— Прости меня, — проговорила Светка и посмотрела Денису в глаза. — Скоро операция, после нее будет известно, смогу ли я родить. Мне надо было сначала позвонить тебе, а уже потом ехать. Но я не думала, что Макс может вот так наврать мне. Зачем он это сделал?
Денис наклонился к ней, поцеловал в висок.
— Не думай об этом. — Глянул на часы, потом за окно. Уже заметно стемнело и снова накрапывал мелкий дождик. — Забудь, и все пройдет. Мне пора, я приду завтра.
У дверей отделения он столкнулся с тем лейтенантом — полицейский быстро перебирал на ходу бумаги и одновременно говорил по телефону. Они вместе подошли к лифту, пропустили носилки с бледным перепуганным мужиком под пестрой простыней, спустились вниз. Лейтенант потопал к «уазику», а Денис на парковку за воротами больницы. Посидел в машине, переводя дух и собираясь с мыслями, поглядел на больничные окна. Светкина палата помещалась точно над козырьком приемного отделения, туда, переваливаясь, подкатывала очередная «Скорая». Окно было темным, Он посидел еще немного, завел машину и поехал домой.
Борзых вышел из подъезда ровно без пяти восемь, Вася был на месте уже в половину. Ждал хозяина и пялился в планшет с совершенно каменной рожей, будто в пустой экран смотрел. Завидел Борзых, бросил «игрушку» на переднее сиденье и завел «бэху». Борзых быстро пересек тротуар и сел на заднее сиденье, став почти невидимым за темными стеклами. Денис успел разглядеть, что глава их фирмы по-прежнему резкий, спину держит ровно, одет во все черное, лишь белая рубашка и бордовый галстук выделяются яркими пятнами. «Иру уже похоронили, наверное», — подумал он, и от этой мысли сжал руль так, что костяшки побелели. Пропустил «БМВ» с Борзых-старшим вперед, выждал пару минут и поехал следом. Ждал их тут с шести утра, спал часа три, голова немного кружилась, в ушах гулко стучала кровь. Свернул на проспект, ненадолго потеряв «БМВ» в потоке, но не расстроился, прямиком рванул в офис. И даже успел заметить, как Борзых поднимается по ступенькам к услужливо распахнутой охранником двери, пропадает внутри. А Вася неторопливо выбирается из машины, закрывает дверцу и топает следом. Денис взял из бардачка «беретту», покрутил в руках и не придумал ничего лучшего, чем по-киношному засунуть ее за ремень джинсов. Выждал пару минут и вошел в офис.
Охранник поздоровался, пропустил без проблем, на экране появилась зеленая стрелка. Денис вдруг сообразил, что турникет у них точно такой же, как на заводе у Соловьевой, ну просто один в один. Сердце глухо стукнуло, стало жарко. Он прошел по коридору к первой двери и увидел Васю, наливавшего себе воды из кулера. Тот заметил Дениса, аккуратно поставил полный стакан на пол, подошел неторопливо и неуловимым движением оказался между Денисом и дверью кабинета Борзых, наклонил коротко стриженную башку и усмехнулся, глядя исподлобья.
— Отойди, Вася, — попросил его Денис, — добром прошу!
Вася, продолжая кривить губы, выпрямился и сделался похожим на верзилу-ящера с короткими передними лапками.
— Нет его, — сказал он, — уехал в командировку. Когда вернется, не знаю. Запишись на прием у секретаря.
Денис кивнул, отступил на шаг, глянул вправо-влево. Никого вроде, шастали пару минут назад офисные крыски с бумажками наперевес, а сейчас затаились чаю попить или посплетничать. Охранник ничего не подозревает, сидит в своей будке у входа и, как положено по должностной инструкции, глядит в монитор, как два его начальника мило беседуют между собой. Тишь, гладь и божья благодать…
— Хорошо. — Он переместился правее, в сторону канцелярии, что занимала соседнее помещение. — Запишусь, вот прямо сейчас и запишусь, сию секунду.
И схватил Васю за горло, вернее, за кадык, рванул на себя, сжал с силой, чуть выкрутил руку. Этот прием он знал давно, видел его в действии, знал последствия: если подержать немного, то оппонент просто уснет, а если чуть дольше, то никогда не проснется. И ни разу, никогда в жизни даже в мыслях не было попробовать самому, как это — придушить другого. Казалось, что с человеком так нельзя, не по-божески. Можно в морду дать, в пах, нос сломать, руку, но душить голыми руками, видя, как тот бледнеет, потом синеет на глазах, и сжимать пальцы до судороги, пока все не закончится, еще не приходилось. Держать чужую жизнь в руках оказалось легче, чем он когда-то себе представлял, и быстрее, Вася «уходил» стремительно, не дергался почти, лишь нелепо разевал рот да таращил глаза. Потом глаза его закатились, он обвис, сделался таким тяжелым, что Денис больше не мог держать его и отпустил, с трудом разжав пальцы. И только сейчас заметил неподалеку насмерть перепуганного охранника и пару теток то ли из бухгалтерии, то ли из кадров. Расфуфыренные тетки жались к стенке, опасливо смотрели на Дениса и с каким-то ненормальным любопытством на Васю. Тот мягко рухнул на ковролин и не подавал признаков жизни.
Охранник сунулся Васе на помощь, и тут дверь кабинета распахнулась. Борзых выглянул в коридор, глянул на бездыханного Васю, на теток, коих мигом как ветром сдуло, на Дениса. И распахнул дверь еще шире.
— Заходи, раз пришел.
Он был осунувшийся, бледный, но говорил спокойно, смотрел деловито и цепко, как всегда. Посторонился, пропуская Дениса, что-то негромко сказал охраннику и закрыл дверь. Сел на свое кресло за овальным столом слева от окна, показал Денису на стул рядом. Тот остановился напротив, облокотился ладонями о стол. Борзых принялся искать что-то в компьютере, щелкал «мышью» и хмурился. Сбросил вызов на пискнувшем мобильнике, снова уставился в монитор. Посидел так пару мгновений, поманил Дениса к себе и, отъехав вместе с креслом вбок, сказал:
— Смотри!
Денис подошел, стараясь держаться в отдалении. Борзых повернул монитор от себя и уставился в окно. Потом поднялся, повернулся к Денису спиной и сунул руки в карманы пиджака. Денис подошел чуть ближе и стал смотреть запись. Картинка была довольно четкой, отлично различались все детали. Склад он узнал сразу и понял, где висит камера: над воротами, недалеко от кондиционера. Под погрузкой стояла фура, вернее, собственно погрузка уже закончилась, осталось опечатать двери и забрать сопроводительные документы. Водитель слазил в кабину, порылся где-то в плохо различимых недрах и отправился вон из кадра в сторону диспетчерской. Затем пошла новая картинка: та же фура, судя по номерам, но вид сзади, со стороны как раз диспетчерской, камера помещалась неподалеку. Отсюда было хорошо видно, что задние двери фуры просто закрыты, пломбы нет, и поблизости никого. Впрочем, через пару мгновений появился человек, невысокая полная блондинка со стрижкой «каре». Денис знал эту женщину, он сам принимал ее на работу, беседовал на предмет благонадежности. Судимостей женщина не имела, невыплаченных в срок кредитов тоже, зато имела двух детей от двух разных мужиков — обычная история, ничего интересного. Кормить потомство было нечем, тетку на работу никуда не брали, она в последней надежде пришла по объявлению устраиваться кладовщиком, и Денис пожалел бестолковую бабу. Та работала на совесть, не прогуливала, часто брала подработки, и на нее всегда можно было положиться. Сейчас она с пломбировочным устройством в одной руке топала к этой самой фуре, остановилась у дверцы, оглянулась и на миг пропала из виду. Снова появилась с довольно тяжелой, судя по виду, коробкой в руках, запечатанной точно так же, как весь остальной груз, ловко влезла в фургон и быстро вернулась, уже с пустыми руками. Почти сразу появился водитель, тетка опечатала фуру, водитель с бумагами в руках двинул к кабине… Запись на этом оборвалась, и Денис отошел от стола.
