Ответственность — это когда мы чувствуем взаимосвязь между своими действиями и результатом, когда умеем регулировать свое поведение, можем влиять на ход событий. Ответственность — это не вина, а уверенность в себе.
Что происходит, если мы стыдим и навязываем чувство вины? Ребенок начинает думать, что он плохой, никудышный, никчемный. «А если я такой, то что с меня взять?» Парадокс: желая призвать к ответственности, на самом деле укрепляется безответственность, неуверенность в себе.
Что делает виноватый? Корит себя.
Раскаивается. Просит прощения. Зализывает раненую самооценку (или ковыряет рану еще больше — зависит от тяжести случая).
Что делает ответственный? Исправляет ошибку.
А если бы у тебя была машина времени и ты мог вернуться в прошлое, что бы ты самому себе посоветовал?
Нет ничего плохого в том, чтобы просить прощения. Плохо, когда этим все и ограничивается, без исправления ошибок. Еще хуже, когда человек увязает в чувстве вины и начинает ощущать себя, как «неправильного». Это блокирует энергию, которую можно было бы направить на исправление ошибок.
Представьте менеджера, допустившего ошибку в работе. Ответственный менеджер проанализирует причину возникновения ошибки, исправит ее и внесет поправку в бизнес-процесс, чтобы минимизировать риск повторения. Если же менеджер с головой погрузится в чувство вины: «Да как я мог! Я всех так подвел! Не могу себе этого простить!» — то это помешает здоровой концентрации внимания. В результате он не только не исправит ошибку, но еще и новых наделает. Потом ему станет стыдно за себя, и он уволится, потому что «недостоин занимать эту должность».
Ах, какие сладкие созависимые отношения можно построить на вечном чувстве вины и обиженности.
Взрослые подменяют ответственность чувством вины, когда, шумно обвиняя, не дают ребенку возможности исправить ошибку. Или когда заставляют ребенка просить прощения, не разобравшись в ситуации: «Ах ты, бессовестный! Ты зачем Мишу ударил? Сейчас же проси прощения!»
Если для родителей вполне достаточно раскаяния ребенка («Ну, прости», — отмахивается подросток), со временем возникает привычка снимать с себя ответственность демонстрацией раскаяния. Во взрослой жизни то, что ты чувствуешь себя виноватым, никого не интересует (разве что таких же «раненых виной»). Во взрослой жизни важно исправить ошибку, сделать выводы и не допускать повторения ситуации. Картинно изображать раскаяние — это глупо и смешно, и к таким людям относятся соответственно. Вам ведь наверняка встречались такие взрослые, которые раскаиваются, потом повторяют проступок, снова раскаиваются, и так до бесконечности? Эти люди вырастают из «виноватых» детей, которые так и не поняли разницу между виной и ответственностью. «О! Я бесконечно виноват перед тобой! Прости, прости, прости…» — а потом снова по тому же месту.
Чувство вины очень похоже на чувство стыда, и они часто шагают рядом. У них есть общее — и то, и то произрастает из неуверенности в себе. Но есть разница. Вина — это восприятие своих действий, стыд — это восприятия самого себя. «Я виноват в том, что совершил. Мне очень стыдно от того, что теперь обо мне подумают».
Когда мы стыдим и навязываем чувство вины, ребенок думает, что он плохой, никудышный, никчемный.
Еще чувство вины похоже на чувство обиды. Обиду часто демонстрируют, чтобы другой почувствовал себя виноватым. Как вина, так и обида — инструменты манипуляции, которых не должно быть в здоровых отношениях. «Он меня обидел, и я буду старательно изображать обиду, чтобы он понял, насколько виноват, пусть помучается. А я его прощу, когда он очень красиво изобразит раскаяние». Игры в «вину-обиду» заменяют нормальную работу над отношениями и личностное развитие. (Ах, какие сладкие созависимые отношения можно построить на вечном чувстве вины и обиженности. Но это уже другая история…)
Учите ребенка ответственности, не навязывая ему чувство вины и стыда. Для этого ваши сообщения (слова) не должны содержать оценки самого ребенка («Ты плохой! Ты безответственный! Ты неряшливый!»). Можно выразить свое отношение к его действиям через Я-сообщения. Отделяйте свои чувства от действий ребенка. Не «ты позоришь меня», а «я чувствую себя некомфортно, у меня появляется чувство неловкости». Не «ты меня расстраиваешь», а «я расстраиваюсь, когда…» Не анализируйте проступки ребенка при свидетелях. «Разбор полетов» только тет-а-тет. Иначе прививается чувство стыда, а не ответственность. Разница в чем? Ответственность — это уверенность. Стыд — неуверенность.
✓ Всегда помогайте ребенку понять взаимосвязь между его действиями и результатом.
✓ Учите личным примером. Сами избавьтесь от чувства вины и стыда. Оставьте только ответственность — этого вполне достаточно.
✓ Не приучайте формально просить прощения, а направляйте мысль ребенка в русло: «Что же случилось? Почему это плохо? Как теперь исправить ситуацию?»
✓ Задавайте ему вопросы: «Как ты думаешь, что чувствует человек, с которым ты так поступил?», «Что бы ты чувствовал на его месте?», «Чего бы ты хотел на его месте?», «Что ты теперь можешь сделать, чтобы все исправить?»
Воспитание в стиле коучинг
Вообще, вопросы я задаю чаще, чем даю прямые указания. Профессиональный подход психолога сказывается и на обычном общении. В консультировании исключается возможность давать клиентам советы и прямые указания к действиям. Но я могу задать вопросы, помогающие прояснить ситуацию, понять свои намерения, принять решение. Особенно если применяется коучинг-подход.
По первому образованию я педагог. По второму — психолог-консультант с дополнительной подготовкой в области коучинга. Для себя я так обозначила разницу подходов: коуч (наставник, тренер) отличается от педагога тем, что не дает четких инструкций и готовых алгоритмов решения. Коуч не говорит: «Надо делать так, а вот так делать не надо». Коуч создает условия для того, чтобы человек сам понял, что ему надо делать.
Четыре базовых этапа коучинга
✓ Постановка цели: «Чего ты хочешь?»
✓ Анализ текущего момента: «Что ты имеешь на настоящий момент? Что сейчас происходит?»
✓ Выстраивание дальнейшего движения: «Что можно сделать?»
✓ Непосредственная реализация: «Что ты будешь для этого делать сегодня?»
Когда мой внутренний психолог познакомился с коучингом, мой внутренний педагог сказал: «Круто! Это же можно применять и при воспитании детей!»
Со стороны родителя коучинг-подход подразумевает следование за интересами ребенка. Родитель все меньше указывает, что делать и все больше предоставляет ребенку возможностей для поиска и исследования. Ребенок исследует свои желания, свои выборы, берет на себя смелость принятия решений и ответственность за последствия. В коучинг-подходе создается атмосфера сотворчества родителя и ребенка.
