– А если обо мне, то давайте кое-что уточним! – агрессивно накинулась на него Вика. – Во-первых, человек, о котором вы говорите, – это мой муж. Во-вторых, артефакт я ему сделала лишь для того, чтобы оградить от запрещенного внушения, которое вы оказывали на него и на его бизнес-партнеров. А теперь ответьте – что вы сделали с моей семьей?
– Что мы сделали? – вполне искренне удивился Джейк.
– Виктория считает, что вы имеете отношение к пропаже ее мужа и дочки, – пояснил Эстебан. – Что вы на это скажете?
– Это официальное обвинение? – холодно осведомился Джейк. И продолжил, уже не беспокоясь о том, чтобы подобрать дипломатичные выражения. – Скажу, что это возмутительно! Если бы в вашей дикой, отсталой стране имелся, как и положено, Дневной Дозор, он бы уже направил вам протест. Но поскольку у вас его нет, то я не намерен и дальше терпеть эти оскорбления. Мы уходим!
На этой драматичной ноте Джейк и его спутница гордо развернулись и вышли.
Точнее, попытались выйти – пройти через входную дверь у них не получилось, будто их не пропускала невидимая стена.
– Что за ребячество! – взорвался американец. – Немедленно прекратите!
Эстебан бросил быстрый взгляд на своих дозорных. Те только покачали головами, безмолвно показывая, что они ни при чем. Эстебан помрачнел от нехорошего предчувствия и кивком указал Лопе на дверь. Высокий худой Иной осторожно подошел ко входу, попытался выйти – и не смог.
– Что происходит? – потребовал объяснений Джейк.
– Сантеро, – ответил Эстебан и пожал плечами. – Похоже, они запечатали нас в здании.
– Не может быть, – нахмурился Жан и решительно направился к входным дверям.
И тоже не смог выйти.
Американец тем временем, не на шутку разозлившись, сделал шаг назад и ударил по входной двери мощной огненной струей, в которой Вика, давно забывшая большинство того, что выучила в Дозоре, распознала темное заклинание «плеть Шааба». Похоже, этот американец был сильным магом!
Огненные струи прошли насквозь, но так и не разрушили невидимую преграду – сунувшийся в дверной проем Джейк по-прежнему оставался внутри.
– Ну, что, – повернулся Эстебан к Темному из Чужого Дозора, и в его голосе промелькнули торжествующие нотки, – у вас еще остались сомнения по поводу того, настоящая ли у сантеро магия?
* * *
Вечер окончательно уступил место ночи. В темноте, отдающей запахом моря, остывающей жары, приближающейся грозы и сигарного дыма, ярко горели уличные фонари, автомобильные фары и окна в домах…
А затем под окнами Дозора разгорелся костер. Желтое пламя трепыхалось, словно живое, и темнота вокруг него с готовностью расступалась и сгущалась поодаль, от чего электрический свет фонарей, окон жилых домов и даже мелькающих поодаль автомобильных фар казался тусклее. Один лишь портрет Че Гевары на фасаде здания МВД продолжал сиять в ночи.
Костер разгорался все ярче, выхватывал из сумерек собравшиеся вокруг него фигуры сантеро. Те… Вика прищурилась, не веря своим глазам. Да, сантеро раздевались! Скидывали рубашки и блузки, стягивали футболки, снимали платья. А под этими слоями у всех них обнаружились белые одежды, ярко выделяющиеся в темноте ночи.
Несколько минут спустя в другой стороне родился еще один костер.
И еще один. И еще – по цепочке.
Было в этом процессе что-то манящее и завораживающее. Во всяком случае, отвести глаза Вика решительно не могла, так и смотрела на улицу, ожидая, когда загорится очередной костер.
Вскоре все здание Дозора было словно окружено большим горящим кольцом, за которым передвигались причудливые белые силуэты. Казалось, на улице готовился один гигантский колдовской обряд.
Прямо перед входом сантеро сооружали что-то вроде алтаря – на большой барабан бата постелили невесть откуда взявшуюся кружевную скатерть и, установив на ней какую-то куклу в богато расшитых желтых одеждах, прилаживали у подножия толстые красные и белые свечи и сваливали вокруг в одну кучу огарки и окурки, камни и склянки, бутылки рома, куриные кости, пучки трав, половинки кокосов, позолоченные крестики и бусы.
Когда алтарь был готов, сантеро, казалось, расслабились. Одни уселись на низкие табуреты, другие – на барабаны или прямо на землю. Они курили сигары, задумчиво смотрели на здание Дозора, собирались небольшими группами и неторопливо беседовали.
– Чего они ждут? – не выдержал Темный. Он старался не показывать виду, что скопившееся напряжение подействовало на него, но в его голосе все-таки прозвучали нотки сдержанной тревоги.
– Они ждут, когда настанет нужное время, – ответил Эстебан. Глава Ночного Дозора в отличие от чужаков казался очень спокойным и расслабленным – он скрестил руки на груди, удобно облокотился плечом о стену и наблюдал за происходящим на улице с философским спокойствием человека, смирившегося с неизбежным.
– Нужное для чего? – с трудом сдерживая недовольство, уточнил Жан.
– Нужное для них.
Темный смерил главу Ночного Дозора раздраженным взглядом – ох уж эти глубокомысленные и бесполезные ответы! – и тут снаружи раздался тихий, ритмичный стук одинокого барабана. Вскоре к нему присоединился второй. И третий не заставил себя ждать. И следующий, и еще один за ним…
Первобытный и властный ритм барабанов рос и ширился, становился все громче и мощнее, заполнял собой пространство, легко проникал сквозь закрытые окна и двери. Вскоре Вике стало казаться, что настойчивый бой барабанов – это единственный звук, оставшийся во вселенной. Он захватывал и подчинял себе, требовал двигаться в одном с ним ритме.
Выглянув в окно, Вика увидела, что теперь все сантеро были заняты делом. Одни били в барабаны, и их кожа лоснилась от пота в живом свете желтых костров. Другие подбрасывали в огонь дрова, третьи зажигали между кострами свечи, от чего кольцо пламени, в которое оказалось заключено здание Дозора, стало шире. Четвертые жгли над огнем пучки засушенных трав. Пятые двигались в каком-то примитивном, но гипнотизирующем танце, и их белые одежды превращали его в совершенно сюрреалистическое действо. Наконец, практически все курили сигары, от чего над огненным кольцом висело густое облако дыма, крепкий аромат которого проникал даже через закрытые окна.
– Кто-нибудь нам объяснит наконец, что тут, черт возьми, происходит? – резко спросил американец.
Ответить ему никто не успел – в дверях появился пожилой чернокожий сантеро в старомодном белом костюме-тройке, с черным галстуком-бабочкой и соломенной шляпой на голове. Он обвел взглядом всех присутствующих, вынул изо рта сигару и выпустил клуб густого дыма.
– Алехандро, – сдержанно поприветствовал его Эстебан.
Сантеро кивнул ему в ответ и без всяких вступлений спокойно заявил:
– Нам нужно тело Темного мага. Его тело, – уточнил он, и его сухой палец указал на Жана.
