Один из боевиков вскинул автомат — цель была легкой. Но Сармини почему-то отдал приказ:
— Не стрелять.
Сабах стоял и щурился на раскачивающегося под плитой юношу. Пленники, затаив дыхание, следили за беглецом, желая ему удачи. Даже антиохийский священник перестал молиться. Юноша обернулся и затравленно посмотрел на бандитов. Потом немного подтянулся на одной руке, качнулся и забросил на плиту ногу.
— Давай же, давай, — прошептала Камилла.
— Ему повезет, — Данила переводил взгляд то на беглеца, то на вскинутый ствол автомата.
Боевик только и ждал, когда Сармини даст ему отмашку на выстрел. А тот почему-то медлил. Смельчак вскочил на ноги, быстренько показал своим палачам непристойный жест и побежал в глубь разрушенного здания. Его силуэт мелькал между колонн. Парень бежал изо всех сил, чувствуя на своей спине прицел автомата. Ему страстно хотелось упасть, затаиться, но он знал: только быстрые ноги смогут его спасти. Беглец не заметил натянутой между двумя колоннами на высоте сантиметров в пятьдесят тонкой рыболовной лески. Он зацепил ее ногой. Кольцо с разогнутыми усиками вырвалось из запала. Чека кувыркнулась в воздухе. Хлопушкой отозвался капсюль. Юноша даже не успел понять, что произошло. Громыхнул взрыв. Десятки осколков вспороли его тело. Кровь брызнула на бетон.
У пленников, следивших за побегом, синхронно вырвался крик. Пыль, поднятая взрывом, медленно рассеивалась, ее тащил за собой легкий ветерок. У людей еще оставалась надежда, что беглец жив. Но вскоре ее не осталось. Из рассеявшегося дыма показалась безжизненно свисающая рука с оторванными пальцами. Сармини издал победный крик.
— Вокруг все заминировано. Запомните это. У вас есть только один шанс спасти свою жизнь — заплатить выкуп. Даже выбравшись за стену ограды, вы обречены, — Сабах сделал несколько шагов к машине.
Араб, обреченный на смерть, о котором временно забыли, маленькими шажками отходил в сторону, к другим пленникам, надеясь затеряться среди них. Но от него отходили, как от прокаженного. Сармини хлопнул себя ладонью по лбу и бросил боевикам:
— Чего ждете? Его же пристрелить надо.
Данила вскочил, рванулся вперед. Сухо затрещали автоматы.
Камилла спрятала лицо в ладонях. Ключников не добежал, он внезапно замер, побледнел, схватился за бок и медленно осел на землю, упал спиной в пыль, широко раскинув руки. Его остекленевшие, широко раскрытые глаза неподвижно смотрели в яркое солнечное небо.
— Вы убили его! — закричала Камилла, бросаясь к Даниле.
Сармини обернулся на крик, вскинул брови. Попасть в русского никто из боевиков вроде бы не мог, стреляли они в другую сторону. Доказательством этому являлся мертвый араб, из простреленной головы которого струйкой вытекала густая кровь. Но факт оставался фактом — распростертый на земле Ключников не подавал признаков жизни. Камилла склонилась над ним, приподняла голову.
— Даник, Даник… — причитала она.
Когда Сабах оказался рядом, женщина вскочила и набросилась на него, расцарапала ему лицо. Подоспевшие боевики оттащили ее.
— Убийцы! — закричала Бартеньева.
Сармини наклонился, видимых ран на теле у Данилы не было. Вот только лицо выглядело неестественно белым. Он приложил пальцы к артерии на шее, ощутил еле различимое, затухающее биение.
— Да никто в него не стрелял. Врач среди вас есть?! — выкрикнул он, обводя взглядом пленников.
Ответ мог бы дать и планшетник с базой данных, но Сармини забыл о нем. Он струхнул, терять выкуп за журналиста и получать проблемы из-за его гибели не хотелось. Он верил, что сможет выбить за него хорошие деньги. На этот счет кое-какой план в его голове уже сложился.
— Есть врач?!
Немолодой лысеющий мужчина уже поднялся возле стены и, прихрамывая, заспешил к Ключникову.
— Ты врач? — засомневался Сармини. — Ты же говорил, что уличный торговец.
— Поэтому и не хотел сразу признаваться, — произнес мужчина-араб и склонился над Данилой. — Аптечку принесите.
Он несколько раз надавил на ребра. Стал делать искусственное дыхание. Сармини метнулся к джипу, принес аптечку. Камиллу отпустили, она уже вела себя смирно.
— Значит, в него не стреляли? — тихо спрашивала она, но никто ей не отвечал.
Наконец Ключников дернулся, шумно вдохнул. Врач для надежности раздавил ампулу с нашатырным спиртом, сунул Ключникову салфетку под нос, придерживая голову ладонью. Данила открыл глаза. Он обвел стоявших возле него людей непонимающим взглядом.
— Где я? — спросил он так, словно только что родился на свет.
Облечь ответ в короткую доходчивую фразу никто не решился.
— Я здесь! — Бартеньева бросилась к своему оператору.
— А… Камилла… — тихо проговорил Данила, и по его взгляду стало ясно, что память уже возвращается к нему.
Врач поднялся с колен, вытер вспотевший лоб.
— Что с ним? — строго спросил Сармини.
— Не знаю. Смотреть надо.
— А ты какой специальности врач?
— Универсал, — принялся вновь «шифроваться» медик, который в прошлом был военным врачом, а потому и не хотел в этом признаваться. — Похоже на болевой шок, — добавил он.
— Его вчера били по почкам, — напомнила Камилла.
— Надо смотреть, — повторил медик.
— Какой смысл в осмотре? — проговорил Данила. — Разве он что-нибудь изменит?
Внимание людей переключается очень быстро, особенно если их окружает то, о чем не хочется думать. Пленники уже «забыли» о расстрелянных, появилось новое зрелище. Ключников лежал на соломенном тюфяке лицом вниз. Медик задрал ему рубашку и тут же обнаружил на спине шрам, оставленный операцией.
— Вам пересаживали почку? — сразу определил он.
— Четыре года тому назад, — ответил оператор.
— Почему ты мне никогда об этом не говорил? — изумилась Камилла.
— А затем, чтобы ты позволяла мне изредка выпивать, — нашел он в себе силы пошутить. — К тому же я не мог ждать, пока мне пересадят почку в России, пришлось делать это полулегально в Индии. Да и произошло это еще до нашего знакомства.
Врач принялся легонько простукивать спину Ключникову. Он ударял двумя пальцами по прижатой ладони. О реакции Данилы следил по тому, как он морщится.
— Вот так больнее всего? — легонько ударив, спросил он.
Данила снова побледнел.
— Будто прут раскаленный всадили.
— Все ясно, — сказал медик.
— Что именно? Это опасно для жизни? — уточнил Сармини, ему не хотелось терять деньги за возможный выкуп.
— Довольно серьезно. Пересаженная почка, она не держится в организме так, как родная. Ее «подшивают». От удара «подшивка» оборвалась. Почка опустилась. Она будет опускаться все ниже и ниже, пока не оторвется. Тогда — смерть, — не стал скрывать правды от пациента медик, тюрьма вынуждала к откровенности.
