И нет ничего более нежного и чувствительного, чем новорожденное создание. Духовная жизнь новорожденного создания и окружающий его мир нуждаются в защите, как и оболочка, покрывающая физический эмбрион.
И услышали на земле трепещущий голос, который до этого не слышали.
Он вырвался из уст, из которых не раздавалось еще ни одного звука.
Об одном человеке слышала я, жившем словно в затмении. Ни одного проблеска света не видели глаза его, словно он находился в глубине ущелья.
Об одном человеке слышала я, жившем в тиши. Ни один звук не достигал ушей его.
Об одном человеке слышала я, жившем долго под водой, под странной теплой водой, и который потом махом окунулся в леденящий холод.
И он развернул свои легкие, которыми он раньше никогда не дышал (танталовы муки были легки в сравнении с его муками!) И он жил. Одним вздохом наполнились его легкие, которые были вначале свернуты.
Потом этот человек закричал.
И тогда на земле услышали его трепетный голос. Он вырвался из уст, не произносивших до этого ни одного звука.
Это был человек, который соблаговолил явиться.
Кому хотелось бы поразмышлять над тем, что есть полная тишина?
Тишине не нужна пища, потому что за нее ест кто-то другой.
Все волокна тела расслаблены, потому что другие ткани рождают тепло, необходимое для жизни; внутренности не нуждаются в защите от ядов и ростков зла, потому что это берут на себя другие ткани.
Одно-единственное сердце его работает в нем. Оно уже стучало, прежде чем он был. Да, он еще не существовал, когда сердце его уже билось. И это было сердце человека.
И теперь… он вышел наружу.
Раненный светом и звуком, изнуренный до последней фибры, он принимает на себя всю работу бытия.
И он испустил громкий крик: «Почему ты оставила меня?»
Это первый случай, когда человек отражает в своем существовании умирающего Христа и Христа Воскресшего!
Глава 4
Новорожденный. Надприродное окружение
Ребенок, покидающий материнское тело, вступает не в природную среду, а в мир цивилизации, в котором разыгрывается жизнь взрослых. Это окружение воздвигнуто над природой с целью лучшей организации жизни человека и облегчения приспособления.
Но что предусмотрела цивилизация, чтобы помочь новорожденному человеческому существу, которое должно совершить чудовищные усилия, приспосабливаясь после рождения к новой жизни?
Этот мучительный переход должен был бы потребовать научного обращения с новорожденным, ибо нет другого случая, когда человек проявляет столько мужества, переживая столь болезненную смену своего окружения.
Но никаких мер никогда не принималось, чтобы облегчить новорожденному этот переход. Напрасно искать в книге цивилизации место для первой страницы, на которой сообщается, как человек помогает новорожденному. Эта страница не написана.
Противоположного мнения об обращении с новорожденным придерживается большинство людей: цивилизация делает чудеса для ребенка, приходящего в мир. Но как выглядит все на самом деле? Когда рождается ребенок, все заботятся о его матери. Мать страдала. А ребенок не страдал?
Вокруг матери приглушенный свет и господствует тишина, потому что мать изнурена. А ребенок не изнурен? Не приходит ли он оттуда, где ни одного лучика света и легкого звука не проникает к нему? Ребенок имеет право на темноту и тишину. Он рос в месте, где был защищен от потрясений, от температурных перепадов, был окружен мягкой однородной жидкостью, призванной создать ему полную тишину. Теперь эту жидкую среду он сменил на воздух, и без переходных стадий, которые, например, проходит головастик, прежде чем станет лягушкой.
Но что делает взрослый с этим новорожденным, который приходит из ничего, чьи глаза никогда не глядели на свет, чьи уши привыкли к царству полной тишины? Как он обращается с этим существом, чьи измученные члены не знали до того давящих прикосновений?
Это нежное тело подвергается жестоким толчкам твердыми предметами, его хватают бездушные руки взрослых, которые ничего не знают о его нежности.
Да, с новорожденным обращаются жестоко. Тяжелые руки трут его чувствительную кожу шершавыми полотенцами. Родственники, правда, едва ли отваживаются дотронуться до этого хрупкого существа. Робко разглядывают они его и доверяют уход за ним опытным рукам. Говорят: «Что делать? Кто-то же должен дотронуться до него».
Да, но эти опытные руки недостаточно ловкие, чтобы обходиться с нежным созданием. Это грубые руки, их ловкость заключается в том, чтобы уверенно держать ребенка и не дать ему упасть.
Врач бесцеремонно хватает его, и если дитя при этом отчаянно кричит, одобрительно смеется. Младенец должен вести себя так, крик – это его язык, и чем больше он плачет, тем здоровее становятся его легкие, тем лучше очистятся его глаза.
Едва появившегося на свет ребенка одевают. Были времена, когда новорожденного бинтовали тугими бинтами, так сказать, укладывали в гипс. Его члены сдавливали и начальной скрюченной позе придавали насильственно выпрямленное положение.
Любая одежда не нужна, как не нужно и пеленание. Это действительно не только для первых часов жизни, но для всего первого месяца.
Если мы будем исследовать историю костюма новорожденного, то в ней мы увидим постоянное развитие от жестких пеленальных бинтов до облегченных и скудных одежд. Еще один шаг, и нас научат вообще отказаться от одежды.
Тепло, необходимое новорожденному, должно поступать ему из его окружения, а не от его одежды. Так как он жил до этого в теплом материнском теле, то не развивал достаточно температуру тела, чтобы дать отпор внешней температуре. Но одежда не греет, а лишь препятствует тому, чтобы тело теряло тепло, и значит, она полностью не подходит для новорожденного. Помещение, где пребывает ребенок, должно быть теплым, и в этом случае одежда будет только препятствовать доступу теплого воздуха к телу ребенка.
Мы можем наблюдать у животных, как мать греет своего детеныша своим телом, даже если он рождается с мехом.
Я не могу долго задерживаться на этой теме. Американцы рассказывали мне о мерах, предпринятых в их стране для новорожденных. Немцы и англичане удивленно спрашивали меня, известно ли мне о прогрессе, достигнутом на этом поприще медицинскими учреждениями. Мне все это известно. Я изучила все последние усовершенствования и все же должна громко заявить: повсюду все еще отсутствует благородное ответственное осознание, необходимое, чтобы достойно принять человека, вступающего в мир.
Сделано действительно много, но постоянное улучшение всего необходимого для ребенка не кажется непревзойденным. Еще нет страны на земле, в которой младенец был бы достаточно понят.
