— Там все заминировано, — напомнил Сармини.
— Мы мины ставили, значит, и разминировать сможем, — самоуверенно заявил Хусейн.
— Не так все просто. У тебя есть схема установки ловушек?
— Зачем?
— И у меня ее нет. Минировал Ахмад, а он теперь с оторванной головой под стеной лежит. Тело отдельно, голова отдельно. У него уже ничего не узнаешь. Схема минирования для нас такая же загадка, как и для беглецов.
— Займись ими. А я показательно с этими асадовскими прихвостнями разберусь, — кивнул на сидевших на земле пилотов Диб.
— Пристрелишь? — спросил Сармини.
— Придумаю что-нибудь более изобретательное. Легкой смерти они не заслужили. Проволоку по городу за джипом… По шею в землю закопаю… Живьем освежую… Нет, лучше пусть сперва один освежует другого, а потом… Способов много. Но, к сожалению, у всех только одна жизнь.
— Придержи эмоции, Хусейн. У меня на их счет есть другое предложение.
* * *
Цех заброшенного и разрушенного до половины завода строительных конструкций полнился таинственными звуками. Внизу журчал стоками коллектор. Правда, без запаха это журчание казалось голосом горного ручья. Потрескивали расколотые балки, то и дело кусочки выкрошившегося бетона падали на пол. Под перекрытиями мелькали ласточки, залетавшие в свои слепленные при помощи слюны гнезда. Их потревожил авианалет, некоторые гнезда сорвались со своих мест, но жизнь понемногу входила в свои права. Территории бывшего полицейского управления и даже самого здания отсюда видно не было.
Данила сидел на бетонной балке, Камилла стояла перед ним.
— Мы должны уходить отсюда как можно скорее. Они могут появиться здесь в любую минуту и вернуть нас в тюрьму.
— Им сейчас не до нас, — оптимистично предположил Ключников. — Случился авианалет. Наверняка погибло много людей. Часть из них находится под завалами. Тела достанут не скоро. Почему бы им не подумать, что и мы погребены под кирпичными обломками? Я логично объясняю то, что нас до сих пор не хватились?
— Вполне, — согласилась Бартеньева.
— Будем выбираться ночью, — предложил Ключников. — Так у нас больше шансов спастись.
— Ага, — съязвила Бартеньева. — Больше шансов напороться на мину. Зато оставшемуся в живых в темноте не будет видно, как внутренности другого разлетятся во все стороны. — Сказав это, женщина и сама испугалась. — Мы в ловушке.
— В минном поле всегда можно проделать проход. Главное — не спешить.
— Как ты собираешься это сделать? Ты сапер?
— Нет. Но кое-что я умею. В армии служил.
— Не сумел откосить?
— Я и не косил. Отец бы меня не понял. Он у меня профессиональный военный.
— Интересные вещи узнаешь друг о друге в самое неподходящее время.
— Для начала следует хорошенько осмотреться. Мы попали сюда с голыми руками. Если не считать автомата. Но патронов в нем надолго не хватит. Оружие можно применить только в крайнем случае.
— Я же забыла тебе сказать, — Камилла раскрыла саквояж, показала его содержимое.
Там был планшетник Сабаха и тугие пачки денег.
— Тысяч сто долларов, — оценил на взгляд купюры разных достоинств Ключников. — Но вот толку от них нам здесь нет. Не пойдешь же в магазин. А планшетник сгодится для игр, чтобы коротать время на минном поле. Хотя, — оживился Данила. — Если в нем есть навигатор, то это нам поможет, когда мы выберемся на открытую местность.
— Оптимист хренов. Нам отсюда не выбраться.
Ключников покопался в памяти планшетника. Да, там был навигатор, несколько фильмов и база данных на пленников. Нашел Данила там сведения и о себе с Камиллой. Но ничего нового о своих персонах они не узнали. Ковыряться в многочисленных папках не было времени. Оператор отложил это на потом — если удастся выбраться.
— В полный рост не поднимайся, — предостерег он. — Нас могут увидеть.
— Ты же сам говорил, что нас считают погибшими, а трупы не ходят, — возразила Камилла.
— Если Сармини выжил, то он знает, что мы убежали, и знает, куда именно.
— Я же говорила, его нужно было пристрелить, — эмоционально произнесла женщина.
— Никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь, — припомнил народную мудрость Ключников.
Они с Камиллой на четвереньках двинулись по цеху. У стены стояли стальные шкафчики, в которых рабочие обычно оставляют одежду. Женщина уже потянулась к дверце, чтобы открыть, но оператор схватил ее за руку:
— Они тоже могут быть заминированы. Знаешь, такие мины-сюрпризы?
— Наслышана. И как же нам быть? — спросила Бартеньева, с каждой минутой она боялась все больше, и уверенность в счастливом исходе их предприятия становилась все меньше.
Данила приподнялся, заглянул в шкафчик через дырочки, видно было мало, но все же ему показалось, что никаких хитроумных устройств внутри нет.
— Отойди за колонну, — попросил он.
— Зачем?
— Так будет безопаснее.
— Кому — мне или тебе? Я не хочу остаться одна. Погибать, так вместе, спасаться — тоже.
— Я сказал, отойди, — властно приказал Данила.
Бартеньева не двинулась с места.
— Я тоже сказала.
— Как знаешь.
Данила осторожно потянул дверцу на себя, прислушиваясь к малейшему скрипу, шуршанию. Шкафчик распахнулся. На лбу у оператора выступила испарина.
— Ну, я же говорил, что здесь безопасно, — выдохнул он.
— И я говорила.
Внутри оказалась мужская одежда — джинсы, белая рубашка, успевшая покрыться слоем пыли. Рабочие, похоже, покидали завод в спешке, когда начался то ли артобстрел, то ли авианалет, а потому и не успели прихватить свои пожитки. Ну, а потом уже никто не рисковал зайти в аварийное здание.
Толку от находки не было никакой. Даже размер одежды, и тот не подходил ни Даниле, ни его подруге. С предосторожностями был открыт еще один шкафчик. Тут уже нашлось чем поживиться. Рабочий, оставивший свои вещи, наверняка увлекался футболом и собирался после смены пойти поиграть. В первую очередь в глаза бросался туго надутый футбольный мяч и пара новеньких кроссовок. За ними стоял вместительный рюкзак. Ключников принялся исследовать его содержимое. Там оказалась большая бутылка минеральной воды, пачка чипсов, засохшая до состояния стекла пшеничная лепешка. К радости Данилы, «футболист» не слишком следил за своим здоровьем — курил. Пачка сигарет тут же перекочевала в карман оператора. В самом маленьком отделении отыскалась и связка ключей с брелком-фонариком.
— За этим добром никто возвращаться не станет, — пояснил Данила свой мародерский поступок.
— А я разве против? — удивилась Камилла. — Дай попить. У меня во рту сухо. Как в пустыне, даже губы потрескались.
