— Во сколько, не сказано? — Чернов пришел в себя и издалека разглядывал мертвого мальчишку. Осмелел, подошел ближе и не сводил с покойника глаз.
— В девять вечера полицию вызвали, — помедлив, сообщил санитар, — пенсионеры, с дачи ехали. Решили мусор выкинуть, и тело нашли. Бабку чуть инфаркт не хватил, у нас в кардиологии лежит, дед покрепче оказался, валидолом отделался…
— Узнал его? — Чернов вперился взглядом в Дениса. — Узнал, спрашиваю?
Денис еще раз заставил себя посмотреть на стол. Тошнота и шок схлынули, накатило ватное оцепенение — защитная реакция рассудка на то, что никому не по силам исправить.
— Узнал, спрашиваю? — Чернов непостижимым образом оказался напротив, наступал, теснил Дениса к столу, того и гляди, схватит за грудки.
— Узнал. — Денис оттолкнул его, отошел вбок за соседний стол, оперся на него руками. — Это он, точно.
— Уверен? Ты хорошо смотрел?
— Уверен, — выдохнул Денис и поглядел Чернову в глаза. Вид у того был совершенно безумный, он будто ничего не видел перед собой, да и слышал неважно.
Санитар снова накрыл мальчишку простыней, заботливо поправил ее, чтобы не сползала на пол.
— Лесхоз, — медленно проговорил Чернов, — я сегодня, вернее, вчера, два раза там был. От поворота до завода полтора километра. Вот курва, ну, ты подумай…
Он осекся под пристальным взглядом санитара, подал ему еще несколько крупных купюр. Тот ловко спрятал их в рукав и показал гостям на дверь. Чернов выскочил первым и со всех ног рванул по коридору, толкнул дверь в предбанник и застыл на границе тьмы и света. Денис остановился у стены, старался глубоко не вдыхать и вообще двигаться поменьше, точно это могло помочь прогнать стиснувшую сердце боль и накрывшее вдруг ощущение, что навсегда. Что по-прежнему ничего уже не будет, что в этот самый миг жизнь поделилась на до и после, вот сейчас, сию секунду, и уже ничего не вернуть.
— Что там? — раздалось из полумрака. — Все уже, можно ехать?
— Нормально. — Чернов ломанулся к двери, вывалился на улицу и пропал там.
Денис шагнул следом, пригляделся: Николай далеко уйти не смог, добрался до ближайших кустов и согнулся там в три погибели. Анжела материализовалась из темноты, сунулась было выйти, но Денис удержал ее:
— Здесь побудь пока. — И обернулся к санитару: — Последи.
Тот аккуратно придержал Анжелу за локоть и повел обратно в черноту, а Денис вышел на улицу. Минуту или две просто дышал, глотал холодный сырой воздух, пропахший травой и свежей зеленью, затем приблизился к Чернову, которого мотало из стороны в сторону.
— Не думал, что это вот так будет, — пробормотал тот с закрытыми глазами, — по-другому представлял.
Денису до чертиков хотелось спросить, как именно он представлял себе опознание трупа, но сдержался. Чернов понемногу приходил в себя, тяжко дышал, хватал ртом воздух.
— Я почему дембельнулся досрочно, — порылся он в карманах куртки, — без пенсии остался, без выслуги, с голой задницей, считай, после одиннадцати лет службы. Заложников мы освобождали, в самолете. Они денег хотели и гарантий, самолет нормально посадили, переговоры начались, а мы подошли, как положено. — Он нашел платок и принялся тереть мокрое от пота лицо. — Все как по нотам разыграли, будто на учениях. Первым парнишка с щитом шел, я за ним, потом другие номера. И тут раз — дверь сама открывается, а не должна была, не должна, мы бы ее сами за секунды вскрыли! Кто его знает, что там, за дверью, я и шмальнул очередью. А там стюардесса, девчонка лет двадцати пяти, дверь нам открыла, помочь хотела! Вот какого хрена она там делала, кто ее просил!
Он отшвырнул платок, выпрямился и задрал голову к небу. Денис грыз травинку и помалкивал, прислушиваясь к звукам из-за двери. Анжела о чем-то спорила с санитаром, тот невнятно отвечал, дверь несколько раз дернули, потом все успокоилось.
— Насмерть с первого выстрела, второй — в сердце. Она ничего понять не успела, ничего не почувствовала. Я на похоронах был, ее в открытом гробу хоронили. Красивая была, как невеста. В сторонке постоял, потом цветы положил, когда все ушли, и в тот же день рапорт написал. Командир отговаривал, а я ему: либо увольняй, либо стреляй.
Он подписал…
Дверь распахнулась, на крыльцо вылетела Анжела, оттолкнула санитара и закрутила головой по сторонам:
— Коль, что такое, что происходит? Мы тут до утра останемся? — подбежала она к Чернову, вцепилась в его рукав.
— Все хорошо, радость моя, — он чмокнул ее в макушку, — все хорошо, честное слово. Поехали домой.
Луну вдруг затянули тучи, подул неприятный колючий ветер. Стало до того стыло и мерзко, что Чернов включил в салоне печку. Все молчали, Анжела смотрела в окно, а Денис закрыл глаза и моментально отрубился. А когда открыл глаза, они уже были в поселке. Над дорогой стелился туман, а у ворот Анжелиного дома стояли две полицейские машины с включенными «люстрами».
— Ну вот, — словно обрадовался увиденному Чернов, — я же говорил, это все быстро пройдет.
Он глянул на Дениса в зеркало, криво ухмыльнулся и принялся рыться в карманах. Кинул Анжеле на колени свой мобильник и, поддав газу, подкатил к воротам, обдав полицейских песком и пылью из-под колес. В одном Денис опознал Глухова, злобно-сонного, остальных видел впервые.
— Чем обязан? — Чернов вывалился из машины. — Чего приперлись?
Глухов расстегнул поясную кобуру, и он в шутливом ужасе поднял руки:
— Ты чего, начальник, я ж пошутил. В дом пойдем, все обсудим…
Глухов отцепился от рукояти «макарова», вытащил из кармана наручники и, подойдя к Чернову, громко отчеканил:
— Вы задержаны по подозрению в убийстве несовершеннолетнего Соловьева…
Чернов вытаращил глаза и размашисто перекрестил Глухова слева направо:
— Окстись, любезный! Ты в своем уме?
— Руки! — приказал Глухов и, побледнев, снова потянулся к кобуре.
Анжела выскочила из машины, встала между ними и выпалила:
— На каком основании? Не имеешь права! Думаешь, я на тебя управу не найду?
— Имею, — выдавил из себя Глухов, — не сомневайся. Управу найдешь — это угроза представителю закона при исполнении, я правильно понял?
— Все ты понял, — проговорила Анжела, — не дурак. Я бы на твоем месте подумала…
Чернов зажал ей рот ладонью, толкнул Дениса локтем в бок. Он потянул Анжелу в сторону, та неохотно сдалась, сделала пару шагов и остановилась.
— Пойдем, — негромко сказал ей Денис, — бесполезно, ты же видишь. Надо подождать.
Чего именно — он и сам не знал, понимал лишь, что противник сделал очередной ход и снова опережает их на шаг, а то и больше. Придется догонять, а хуже этого — только ждать, как известно. Глухов защелкнул на руках Чернова браслеты, повернулся к Денису:
