– Да.
– Ерунда, Кэти. Это я, Эмма, твоя лучшая подруга. Я знаю тебя как облупленную. Он нравится тебе, серьезно, он тебе очень нравится, не так ли?
– Я ничего не могу с собой поделать, – вздыхаю я, не отрывая от него глаз. Он все еще танцует с Беллс.
Марк смотрит в мою сторону и улыбается.
– Это ужасно, правда? – говорю я Эмме. – Но я тут бессильна.
– Что ты имеешь в виду? Ладно тебе, ты можешь что-то предпринять.
– У него есть подружка.
Она кивает.
– Знаю. Но почему бы тебе все-таки не сказать ему? Дай себе хотя бы шанс. Что ты теряешь?
Я смотрю, как он смеется с Беллс.
– Я все теряю.
– Кэти? – негромко сказал Марк, взял меня за руку и вывел из комнаты. Мы стояли вдвоем, глядя друг на друга.
– Что? – Музыка замолкла.
– Я хотел тебе что-то сказать.
– Скажи, – прошептала я.
– Я не знаю, с чего начать. – Он смотрел на меня, жадно вбирая в себя черты моего лица. Нежно провел пальцем по моей щеке.
– Что?
Он убрал руку, но мне так хотелось, чтобы он снова дотронулся до меня.
– У нас с Джесс все позади. По-моему, уже давно. Я хотел сказать тебе это давно, но мне не хватало смелости. Я должен сегодня сказать тебе… Я больше не могу держать это в секрете. Я безнадежно… – Он замолчал. Пожалуйста, не молчи.
– Да?
– И абсолютно…
– Куда ты переезжаешь, Кэти? Кэти?..
– Прости, – говорю я и трясу головой, прогоняя фантазии. Передо мной стоит Джесс.
– В Чизуик. Я нашла маленькую квартиру близко от моего магазина. Плата не слишком высокая и…
– Кстати, о переезде. Правда, замечательная новость насчет Марка?
– Да? Какая?
– Марку предложили место в Эдинбурге.
– Он уезжает? – Я знаю, что Джесс наблюдает за мной. Я чувствую себя как на сцене, в огнях рампы. – Нет, я не знала об этом.
Джесс искренне удивляется.
– Впрочем, он узнал об этом только вчера. Я уверена, что он сообщит тебе об этом. – В ее голосе чувствуется радость. Она поворачивается к танцующим. – Я удивилась, что он ничего тебе не сказал. Я думала, что вы виделись вчера вечером.
– Когда он уедет? – вмешивается Эмма, позволив мне немного прийти в себя. Я даже не заметила, как она подошла к нам.
– В январе. В новой школе великолепные помещения для школьного театра, а еще Марк будет участвовать в организации Эдинбургского фестиваля. Грех упускать такую возможность. Да и для наших отношений это будет хорошо, – продолжает она мягким, спокойным голосом, а сама пристально смотрит на меня. – Тяжело жить отдельно. Я думаю, что нам с Марком надо больше быть вместе.
– Я слышал, что упомянули мое имя, – говорит Марк, подходя к нам.
– Джесс сообщила мне о твоем переезде в Эдинбург, – отвечаю я. – Поздравляю.
Улыбка исчезает с его лица.
– Джесс, я хотел сам сказать об этом.
– Извини, я не знала, что это большой секрет, – Джесс делает удивленные глаза.
Кажется, Марк рассердился.
– Джесс, ты готова?
– Что? Прямо сейчас? – хмурится она.
– Угу. Нам пора.
– Хорошо. Сейчас оденусь.
– Почему ты не сказал мне? – спрашиваю я, когда Джесс отходит.
– Я только что принял решение, – пытается объяснить он. – Я собирался…
– Жалко, что не сказал, – спокойно произношу я.
– Кэти, извини.
Я с трудом улыбаюсь.
– Мне будет не хватать тебя.
– Мне тебя тоже.
Я чувствую, что он хочет сказать что-то еще. Но молчит.
– С Рождеством тебя, – наконец бормочет он и целует меня в щеку. Я слышу за спиной шаги Джесс.
И он уходит.
39
На следующий день после вечеринки я с помощью Эммы и Джонни переезжаю в новую квартиру. Это странное событие. Когда мы распаковывали коробки, я вспомнила свой первый день в школе-пансионате.
Мы с Беллс садимся в поезд и едем домой на Рождество.
Зазвонил мой мобильный, на экране высвечивается имя Марка.
– Ты в Лондоне?
– Нет, мы с Беллс едем в поезде.
– Чух-чух, – объявляет Беллс.
– Кэти, послушай, мне так жалко.
– Ничего страшного.
– Нет, неправда. Ты мой хороший друг.
Как я ненавижу это слово. Друг.
– Молодец, – перебиваю я его. – Договор с издательством, теперь Эдинбург. Какой удачный год!
– Кэти, мне очень нужно поговорить с тобой.
– Это Марк? – спрашивает Беллс. – Привет, Марк.
– Привет, Беллс, – говорит он взволнованным тоном. – Кэти, я про тот вечер…
Беллс забирает у меня телефон.
– С днем рождения, Марк.
– Еще не мой день рождения, Беллс, пока рано, но все равно спасибо. Ты можешь передать трубку Кэти?
– Когда ты уезжаешь? – На какой-то безумный миг я позволяю себе поверить, что он сейчас сообщит мне, что никуда не уезжает.
– Через две недели. – Поезд въезжает в туннель, и в трубке начинает трещать. Марк что-то говорит, но я ничего не могу разобрать.
Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не заплакать.
– Марк, я увижу тебя в Новом году. И это замечательная новость. – Я с трудом сглатываю.
– Привет, Марк, – повторяет Беллс. – С днем рождения.
На этот раз он ничего ей не отвечает.
– Ты придешь на мой день рождения, правда, Кэти?
Связь обрывается.
Рождество проходит приятно, и я остаюсь на Новый год. Я никогда не встречала Новый год с родителями и Беллс – вернее, не встречала с двенадцати лет, – и это кажется мне важным.
В канун Нового года к нам присоединяется тетя Агнес и привозит домашние хлопушки. Агнес на десять лет старше моего папы. Она приезжает в искусственной шубе и красном берете; на губах красная помада. На ее шее висит массивное серебряное сердечко, на вид словно от дорогого ювелира с Бонд-стрит. Мы недавно узнали, что тетя Агнес, когда собирала средства на детский хоспис, познакомилась с немолодым мужчиной по имени Питер и теперь с ним встречается. Дядя Роджер умер два года назад, и тогда она похудела килограммов на десять.
