Вторая мама сказала:
— Мне кажется, что старшего я люблю сильнее. Младший от незапланированной беременности. Я, наверное, так и не смогла это принять. Когда они начинают ссориться, какая-то травмированная часть внутри меня начинает ныть, что если бы его не было, не было бы и этих ссор. Я пугаюсь таких мыслей. Меня накрывает чувством вины. От этого большое напряжение. Я срываюсь и кричу на обоих.
Третья мама сказала:
— Я на автомате произношу фразу: «Он же маленький!» Так когда-то в детстве говорила моя мама. Я всегда слышала от нее эту фразу. Тут же в памяти всплывают картинки детства, когда сестра вырывает у меня куклу, а мама говорит: «Отдай ей, она же маленькая!» А с чего это? Отдать ей мою куклу просто потому, что она маленькая? Я злюсь на себя, что сейчас сама произношу эту ненавистную мне с детства фразу. И злюсь на детей, которые, сами того не зная, погружают меня в мой внутренний конфликт.
Когда рождается второй ребенок, внутри, в психическом пространстве мамы, рождается новая часть, новый персонаж — мама № 2. У первого и второго ребенка мамы разные. Физически это, конечно, один человек. Но психологически — два разных персонажа. Поэтому и отличается отношение к первому и ко второму ребенку.
Вы можете любить всех своих детей одинаково сильно, но при этом все равно любите их по-разному. Когда очень много тяжелых ссор происходит у детей, возможно, пришла пора помирить маму № 1 с мамой № 2. Вдруг мама № 1 считает себя менее успешной? Или мама № 2 более тревожная? Мир внутри способствует установлению мира снаружи.
Дети, кстати, чувствуют, что у них разные мамы. Так бывает, запретишь что-нибудь старшему, а он подсылает младшего к маме с этим же вопросом, в надежде, что мама № 2 разрешит то, что мама № 1 запретила…
С внутренними персонажами лучше разбираться с психологом. В одиночку сложно, но можно попробовать. Хуже точно не будет.
Часть 2
Мама и дети
В гармонии с детьми
Почему самые сильные эмоции достаются маме
Мне было пять лет. Я ходила с братьями в магазин. Прыгнула со ступеньки и упала коленками на асфальт. Обе коленки были содраны до крови. Мне приложили подорожник и на закорках отнесли к бабушке. Несли по очереди, попутно срывая новые подорожники. У бабушки мои раны промыли, полили зеленкой, замотали бинтами. При этом все приговаривали, какая я молодец, какая я большая, даже не заплакала. Я тоже думала, что я молодец. А вечером пришла с работы мама. Мама увидела забинтованные коленки, я увидела маму, и как будто некий транс с меня сошел. Я вдруг начинаю безутешно рыдать у мамы на коленях. Мне стыдно, что я плачу, я не понимаю, откуда взялись потоки слез, но я никак не могу остановиться. Взрослые удивляются. С момента падения уже прошло много часов. Почему я решила зарыдать только сейчас, ведь уже давно не больно? Больно было в момент падения, больно было в момент обработки ран, но тогда я все вытерпела, а сейчас расплакалась. Это были слезы не про боль. Мне не было в тот момент больно. Мне было себя очень жалко. Эту печаль я смогла вылить только на маму. Потому что другие не подходили на роль контейнера для моих эмоций. Для них я старалась быть «молодец» и «уже большая». А с мамой можно быть собой. Кому еще плакать, если не маме? Образно говоря, у мамы самая впитывающая жилетка, много слез может взять на себя.
Детство — это ведь не только радость и любопытство. Печаль, боль, гнев, ярость, ненависть, бессилие, отчаяние — все тоже есть в жизни ребенка. Ему необходима помощь в проживании таких сильных эмоций. Одна из родительских функций — «контейнировать» детские эмоции. Образно говоря, родители должны создать некий контейнер (или жилетку — как вам больше нравится), куда ребенок может выгрузить эмоции, с которыми ему самому сложно справляться. И если у мамы получилось стать таким контейнером для ребенка, то именно ей будет доставаться больше всего негативных эмоций. Со стороны может казаться, что мама не умеет поладить с ребенком: «Без мамы золотой ребенок. Только мама придет, сразу истерики начинаются», «Без тебя он себя гораздо лучше ведет», «Как подменили ребенка! Такой хороший весь день был, пока мама не пришла». Это значит, мама умеет сформировать пространство для безопасной демонстрации любых эмоций. Можно плакать, можно кричать, не боясь, что тебя начнут стыдить или ругать.
Важно только не путать способность «контейнировать» эмоции с неспособностью мамы держать рамки. Потому что внешне они могут выглядеть одинаково: мама пришла, и ребенок стал капризничать.
Но в первом случае ребенок выгружает маме накопленные за день эмоции, а во втором он слезами добивается того, чего невозможно было получить от других взрослых, зная, что мама не выдержит слезного натиска, не сумеет отказать, если начать при ней плакать.
— Я хочу новую маши-и-инку! Я хочу прямо сейчас пойти за маши-и-инкой!
Усталая, только что вернувшаяся с работы мама разворачивается и идет за машинкой. Этот вариант называется не «адекватный контейнер», а «избалованность», которая не является для ребенка благом.
Ребенок не рождается со способностью справляться со своими эмоциями. Этому он учится у родителей. Если взрослые выдерживают его эмоции, то рано или поздно он сам научится выдерживать их. Если родители не выдерживают, ребенок остается один на один со своим внутренним драконом. (Так один мальчик на приеме у психолога сказал о своем гневе: «У меня внутри как будто дракон».)
А что делать, когда он так кричит? Разрешать? Соглашаться с требованием?
Разрешение, соглашение не должно зависеть от интенсивности детской реакции. Сначала решение принимает взрослый. Только не импульсивно, а хорошенько взвесив, подумав, ответив себе на вопрос: «А почему нет? Точно нет? Или, может быть, да?» И если взрослый говорит «нет», то желательно выдержать последующую яростную атаку ребенка, стремящегося разрушить рамки запрета. «Я понимаю и принимаю твои эмоции, но все равно нет».
Если же под давлением детских эмоций родительское «нет» всегда превращается в «да», ребенок делает вывод, что его внутренний дракон силен настолько, что даже родители не могут с ним справиться.
В момент, когда рядом с вами ребенок проявляет сильные эмоции, представьте некий большой прозрачный контейнер. Представьте, какого цвета эмоция ребенка? Какой формы? Представьте, как вы заполняете прозрачный контейнер эмоцией.
Что дает это упражнение? Помогает сохранять спокойствие.
Выдерживать детские эмоции не значит подавлять. Грубое подавление: «Замолчи! Замолчи, я кому сказал!» — это тоже про неспособность выдерживать. Важно транслировать ребенку свою уверенность, невербально давая понять: «Все в порядке, проживать эмоции — это нормально. Я справлюсь с любыми твоими эмоциями. Это меня не разрушит».
