При всем моем сочувствии маме психологическую травму малышу нанесли не сотрудники парка аттракционов, а она сама. Своей реакцией. Психологическая травма — это событие, превосходящее возможности осмысления. Событие, о котором мы думаем: «Что вообще происходит?! Как такое возможно?! Что теперь с нами будет?!» Если найти нужные слова для объяснения происходящего, психологической травмы не случится. Мама в той ситуации сама ушла в травму. Испугалась очень. За ребенка, за себя. В панике начала звонить по телефону, вызывать полицию, еще больше нагнетая страха, стала ругаться с администрацией парка. Ребенок это слышал, видел мамино состояние и ревел от испуга.
Для сравнения могу привести другую ситуацию. Точно так же в кабине застряли на полчаса папа и трехлетний ребенок. Только это была не кабинка колеса обозрения, откуда открывается роскошный вид на город, а кабина лифта. Да еще и свет погас. Тридцать минут, сидя на корточках в полной темноте, папа развлекал свою дочь сказками и теневым театром, пока фонарик на телефоне не разрядился. Из папиной правой руки попеременно получались зайчик, собака, лебедь и крокодил. А левая рука подсвечивала фонариком. Дочка об этом событии потом еще долго вспоминала как об удивительном приключении. Никакой травмы не случилось.
Если вы попали в похожую ситуацию, первое, что нужно сделать, — позвонить, а лучше написать (чтобы ребенок не слышал об аварийной ситуации) сообщение человеку, которому вы доверяете. Делегируйте ему все переговоры с ремонтными и спасательными службами. О вас знают, вас не бросят, сделают все возможное для скорого освобождения из технического плена — этого достаточно, чтобы, переложив ответственность за ваше извлечение на другого человека, унять тревогу и все ресурсы направить на ребенка. Объяснить ему простыми словами случившееся, а потом развлекать. «Что-то случилось, колесо перестало крутиться, но его скоро починят, и мы спустимся вниз. Можно сказать, нам повезло. Мы можем так много времени провести наверху. Если бы мы не остановились, то не успели бы все рассмотреть. Давай я тебе покажу, где наш дом. А вон там цирк. Помнишь, мы с тобой в цирк ходили?»
Во время стрессовых ситуаций очень важно постараться сохранять спокойствие взрослым. Тогда есть шанс, что спокойным останется и ребенок. Все свои личные эмоции нужно заморозить, поставить на паузу. Я такое состояние называю «железобетонное». Иногда, какой-то непродолжительный период, жить можно только из такого состояния. Неплохое временное решение. И только после того как проблема разрешилась, ребенок приведен в ровное эмоциональное состояние, можно доверить заботу о нем кому-нибудь из близких и дать наконец волю своим чувствам. Тот папа из лифта, после того как передал дочку маме, пошел за пивом, в одиночестве приводил себя в душевное равновесие, а перед сном еще долго рассказывал жене о пережитом: «Я все время думал, только бы она не начала плакать. Только бы она не начала плакать. Шучу, смеюсь с ней и думаю: если она начнет плакать, я не смогу, я не выдержу, я не справлюсь». Справился.
Как поддержать ребенка без слов
Бывают ситуации, когда ребенка необходимо поддержать, но слова будут неуместны. Для этого можно использовать какой-нибудь невербальный сигнал.
Однажды мы с ребенком договорились, что если я, держа его за руку, крепко сожму ладошку три раза подряд, это будет значить «Я тебя люблю». Какое-то время мы просто играли в тайные сигналы, а потом я поняла, насколько это классно. Были еще и другие тайные сигналы, но они быстро забылись, а этот прижился на долгие годы.
Сыну три года. Мы бежим в детский сад. Очень торопимся. Стоим на перекрестке, ждем, когда загорится зеленый. Шумно. Машины едут параллельно нам, перпендикулярно нам и еще над нами. Потому что над нами мост на шесть полос. На этом участке пути мы даже не разговариваем, потому что, чтобы услышать друг друга, приходится напрягать голосовые связки почти до крика. Кричать не хочется. Напрягаться не хочется. Очень хочется спать. И мне, и ребенку. Ребенок сонный, невеселый. Брови хмурит. Раз-два-три — я трижды пожала его руку. Он как будто вышел из полусонного транса, поднял на меня глаза и улыбнулся. Мы друг друга поняли. У нас есть тайна, согревающая ранним пасмурным утром.
* * *
Сыну четыре. Я что-то не купила ему в магазине. Ребенок на меня обижен: «Себе ты вон сколько всего купила». Конечно, молоко, яйца, сметану, муку, макароны мама покупает исключительно себе. Насупился, не разговаривает, идет поодаль. Но есть правило, которое соблюдается даже во время ссоры: дошли до дороги — дай маме руку. Руку протягиваю я сама. Он нехотя берется за мою руку. Демонстративно отворачивается от меня. Раз-два-три. Три пожатия. Ребенок поворачивается ко мне. Он все еще сердит, обижен, не расположен к разговорам. Но взгляд теплеет. Раз-два-три — теперь уже сын пожимает мою руку. Вокруг полно прохожих. Никто не догадался, что мы только что напомнили друг другу, что любим друг друга. У нас есть своя тайна.
* * *
Сыну пять лет. Приемный покой больницы. Врач закончил осмотр и что-то пишет. У ребенка очень потерянный вид. Из-за высокой температуры он, похоже, плохо ловит реальность, куда и зачем его привезли. Хочется его поддержать, но нужные слова не находятся и нет решимости нарушать разговорами тишину приемного покоя. Но я могу взять сына за руку. Раз-два-три. Он поднимает на меня глаза и кивает. Есть контакт. Есть общая тайна. Мы вместе. Мы справимся.
* * *
Уже шесть. Выпускной в детском саду. Как быстро вырос сын. Любуюсь. Меня распирает от нахлынувших чувств. Столько всего хочется сказать. Но он слушать не будет. Застесняется. Рядом друзья-приятели, девочки-принцессы в нарядных платьях. Окликнула: «Подойди на секундочку». Подбежал. Мне действительно на секундочку. Для передачи эмоций мне достаточно, глядя в глаза, трижды пожать ему руку. Он снова убегает к ребятам, глаза светятся счастьем.
* * *
Сыну семь. Первый класс. Первый вызов в школу. Бегал на перемене. Толкнул Колю. Внешний вид неопрятный. Когда пишет, не старается. Отвлекается на уроке. Вместо учебника читал принесенную книгу. Примите меры.
Меры захотелось принять незамедлительно. Меры по спасению ребенка. Уж очень у него был подавленный вид. Ссутулился, голову опустил. Неприятно, когда тебя стыдят перед мамой, да еще и на виду у всего класса. Я стою настолько близко к ребенку, что могу незаметно, не привлекая внимания учителя, дотянуться до его руки. Тихонько трижды пожимаю руку. Удовлетворенно замечаю, как выравниваются плечики, поднимается голова, светлеет взгляд. Мы, конечно, дома еще поговорим про то, где можно бегать и когда читать, и про инцидент с Колей. Но прямо сейчас ему была важна поддержка. Хорошо, что я могу поддержать без слов. Потому что у нас есть тайна.
