Животное изменяет места своего обитания, и эти изменения мест обитания производятся с помощью особых органов тела – ног, посредством которых и реализуется двигательная активность. Благодаря своей способности изменять места своего обитания человек стал покорителем всей земли. Но для него, как для существа мыслящего, ходьба не является основным характеризующим признаком.
Человека отличает от других живых существ важнейшая особенность – использование руки как ведущего инструмента своего умственного развития. Как нам известно, раннее вступление человека в доисторическую эпоху произошло благодаря искре, полученной от трения камней, которые служили ему первыми рабочими инструментами. Эти камни определили новое направление в биологической истории земных существ. Вся ранняя история человеческого рода, отраженная в каменных орудиях, связана с совершенствующейся рукой. Уже в морфологии человеческого тела, в его способности прямо ходить заложена тенденция высвобождения руки с целью ее использования для различных видов деятельности. Рука была исполнительным органом разума. Таким образом, человек занял новое место в ряду живых существ и показал функциональное единство между психикой и движением.
Рука – это тонкий сложный орган, который позволяет разуму не только заявить о себе, но и вступить в совершенно определенные отношения с окружающим миром. Можно сказать, человек «держит» в руках этот мир. Руки человека, руководствуясь разумом, преобразуют мир. Тем самым человек осуществляет свою миссию в большом мировом плане.
При обсуждении духовного развития ребенка логично изучить развитие начальных выразительных движений, которые можно было бы назвать «интеллектуальными» – начало артикуляции и осмысленные движения руки. С древних времен люди подсознательно ощущали тесную связь речи и движений рук и придавали исключительное значение некоторым символическим действиям. Когда мужчина и женщина обручаются, они протягивают друг другу руки и произносят определенные слова. Когда невесте делают предложение, то говорят, что «просят ее руки». Принося присягу, произносят слово, совершая соответствующий жест рукой. В тех образах, где «я» сильно выражено, рука является незаменимой. Пилат снял с себя ответственность за распятие Христа, произнеся при этом ритуальное выражение: «Я умываю руки», и проделал это перед собравшимся народом. Прежде чем католический священник проведет мессу, он объявляет о своей невиновности, «умывая руки». Он делает это на людях, хотя он уже вымыл руки, прежде чем приблизиться к алтарю.
Все это показывает, насколько сильно подсознание считает руку демонстрацией своего «я». Следовательно, нет ничего более святого и чудесного, чем «человеческие движения» в ребенке! Взрослые должны следить за развитием руки и считать ее успехи праздником.
Первый раз маленькая рука тянется к предмету, и это движение показывает силу детского «я», вторгающегося в мир. Вместо того, чтобы восхититься и оценить это в ребенке, взрослый боится этих ручонок, которые хватаются за окружающие малоценные и незначимые для него предметы. Вскоре он становится защитником вещей от ребенка. Он спешит одернуть ребенка: «Не трогай это!» – словно приказывает ему не двигаться и не говорить.
Эта оборона в подсознании взрослого приводит к тому, что он должен искать помощи у других людей, будто речь идет о том, чтобы вести тайную войну против силы, угрожающей его благополучию и владениям.
Ребенок ищет в своем окружении какие-либо вещи, чтобы использовать их для своего духовного строительства. Если ребенок ведет себя конструктивно, манипулируя при этом руками, он должен находить вокруг предметы, которые побуждали бы его к этой деятельности. Но в домашнем окружении никто не обращает внимания на эту его потребность. Все вещи, которые окружают ребенка, принадлежат взрослому. Ребенку запрещается брать их, они являются для него неким табу. Так взрослые пытаются решить жизненно важные проблемы посредством запрета. Если ребенку удается схватить предмет, попавшийся ему на глаза, то он ведет себя подобно изголодавшейся собаке, которая нашла кость и гложет ее в углу со старанием, полным страха от того, что кто-то снова отнимет ее.
Активность, которую проявляет ребенок, отнюдь не случайна, она совершается под руководством «я» ребенка и служит совершенствованию движений, мускульной координации. Это «я» – великий координатор, который с помощью непрерывных упражнений создает внутреннее единство между духовным источником воли и частями тела. Чрезвычайно важно предоставлять малышу возможность спонтанно выбирать и производить какие-либо действия. Для этих действий характерным является то, что они исходят не от случайных, а упорядоченных импульсов. При этом мы сталкиваемся с произвольными движениями – прыжками и действиями с предметами. Это не приводит к беспорядку и поломке предметов. Ребенок совершает конструктивные движения под влиянием увиденной в своем окружении деятельности. Он все время ищет действия, которым можно подражать и которые связывают предмет с его назначением. Малыш пытается сделать с этими предметами то же, что делают с ними взрослые. Поэтому действия его зависят от привычек взрослых из его окружения. Дитя хочет подмести в комнате, вымыть посуду и выстирать белье, налить воду, умыться, подстричься, одеться и т. д. Эти факты общеизвестны, их называют «стремлением к подражанию» и объясняют так: ребенок делает то, что наблюдает. Но все же это значение далеко не точно. Подражание крохи существенно отличается от того непосредственного подражания, которое наблюдается у обезьян. Формирующиеся движения малыша исходят из той психической картины, которая со своей стороны основывается на конкретных знаниях. Духовная жизнь, которой отводится руководящая функция, всегда опережает связанные с ней движения-выражения. Итак, если ребенок производит какие-либо движения, он знает наперед, чего хочет; и хочет делать то, что знает, т. е. то, что видел в чьем-то исполнении. То же самое можно сказать и о речи. Малыш воспринимает речь, которую он слышит вокруг себя, и произносит слова, потому что он изучил их на слух и уже имеет в своей памяти. Но он употребляет эти слова согласно своим сиюминутным потребностям.
Вместе с тем усвоение и применение услышанных слов ни в коем случае не подражание говорящего попугая, тараторящего слова. Речь идет не просто о непосредственной имитации, а об использовании знаний, приобретенных посредством наблюдений. Акт речи полностью отделен от акта слушания. Это разграничение очень важно, т. к. оно улучшает понимание деятельности ребенка, в которой высвечиваются существенные стороны его отношений со взрослым.
Элементарные действия. Как только ребенок подрастет настолько, что сможет совершать четкие и логически мотивированные действия, которые он наблюдал у взрослых, он начинает действовать согласно своим собственным целям и при этом совершает непонятные для взрослых действия с предметами. Это происходит с детьми в возрасте от полутора до трех лет. Я видела, например, мальчика полутора лет, который в комнате разглядывал стопку свежевыглаженных, аккуратно сложенных салфеток. Он взял одну из них и осторожно, не развертывая, понес в угол комнаты, положил ее на пол и сказал: «Раз!» Затем вернулся по тому же пути наискосок, продемонстрировав при этом точное умение ориентироваться и схватил вторую салфетку, пронес ее тем же путем, положил на первую и снова произнес: «Раз!» Эта игра продолжалась, пока все салфетки не были уложены на пол. Но он тут же начал переносить их на свое первоначальное место. Стопка салфеток была сложена не так аккуратно, как сложила их домработница, но все же они были правильно свернуты вдвое. Вся стопка стояла в аварийном положении, но, тем не менее, устойчиво. К счастью для ребенка, во время всей этой длительной операции никого из членов семьи не было поблизости. Как часто за спиной ребенка взрослый вскрикивает: «Стой! Стой! Не трогай это!» И как часто достается этим маленьким, достойным уважения ручонкам, чтобы они привыкали не прикасаться ни к чему.
