришы Ойи, духа, имеющего власть над мертвыми. В пышном, богато расшитом желтом атласном платье, с крестом в руках, чернокожая ориша благосклонно взирала на сантеро.
