Он в одиночку в парадной генеральской форме начал обходить посты китайской армии в Урге. Избил пару заснувших часовых, сказал: ваше счастье, что вы не в моей армии служите, я бы вас расстрелял. В одиночку подошел к генеральному штабу, вручил руководству китайцев ультиматум от имени богов, что он дает им неделю на то, чтобы покинуть Ургу, сел на коня, который там был привязан, и уехал. И ни один китаец не посмел не то что стрелять, но даже задержать — ему отдавали честь.
Монастырь Манзушир на горе Богдо-Ула — редиденция Богдо-гэгэна и панорама Урги в изображении монгольского художника Джадгера, 1913 год
Чтобы окончательно убедить китайцев в своей божественной силе, Унгерн совершил невероятное. Он выкрал духовного лидера Монголии Богдо-гэгэна прямо из-под ареста китайцев. Слухи об этой операции дошли и до наших дней. Одни уверяют, что тут не обошлось без колдовства и мистики, другие говорят, будто бы солдаты барона просто ворвались во дворец и перебили охрану, третьи — что они проникли туда тайком. Есть разные версии и об участии барона в этой операции. Многие монголы до сих пор уверены — Унгерн лично посадил первосвященника на коня и через перевал священной горы Богдо-Ула сам доставил его в тайный монастырь, о существовании которого простой смертный даже не мог знать.
До барона Унгерна никакой всадник не смел и не мог на коне переехать этот перевал. И, поскольку перевал был очень крутой, то барон, когда он поднимался на перевал, сидел перед седлом коня, потому что он мог соскользнуть и упасть назад. А когда он спускался в ту сторону, чтобы вызволить Богдо-гэгэна, он сидел позади седла.
Похищение Богдо-гэгэна окончательно подорвало веру китайцев в победу. Два дня велись бои за Ургу. Потом, следуя предсказаниям лам, Унгерн дал своим войскам день отдыха. Китайские военачальники были в смятении: почему атаки вдруг прекратились, неужели Унгерн призывает божественные силы для нанесения решающего удара? Но на следующий день войско Унгерна ворвалось в город. Этот бой противник барона проиграл еще до его начала.
Барон сделал абсолютно немыслимую вещь: вынудил хорошо обученный гарнизон покинуть укрепрайон и уйти в чистое поле, не имея для этого никаких сил, чтобы его выбить оттуда военным путем. Чисто мистическое взятие Урги!
Недавно стало известно, что в начале XX века военной биографией Унгерна всерьез заинтересовалось ЦРУ: методы, которые использовал барон, вполне могли пригодиться американской разведке.
Унгерна можно считать основоположником психологической войны. ЦРУ в этом плане интересуется, например, эпосом индусов, поскольку их всерьез заботит сейчас, как летали виманы, знаменитые летающие крепости индусского эпоса. Поэтому с этих позиций они могут интересоваться и Унгерном, потому что Унгерн воевал психологически, без этого он бы своих побед не одерживал.
Спустя несколько недель после триумфальной победы Унгерна прошла коронация правителя Монголии. Для Унгерна было крайне важно — торжественно вернуть Богдо-гэгэна на престол. Это еще больше укрепило любовь и уважение простых монголов к чужеземному барону. Богдохан, в свою очередь, наградил Унгерна и некоторых его офицеров княжескими титулами, к тому же отныне барона официально объявили не просто национальным героем, а богом войны, и его божественное происхождение больше никогда не подвергалось сомнению.
С тех пор как Унгерн покорил Забайкалье, вошел в Монголию и получил власть, он в ответ на террор красных развязал свой, еще более жестокий и кровавый. До сих пор в советских учебниках, фильмах и книгах барон фигурирует как кровожадный, не знающий никакой меры психопат с замашками диктатора. Это было недалеко от истины, считают историки.
Глава буддистской общины Монголии Богдо-гэгэн VIII
В своей слепой жестокости Унгерн уже не различал, кто перед ним — большевик, предатель или офицер его дивизии. Внезапные приступы ярости, которые накатывали внезапно и так же исчезали, стоили жизни многим преданным ему людям.
Однако это не мешало Унгерну отдавать приказы, по которым людей не просто расстреливали или вешали, а подвергали нечеловеческим пыткам — срывали ногти, живьем сдирали кожу, иногда несчастных отдавали на растерзание диким зверям. В показаниях солдат, которые служили рядом с Унгерном, сохранились упоминания о том, что на чердаке дома он держал на привязи волков, которых баронские палачи кормили живыми людьми.
Унгерн страдал очень сильными головными болями из-за ранения, полученного еще в юности в Даурии. Некоторые люди связывают специфические черты характера Унгерна именно с этим фактом.
Историки до сих пор спорят о том, что стало причиной такой слепой жестокости Унгерна. Ранение, полученное на войне? Или барону действительно нравилось причинять людям нечеловеческие страдания?! Когда его войско вошло в Ургу, столицу Монголии, барон отдал приказ безжалостно истреблять всех евреев и революционеров. Последних он считал воплощением зла, а первых виновными в свержении монархии и гибели царской семьи. Евреи распространяют тлетворные идеи во всем мире и не заслуживают права жить… В этих взглядах Унгерн был очень близок к самому кровавому диктатору двадцатого столетия, который родился всего на четыре года позже, чем сам барон.
Унгерн хорошо бы вписался в СС Гитлера, если бы дожил до этих времен. Эсэсовский орден — это был черный орден, ведь не зря же и цвет формы был черным. Как известно, Гитлер сам был помешан на мистике и эзотерике.
Историки сходятся в одном — Унгерн чувствовал себя мессией, посланным на землю, чтобы победить хаос и вернуть человечество к нравственности и порядку. При этом цели барон ставил в мировом масштабе, поэтому средства годились любые, даже массовые убийства.
Ненависть к большевикам и евреям у него была патологическая, он ненавидел и уничтожал и тех, и этих. 50 человек он поголовно истребил, хотя это стоило ему достаточных усилий, они скрывались под защитой местных авторитетных купцов. Скорее всего, он считал евреев виновными в свержении его любимой монархии и небезосновательно считал виновными в убийстве царя. Возможно, он мстил за его убийство.
Однако на суде Унгерн открещивался от своих кровавых деяний, говоря «не помню», «все может быть». Все это породило версию о сумасшествии Унгерна. Однако некоторые исследователи уверяют — он не был умалишенным, но точно был не таким, как все, лишь потому, что маниакально следовал выбранной цели.
По словам современников, Унгерн легко впадал в ярость и при случае избивал всякого, кто находился рядом. Барон не терпел советчиков, особо наглые могли даже лишиться жизни. Для него не имело значения, кого ударить плетью — простого рядового или офицера. Даже своего первого заместителя генерала Резухина он однажды избил на глазах у подчиненных. При этом, раздавая тумаки, Унгерн с уважением относился к тем офицерам, которые после удара от него хватались за кобуру пистолета. Таких он ценил за смелость и больше не трогал.
