Прежде чем приступить к анализу речей наших адвокатов, надо обратить внимание на существенное различие имеющихся в нашем распоряжении источников. Сервен полностью опубликовал содержание своей судебной речи (Playdoyé) и ответа (Replique), Луазель же издал лишь извлечение (Exctraict) из своей речи, по объему уступающее текстам Сервена почти в четыре раза и посвященное практически одному вопросу — происхождению и природе университетской корпорации. Тексты Сервена изобилуют повторами и затрагивают много аспектов: прославление своего клиента — шотландца, перечисление заслуг его соотечественников перед Францией, описание ошибок и злоупотреблений, допущенных при резигнации Тенрие и Версориса, экскурсы в область бенефициального права и проч. Из пассажей Сервена, пытавшегося опровергнуть те или иные тезисы своего оппонента, становится ясно, что и Луазель, в свою очередь, атаковал противника сразу по многим направлениям. Однако он решил не упоминать их в своем «Извлечении», сконцентрировав внимание читателей на аргументах исторического характера.
«Речь» Сервена
После слов похвалы ректору и заверений в сыновней почтительности к университету Сервен в своей «Речи» кратко излагает суть дела. Когда 25 августа 1585 года скончался предыдущий кюре церкви Сен-Ком-э-Сен-Дамиан, уже на следующий день германская нация
[236], которой выпала тогда очередь занимать вакантные бенефиции, собралась в зале обители Сен-Матюрен
[237], и прокурор нации назвал ректору имя Жана Амильтона для поставления его на приход. Ректор представил Амильтона архидиакону Жозаса
[238], и 29 августа викарий парижского епископа произвел его интронизацию. Но этому воспротивился Пьер Тенрие
[239].
Сервен перечислил достоинства своего клиента Амильтона, прекрасно знавшего не только латынь, но и французский и снискавшего честь быть наставником будущих кардиналов Бурбона
[240] и Жуайёза. Он напомнил, что Амильтон был рукоположен в 1581 году в Париже епископом Глазго
[241], главой шотландских католиков в изгнании, затем воспел «общеизвестную святость шотландской нации». Адвокат дал пространный исторический экскурс, посвященный заслугам шотландцев перед французской короной — от ученых Алкуина, Иоанна Скотта и других, кто прибыл по призыву Карла Великого и его преемников нести во Францию свет образованности, до военной помощи шотландцев в войнах против Англии, подкрепленной династическими союзами.
Обосновывая законность права университетского патроната над приходом Сен-Ком-э-Сен-Дамиан, Сервен возвращается в прошлое, напоминая, что в 1345 году между аббатом монастыря Сен-Жермен-де-Пре и университетом был заключен договор. Университет обладал правами на луг Пре-о-Клер, граничивший с аббатством. Аббат, предпринявший работы по ремонту укреплений своего бурга
[242], остро нуждался в месте, куда можно было выкидывать строительный мусор и ил из крепостного рва. В обмен за уступленную территорию аббат выплачивал университету небольшую ренту и, «желая оставаться союзником университета», передал право патроната над тремя церквами, ранее находившимся под юрисдикцией аббата: Сен-Жермен-ле-Вьё, расположенной в Сите, и церквами левого берега: Сент-Андре-дез-Ар и Сен-Ком-э-Сен-Дамиан. С тех пор университет пользовался правом называть свои кандидатуры для поставления на приход самых достойных
[243]. Сервен, как и многие юристы, подчеркивал, что выдвижение кандидатур осуществляет не каждый факультет в отдельности, но университет in corpore
[244], однако очередность должна соблюдаться строго: сперва представляют три высших факультета — теологии, канонического права, медицины, затем четыре нации — французская, пикардийская, нормандская, германская.
Сервен пояснил, каким образом церковь, находившаяся под университетским патронатом, на протяжении трех поколений оставалась в распоряжении представителей семьи Версорисов. Резигнации и обмен бенефициями давали возможность занимать приход Сен-Ком-э-Сен-Дамиан сначала доктору теологии Гийому Версорису (с 1524 года), а затем доктору канонического права Клоду Версорису (с 1532 года). Последний, пробыв кюре не один десяток лет, намеревался в дальнейшем передать приход своему племяннику Николя де Люину. Однако тот был еще молод и не обладал должными степенями. Поэтому Клод Версорис в 1583 году совершил резигнацию в пользу Пьера Тенрие, кюре сельского прихода и воспитателя Николя де Люина. Акт резигнации был формально представлен как обмен бенефициями между Версорисом и Тенрие. Очевидно, что впоследствии место кюре церкви Сен-Ком-э-Сен-Дамиан должно было вернуться в руки отпрыска семейства Версорисов. В этом ни адвокат, ни судьи не видели ничего предосудительного, если бы не были нарушены права университета, который на сей раз не известили об этой сделке, тогда как и в 1524, и в 1532 году Версорисы получали университетские разрешения на то, чтобы занять приход Сен-Ком-э-Сен-Дамиан.
Сервен сообщил, что 17 мая 1583 года прокурор нормандской нации назвал в качестве кандидата на освободившееся место кюре церкви Сент-Андре-дез Ар (еще одной церкви под университетским патронатом) мэтра Кристофа Обри; следовательно, теперь занимать новую вакансию выпала очередь германской нации.
