Что именно перевернул в Лондоне его отец на протяжении последующих двух дней, Гидеону выяснить не удалось. Он знал, что лорд Лайонел все еще находится в столице, потому что дважды встречал его и даже перебросился с ним несколькими словами. Лорд Лайонел делал все, что было в его силах, стараясь опровергнуть расползающиеся по городу слухи, но, судя по всему, особо в этом не преуспел. Слухи дошли и до ушей полковника, под началом которого служил Гидеон. Впрочем, этот достойный офицер лишь отрывисто заметил: он не желает вмешиваться в личные дела капитана Уэйра и убежден – его подчиненный знает, что делает.
– У меня есть все основания заверить вас, сэр, – вытянувшись в струнку, ответил Гидеон, – мой кузен жив и здоров.
– Ну, ну, в этом никто не сомневается, – невпопад отозвался полковник. – Хотя было бы неплохо, если бы вы могли это доказать! Должен заметить, мне совершенно не нравятся блуждающие по клубам слухи!
На пятый день после исчезновения герцога лондонская почта доставила капитану Уэйру письмо. Оно было написано Неттлбедом и составлено в выражениях достаточно загадочных, чтобы сбить с толку адресата.
«Сэр и Достопочтенный Капитан! – начиналось письмо, пестря заглавными буквами, как свидетельство волнения несчастного слуги. – Настоящим уведомляю вас, Господин Гидеон, как верного Друга Его Светлости, что Мне хорошо известно, и Никто не убедит меня в Обратном, о том, что я принял Решение и в настоящий момент покидаю Город и, учитывая пожелания его Светлости, ничего не говорю его светлости Лорду Лайонелу, что вы наверняка Понимаете, Господин Гидеон, зная, как обстоят дела, и то, что я не желал бы поступать неугодным его Светлости образом. Господин Гидеон, сэр, есть Один человек, который может Знать Ответ на вопрос, почему его Светлость нас покинул, и я не знаю, Сэр, почему я не Сообразил это раньше, но это явилось мне Ночью, Сэр, но говорить его Светлости я ничего не буду, являясь, как вам известно, господин Гидеон, Преданным Интересам Его Светлости, в чем я, пользуясь этой Возможностью, Информирую вас, Сэр, чтобы дать вам знать, что я уехал по делам его Светлости, а не Покинул свое Место. Ваш, Господин Гидеон, Покорный Слуга,
Джеймс Неттлбед».
Изучив это послание, капитан нисколько не удивился очередному визиту лорда Лайонела, который пришел, чтобы сообщить ему: в придачу ко всему теперь исчез и тупоголовый слуга Джилли. Ему так не терпелось услышать мнение сына относительно этого неожиданного оборота событий, что он великодушно простил Гидеону их недавнюю перепалку. Но тот лишь покачал головой и заметил, что все это очень странно, после чего лорд припомнил некоторые из накопившихся за долгие годы обид на сына и подробно их перечислил. Однако Гидеон снова повел себя совершенно неподобающим образом, не позволив отцу втянуть себя в ссору и тем самым выплеснуть душивший его гнев. Он всего лишь добродушно и немного насмешливо улыбался, слушая громоздящиеся друг на друга обвинения.
На шестой день отсутствия герцога письмо, отправленное им из Балдока, достигло Олбани. В квартиру капитана послание доставили достаточно поздно, и он увидел его лишь в полдень, вернувшись домой со службы. Гидеон с удовольствием прочитал его, ничуть не сожалея о деньгах, которые ему пришлось заплатить за него. Сунув письмо в блокнот и выиграв сражение с темной частью своей натуры, Гидеон отправил отцу краткую записку, в которой сообщил, что Джилли жив, здоров и замышляет какие-то шалости. После этого он снял форму и переоделся в костюм, приличествующий джентльмену, который намеревается посетить спортивное мероприятие. Затем Гидеон сел в свою бричку и покатил в Эпсом, где посмотрел поединок молодого боксера, внушающего надежды и симпатии, с ветераном ринга.
Таким образом, Гидеон вернулся домой весьма поздно, и, поскольку Рагби тоже получил увольнительную до самого вечера, прибывший в Лондон и тут же примчавшийся в Олбани мистер Ливерседж тщетно стучал в двери его квартиры. В итоге мистеру Ливерседжу пришлось отложить свой визит до следующего утра и провести ночь в самой дешевой гостинице, которую он только смог отыскать.
Этот господин достаточно хорошо знал нравы джентльменов, чтобы совершить ошибку, явившись к капитану Уэйру слишком рано. К сожалению, он не учел военную службу Гидеона, в это утро призвавшую его в такое время, когда по всем правилам он еще должен был находиться в постели. Рагби, в течение дня трижды открывавший дверь Ливерседжу, всякий раз терпеливо объяснял: капитан вернется только вечером, но даже тогда, скорее всего, не примет своего назойливого посетителя.
– Меня он примет, дружище, – высокомерно ответил ему мистер Ливерседж. – Это дело величайшей важности!
– Может, величайшей для вас, но только не для него, – равнодушно ответил Рагби и закрыл дверь перед носом господина.
Ничуть не обескураженный мистер Ливерседж вернулся в Олбани в шесть часов, когда капитан переодевался для того, чтобы отправиться на дружескую вечеринку в таверну «Замок». Ливерседж попросил передать капитану его визитку, что вынудило Рагби с неохотой сообщить своему хозяину о его существовании.
Капитан Уэйр, презрительно взяв у него карточку, принялся ее изучать.
– Рагби, он кредитор? – поинтересовался Гидеон.
– Именно так я и подумал, когда впервые увидел этого типа, – отозвался слуга. – Но нет, и это абсолютно точно!
– Ну ладно, проводи в гостиную, я его приму! – вздохнул Гидеон, отворачиваясь к зеркалу и продолжая сражаться с упрямым галстуком.
Капитан Уэйр вышел к гостю десять минут спустя. Мистер Ливерседж, который спешно прибыл из Балдока, одолжив денег у брата, несколько растерялся при виде роста и телосложения капитана. Зная, что Уэйр служит в лейб-гвардии, он ожидал увидеть мужчину не менее шести футов ростом. Но краткое знакомство с благородным родственником Гидеона не предполагало встречи с юным гигантом, размах плеч которого едва ли не равнялся росту самого мистера Ливерседжа. Внешность же капитана даже наиболее упрямого оптимиста убеждала в бескомпромиссности этого мужчины. Ливерседж, поднявшись со стула, низко поклонился. Гидеон оценивающе осмотрел его пристальным взглядом своих серых глаз.
– Что у вас ко мне за дело? – поинтересовался он. – По-моему, я вас не знаю.
Опыт Ливерседжа, приобретенный в бытность им слугой джентльмена, позволил ему мгновенно оценить капитана как аристократа высочайшего уровня. Он отвесил еще один поклон.
– Сэр, – начал Ливерседж, – я разыскал вас по делу огромной важности.
– Что вы говорите? – хмыкнул Гидеон. – В таком случае выкладывайте ваше дело, потому что через полчаса я ужинаю в компании друзей!
Мистер Ливерседж заговорщически покосился на дверь.
– Я могу быть уверен в том, что нас никто не слышит? – спросил он.
Все это начинало забавлять Гидеона. Он подошел к двери и, отворив ее, выглянул в коридор, после чего снова затворил и с необычайно серьезным видом ответил:
– Ничьи любопытные уши нас не подслушивают, мистер Ливерседж. Вы можете беспрепятственно облегчить передо мной свою душу!
