— А мы о них только что говорили. Что они делают?
Двое боевиков остались стоять на площади, остальные рассыпались по руинам, стоявших на противоположной стороне площади.
— Все очень серьезно. Они ищут нас. Прочесывают город, — упавшим голосом проговорил Данила.
Камилла метнулась к рюкзаку, стала его собирать. Ключников выбежал на площадку, метелкой разбросал потухшие уголья костра, сбросил их в лестничный пролет. Он заскочил в квартиру с аквариумом и спрятал в тумбу зеленые полотенца.
Камилла дрожала, когда он вернулся в спальню.
— Они все досконально осматривают, каждую квартиру, каждый уголок. Окончат там, перейдут сюда. Они найдут нас. Надо уходить.
— Куда и как? — задал резонный вопрос оператор. — Выход здесь только на площадь, а там двое с автоматами.
Данила нагнулся, подхватил оружие, снял с предохранителя.
— Надо спрятаться, — прошептала Камилла.
— Скажи еще, забраться в шкаф, — зло бросил Ключников.
Он ощущал себя виноватым перед подругой. Ведь это был его идея — отсидеться в городе. Хотя, по правде говоря, у них прошлой ночью и не оставалось сил выбраться из Абу-эд-Духура.
Боевики по одному выходили на площадь из руин. Двое гнали перед собой какого-то оборванного араба.
— Вот, прятался от нас, — доложил пожилой боевик Хусейну и подтолкнул схваченного в спину.
— Ты почему прячешься? — спросил Диб. — Совесть нечиста?
Оборванец испуганно трясся, ошалело глядя на вооруженных людей, стоящих вокруг него. Хусейн смягчил тон.
— Ты кого-нибудь видел здесь? Европейцев — молодых мужчину и женщину?
— Нет, господин.
— Не обманывай меня, — Диб посмотрел оборванцу в глаза. — Иначе убью.
— Здесь никого не было.
— Значит, и меня ты вчера ночью здесь не видел? — нахмурился Диб. — Правду отвечай.
— Но это же вы были, — испуганно завертел головой оборванец. — А спрашиваете о европейцах, господин. Вот я и отвечаю, как было.
— Смотри у меня. Сиди пока здесь, — указал Хусейн на место в тени под стеной.
Оборванец покорно уселся, сложив ноги по-турецки, и стал нервно перебирать в руках четки. Диб махнул рукой, показывая на дом, где нашли себе пристанище Данила со своей подругой.
Он лично взялся руководить поисками. Данила выглянул на площадку. Стало слышно, как двумя этажами ниже боевики пытаются выбить закрытую на замок дверь. Затем загудела «болгарка». Стало понятно, что к поискам подготовились основательно.
— Так, обошли квартиру, — командовал Хусейн. — Быстрей. У нас мало времени.
Повстанцы уже поднимались этажом выше.
— Они нас схватят, — дергалась Камилла. — Надо прятаться.
— Здесь не спрячешься, — прошептал Данила.
— Хотя бы дверь на замок закрой, — просила женщина.
— Это только немного оттянет развязку, — заметил Ключников.
Боевики уже поднимались на последний — пятый этаж здания.
— Зря я отказалась идти загорать с тобой на крышу.
— Они и крышу проверят, не сомневайся.
Данила взял Бартеньеву за руку и повел ее в глубь квартиры.
— Ты придумал? — с надеждой поинтересовалась женщина.
— Сработает, если нам повезет.
Беглецы оказались в лоджии, за тонкой бетонной перегородкой находилась лоджия соседней квартиры. Данила с Камиллой прижались к ней, чтобы их не было видно из комнаты. Боевики уже вовсю хозяйничали в соседней квартире, двигали мебель, хлопали дверями. Один из людей Диба даже вышел в лоджию и перегнулся через перила. Камилла дрожала от страха, ведь она видела его затылок, хоть и вжалась в угол, как могла. Значит, стоило тому повернуть голову, и он заметил бы журналистку. Но тут прозвучал властный голос Хусейна:
— Здесь чисто, не задерживаемся!
Удалялись торопливые шаги боевиков, покидающих соседнюю квартиру.
— Быстрей, два раза искать в одном месте они не станут, — прошептал Данила. — Лезь по перилам на соседнюю лоджию.
Камилла боялась, все-таки высота нешуточная — пятый этаж. Сорвешься, костей не соберешь. Но это все-таки был шанс спастись. В самом деле, не станут же боевики повторно осматривать квартиру, где уже все перевернули вверх дном. А потому женщина и не стала спорить. Данила помог ей перебраться на другую сторону ограждения. Бартеньева двинулась по узенькому жестяному карнизу.
— Вниз не смотри, — тихо предупредил Данила.
— Я знаю. Я так и делаю.
— Постарайся быстрее, — прошептал Ключников и стал прислушиваться к тому, как люди Диба уже орудуют в прихожей и на кухне.
Журналистка перевалилась на соседнюю лоджию.
— Рюкзак держи и автомат, — подал ей вещи Данила.
Он хоть и успокаивал до этого Бартеньеву, но теперь и сам боялся ступить на узкий жестяной карниз. Все-таки весил он раза в полтора больше, чем его подруга, карниз мог и не выдержать. Один шаг, другой. Ключников оказался точно напротив перегородки. Боевики уже находились в гостиной, отодвигали диван. Их отражение Данила видел в остатках остекления двери лоджии. Оператор осторожно-осторожно передвигал ноги. Нельзя было выдать себя резким движением, шумом.
Камилла с окаменевшим от волнения лицом смотрела на Ключникова. Он навалился животом на перила. Женщина помогла ему оказаться на полу. Боясь встать в полный рост, они на четвереньках двинулись в комнату. И вовремя это сделали. В лоджию вышел Диб, заглянул за перегородку, его привлек странный звук, донесшийся из соседней квартиры, но командир увидел лишь хлопающую под сквозняком занавеску.
— Чисто, господин, — доложил ему боевик со шрамом через все лицо.
— В этом доме осталось проверить крышу.
Прижавшись друг к другу, беглецы вслушивались в то, как переговариваются боевики на крыше здания.
— Мне кажется, что они сумели покинуть город, — высказывал один из боевиков свое мнение командиру.
— Мы не можем исключать и того, что они остались здесь — в Абу-эд-Духуре, — возразил Хусейн. — Уходим.
Обессилевшая от волнения Камилла медленно сползла по стене, села, положив руки на колени. Она еще боялась говорить. Шаги боевиков звучали на лестничной площадке. Внезапно тихо скрипнула дверь квартиры. Женщина чуть не вскрикнула от испуга. Данила приложил ей ладонь к губам. Вошедший немного потоптался в прихожей. Затем послышалось журчание в туалете. Боевик покинул квартиру, стал нагонять товарищей.
Ключников рискнул выглянуть в окно из-за занавески. Боевики забирались на машины, прихватили с собой и оборванца. Кортеж скрылся в боковой улице.
— Боже, когда мы наконец сумеем выбраться из этого плена? — спросила Камилла.
