Где она должна была лежать.
Потому что там, куда Эмма ее положила, прежде чем открыть ноутбук и еще раз взглянуть на лифтовое фото Парикмахера, ее больше не было.
Посылка для А. Паландта исчезла.
Глава 16
Три недели спустя
– И потом они оставили тебя одну?
Конрад слушал ее не шевелясь, так и просидел все время в одной позе – закинув ногу на ногу и скрестив руки перед собой. Эмма знала почему: он объяснил ей это, когда она как-то раз заговорила о его умении владеть телом.
Сложным клиентам – тем, которые что-то скрывают, – достаточно малейшего движения, и они тут же отвлекаются и сбиваются.
«Вот, значит, кто я для него теперь».
Уже не подруга, почти как дочь, а сложная клиентка, чьи слова и рассказы следует тщательно проверять.
– Несмотря на бесследно исчезнувшую посылку, Филипп и его коллега ушли? – Конрад щелкнул пальцами. – Вот так просто?
– Нет, конечно, не так просто.
Эмма перевела взгляд на окно. Ледяную корку озера покрывал тонкий слой снега. Издалека казалось, что озеро так и манит покататься на коньках, но Эмма знала, насколько обманчивым может быть впечатление. Каждый год под лед проваливались люди, потому что переоценивали его толщину. К счастью, сегодня она не видела смельчаков, испытывающих судьбу: наверняка из-за пасмурной погоды тоже. Озеро и окрестности были пустынны. Только несколько уток и лебедей собрались на краю берега и сердились на усиливающийся мокрый снег, который придавал всему вокруг печальный серый оттенок.
– Я солгала Филиппу, – начала объяснять Эмма. – Сказала, что меня подвели нервы, к тому же я пила слишком мало жидкости. Отсюда обморок и галлюцинации с посылкой, которой никогда не существовало.
– И он этому поверил? – сомневаясь, спросил Конрад.
– Нет, но, когда я у него на глазах проглотила диазепам, он был уверен, что я просплю полдня.
– Это средство помогает побороть тревогу и страх? – спросил Конрад, и Эмма вспомнила, что он адвокат, а не врач. Она уже представляла, как он обдумывает теорию неадекватного поведения вследствие передозировки таблетками. А ведь чтобы заявить о ее невменяемости, у него в руках гораздо больше, чем жалкое злоупотребление медикаментами. Но до этого они еще дойдут.
– Да, вообще-то препарат выбора лоразепам: новый, действует быстрее и седация не такая сильная как от диазепама, от которого становишься невероятно сонным. Но это единственное, что было дома.
– Значит, ты проглотила таблетку, и затем они оба поехали в Бад-Заров на конгресс?
– Предварительно проверив в каждой комнате датчики движения и, следовательно, обыскав весь дом, включая подвал.
Эмма не могла сказать, по каким признакам определила это – по его сжатым губам или по дрожанию в голосе, – но она ясно чувствовала, как сильно Конрад осуждает поведение ее мужа. Оба всегда недолюбливали друг друга, что, конечно, было связано с тем, что Эмма игнорировала комментарии Филиппа о «сладком папике» и даже подогревала его ревность. Конрад же часто удивлялся неотесанному «деревенщине», который передавал трубку не поздоровавшись или не протягивал руки при редких встречах.
Но в этом конкретном случае упреки Конрада были необоснованны. Будь он на месте Филиппа, ему тоже было бы нелегко отказать ей в просьбе, тем более такой убедительной.
«Мне нужно отдохнуть, Филипп. Но, зная, что ты пропускаешь свой доклад только из-за меня, я буду нервничать еще сильнее. Я приняла лекарство. Вы все проверили, а после обеда Сильвия придет проведать меня, так что сделайте мне и себе одолжение и оставьте меня одну, хорошо?»
В этом не было ни слова лжи, но и ни слова правды.
– А средство подействовало? – спросил Конрад.
Он налил ей немного чая. Чайную свечу в подставке скоро нужно заменить. Фитиль почти целиком погрузился в расплавленный воск.
– Да, еще как.
– Ты захотела спать?
Эмма взяла предложенную ей чашку и сделала глоток. У чая «Ассам» был горьковатый и тяжелый вкус, как будто его слишком долго заваривали.
– Диазепам меня практически вырубил. Я была как под наркозом перед операцией.
– И избавилась от страха?
– Не сразу, нет. Но это было связано с тем, что…
– С чем?
– Просто… кое-что произошло. Когда мы прощались.
Конрад поднял брови и ждал, что Эмма продолжит говорить.
– Йорго. Он взял меня за руку…
– И?
– И вложил мне что-то в ладонь.
– Что?
– Листок.
– Что там было написано?
– Самое чудесное, что я слышала от мужчины, давным-давно.
– «Я люблю тебя»? – спросил Конрад. Эмма помотала головой.
– «Я верю тебе», – сказала она и сделала паузу, чтобы дать словам подействовать.
Конрад не казался удивленным, но с его натренированным покерным лицом это ничего не значит.
– Я верю тебе, – тихо повторил он.
– Йорго нацарапал это на крохотном блокнотном листке. И еще, что я должна ему позвонить. Я лишилась дара речи, когда прочитала сообщение, как только оба ушли.
– А потом?
Эмма вздрогнула.
– Ты же знаешь, что произошло.
– Я хочу услышать это от тебя.
– Я, я…
Она закрыла глаза. Представила перед собой входную дверь. Изнутри. Увидела, как протягивает руку к дверной ручке, поворачивает два раза ключ.
– Я сделала невообразимое, – закончила она свое предложение.
Конрад едва заметно кивнул.
– Впервые за шесть месяцев?
– Да.
Конрад подался вперед:
– Почему?
Эмма подняла голову. Посмотрела ему прямо в глаза. Увидела в его зрачках собственное малюсенькое отражение.
– Из-за крови, – прошептала она. – Повсюду была кровь.
Глава 17
Тремя неделями ранее
Эмма стояла на коленях в луже крови посреди гостиной, между камином и письменным столом, и была на удивление спокойна. Кровь вырвалась потоком, абсолютно неожиданно, несмотря на предшествующее хрипение и тяжелое дыхание.
Глубокий вздох, судорога верхних грудных мышц. Шум, как-будто тело на выдохе пытается избавиться от чего-то живого, – и потом Самсона вырвало прямо к ее ногам.
– Мой бедный, что же с тобой такое? – Она погладила его по голове и почувствовала, как он дрожит, словно ему так же холодно, как и ей самой.
Не прошло и получаса, как Филипп и Йорго уехали, а она за это время умудрилась во второй раз перевернуть весь дом в поисках посылки, которая действительно исчезла.
