– Зови меня просто – Якут. Якут так Якут. Так и подружились. Впереди, метрах в ста и немного правее пулеметного блиндажа, к которому они ползли по минному полю, находился окоп немецкого боевого охранения. Вечером перед заходом солнца, когда капитан Чухлатов повел Чернокутова на передовой НП, в стереотрубу было хорошо видно, как немцы углубляли окоп, выкидывали на бруствер землю. Теперь надо было его обойти стороной.
Впереди полз Дыбиц. Он щупал немецким штыком пашню. Вскоре пашня кончилась. Пошел луг. Значит, окоп боевого охранения уже позади. Скоро речка. Дыбиц полз правильно – все время держал правее. Подальше от немецкого охранения и переезда через речку. На переезде наверняка густо наставлено мин.
Вскоре они выползли к болотцу. И Чернокутов сразу сориентировался. Вспомнил это болотце – разглядвал его в стереотрубу. До блиндажа на том берегу оставалось метров восемьдесят.
Полезли прямо через болото. Так же тихо и благополучно миновали речушку. По берегу тянулись колья с колючей проволокой. Нашли впадину, где можно было проползти низом, выбрались на пологий склон. Замерли.
Блиндаж должен быть правее. От него они отклонились, когда обходили боевое охранение на том берегу.
Взлетела ракета. Следом за ней другая. Ракетник находился вверху, похоже, что возле блиндажа. К нему и решили подойти.
Ползли вдоль второго ряда колючей проволоки. Дыбиц вдруг замер, толкнул Чернокутова сапогом. Мина. Дальше ползли осторожнее. Время от времени Дыбиц снимал очередную противопехотную мину, толкал Чернокутова сапогом – можно двигаться вперед.
Справа и слева постукивали дежурные пулеметы. То один, то другой. А этот молчал. Ждал рассвета, когда штрафной батальон капитана Чухлатова пойдет на прорыв.
Чухлатов так и сказал: эта огневая точка – ваша, не ударят немцы из блиндажа, не сорвут атаку батальона, будет вам, всем троим, законная амнистия.
Доберись до него…
Спустились в глубокую воронку. Похоже, от авиабомбы не меньше «пятисотки». Взрывом разорвало колючку. Немцы разрыв кое-как восстановили, но внизу можно было свободно пролезть. Пока решили никуда не лезть. Отдышаться. Проверить оружие. Слушать и наблюдать.
Даже в темноте отсюда хорошо просматривались очертания поймы на той стороне речушки, где проходила линия окопов, где сейчас коротали ночь штрафники в ожидании рассвета.
– Надо разведать, как к нему подойти, – прошептал Чернокутов. – Якут, пойдешь ты.
Якут молча полез под проволоку. Вскоре исчез среди кустарника. Он двигался, как таежный зверь, учуявший свою добычу.
Чернокутов знал, что Якут выполнит приказ и вскоре благополучно вернется.
И Якут вернулся.
– В блиндаже тихо. Пулемет убран. Часовых двое. Оба – в траншее рядом. Едят рыбные консервы.
– Консервы? Откуда знаешь? – так же шепотом спросил Чернокутов.
– Ветер – оттуда, – ответил Якут. – Подходить самое время. К утру ветер может уснуть.
Снова взлетела ракета. Глаза Якута блеснули. И он прошептал сквозь стиснутые зубы:
– Они.
Теперь они ползли вдвоем – Чернокутов и Якут. Дыбиц с мешком, набитым взрывчаткой, остался ждать в воронке.
Если не будет шума, он приползет к ним через полчаса. Если у них ничего не выйдет, попытается на рассвете взорвать блиндаж в одиночку.
В окопе у немцев стояла тишина.
Якут пополз первым. Вскоре там послышалась возня. Когда Чернокутов перемахнул через бруствер, он увидел, что оба немца, привалившись друг к другу сияющими под луной касками, сидели под дощатым навесом, а Якут вытирал о полу шинели одного из них свой охотничий нож. Свой нож он привез с Вилюя и умудрился сохранить, даже попав под трибунал, когда у него отняли все, даже брючной ремень.
Теперь надо было открыть дверь в блиндаж. Дверь вот она, справа, в узкой нише, вырезанной в земле.
Вскоре приполз, перевалился через бруствер и Дыбиц.
Чернокутов и Якут перекапывали траншею, засыпали перемычку, а Дыбиц стоял с гранатой возле двери в блиндаж. Дверь была заперта изнутри.
До рассвета оставалось немного. Дыбиц выстрелил из ракетницы. Пока все шло хорошо. Сразу станет плохо, если придет смена. Если нет… Значит, скоро откроется дверь, и сменять часовых в траншее вылезут из блиндажа.
Время шло. Рассвет не наступал. Проклятая ночь, думал Чернокутов, оглядывая окрестность.
Где-то под землей послышались голоса. Дыбиц взялся за кольцо гранаты. Чернокутов снял с предохранителя автомат. Дверь отворилась. Вылез немец и тут же начал мочиться в угол окопа. Сделав свое дело, окликнул сидевших под навесом. Чернокутов ударил его прикладом чуть ниже затылка и почувствовал, как податливо хрустнуло основание черепа. Круглая Ф-1, глухо стуча по деревянным ступенькам, покатилась в глубину блиндажа, отыскивая в темноте путь в основное помещение. Взрыв дернул землю.
Теперь надо было ждать самого худшего.
Прежде чем спуститься в блиндаж, Дыбиц бросил еще одну гранату.
Через минуту они уже бежали вниз, к воронке от авиабомбы. Ждеть пришлось недолго – сильный взрыв разрушил тишину ночи. Еще не опали комья земли и обломки бревен, а из траншеи началась стрельба. Стреляли вслепую. Разорвалось несколько гранат. Но и гранаты рвались далеко.
До рассвета оставалось не больше часа. Восстановить блиндаж за это время было невозможно. Чернокутов, Дыбиц и Якут выполнили приказ капатана Чухлатова. Но им предстояло еще дожить хотя бы до начала атаки.
Глава 14
Штрафники атакуют и врываются в Рославль
Приказ штарма: атаковать западный берег Десны. Атака. Что происходило севернее. Дивизии, нацеленные на Рославль. Разгром 5-го механизированного корпуса под Кировом и Тягаевом. Успех соседа слева 50-й армии – неожиданный маневр из полосы действий 10-й армии. Выход на западный берег реки Десны. Из журнала боевых действий 139-й сд. Немцы уходят за реку Проню. Штрафники 11-го ошб врываются в Рославль. Столкновение с РОА
17 сентября поздно вечером, когда уже стемнело, в штаб 139-й стрелковой дивизии поступил частный боевой приказ из штаба 10-й армии: с утра 19.09.43 атаковать противника и «овладеть ХУТОР КОНЁНКОВ, СТАРЫЙ ОСТРОВ, впоследствии овладеть: ПРИЛЁПЫ, КУРДЕЕВКА, БАЙГОРЫ, в последующем наступать на ПЕТРОВСКОЕ. Готовность наступать к 21:00 18.09.43»
[114].
Генерал Попов давал полковнику Кириллову сутки, чтобы подготовить дивизию и приданные части к атаке. В штабе 139-й стрелковой дивизии прекрасно понимали: если завтра все пойдет удачно, если артиллеристы отстреляются точно и смогут подавить основные огневые точки, батальоны не мешкая энергично поведут форсирование Десны, и если штрафники уцепятся за плацдарм и продержат его первые часы, дорога на Рославль открывается прямая. Дальше никаких естественных преград, кроме Остёра, нет. Река Остёр перед самым Рославлем. Дойти до нее означает дойти до Рославля.
