Официант уносит наши тарелки.
– Ты права. – Я пристыженно опускаю голову. – Прости, Эмма, у тебя на работе иногда бывают тяжелые моменты.
Она пожимает плечами.
– Беллс как-то живет с этим. Чего и тебе желаю. Когда ты видела ее в последний раз? Не мимоходом, а нормально?
– На прошлое Рождество. Я на два дня приезжала домой.
– Заранее никогда не угадаешь. Возможно, тебе понравится ее общество. Ситуация часто испытывает нас, – продолжает Эмма. – Жизнь всегда полна неожиданностей и никогда не бывает ровной.
После этих ее слов мне хочется спросить Эмму: «А какие испытания были у тебя?» Жизнь Эммы проходила гладко. Она ладила со своей семьей, брат был ее лучшим другом, в родителях она души не чаяла, Джонни ее обожал, они были созданы друг для друга, и теперь на ее пальце сверкал огромный бриллиант.
– Кэти, ты редко видишься с мамой. Когда-нибудь ты, возможно, пожалеешь об этом. – Эмма замолкает, ожидая моего ответа. – Что-то не так? Может, там дело в чем-то другом? – начинает допытываться она.
Я рассказываю Эмме о моей беседе с папой.
– Все слишком внезапно, вот и все. Не утаивает ли он от меня что-нибудь?
– Твой папа не станет тебе лгать, – убежденно заявляет Эмма. – Послушай, мне кажется, что они лишь хотят от тебя, чтобы ты больше общалась с Беллс.
– Мама даже не позвонила мне, не поинтересовалась, как прошло мое шоу, – вздыхаю я.
– Допустим, что она вообще не знала о нем. Ты пригласила ее? – Эмма явно начинает терять терпение.
– Ну-у… нет. Да ладно. – Я машу рукой. – Я все понимаю. Мне почти тридцать, не шестнадцать. У меня вообще не должно быть таких проблем. – Я откидываюсь на спинку стула и стараюсь расслабиться. – Надо было сразу сказать Сэму про Беллс; тогда все было бы намного проще.
– Скажи ему, что к тебе приедет сестра. Опиши ее, чтобы он не был слишком удивлен, и я ручаюсь, что все будет нормально.
– Но…
– Никаких но.
– Да, но что, если…
– Никаких но. Да, конечно, мне легко тут сидеть и давать тебе советы. – Она словно прочитала мои мысли. – Но ты скажи Сэму прямо сегодня. Больше не откладывай. Он не злодей, не чудовище. Он твой бойфренд. Я говорю Джонни все; он обидится, если я что-то утаю от него. Разве мы не ждем от наших мужчин поддержки? Разве не ради этого стремимся к прочным отношениям?
– Да.
– Вот и скажи ему, – уверяет она. – Что ты теряешь?
5
1982
– Кэти, – строго сказал папа, – не огорчай маму.
Я не удержалась. Я еще раз заглянула в кроватку.
– Почему она такая? – Я повернулась к маме и папе. – Почему у моей сестры нет носа? Почему у нее дырка между носом и губой?
Мама уже плакала, а папа сел возле нее на корточки и ласково гладил ее руку.
– Почему она такая… странная? – снова спросила я. Больше я не заглядывала в кроватку. Мне было страшно.
– Кэти, – начал папа, – вот такой она родилась. К сожалению, не всем детям везет, не все рождаются здоровыми.
– Почему?
Папа снял очки и вытер глаза.
– Потому. Теперь мы должны помочь ей. Мы покажем твою сестренку доктору, и он исправит ей лицо. Все будет хорошо. Мы…
– Перестань! – зарыдала мама. – Ничего не будет хорошо. Как мы справимся?
– У нас все получится. Мы приложим все силы, – заверил ее папа. – Кэти поможет нам, правда, дочка? – Он взглянул на меня, словно говоря: «Не стой так, подойди и обними маму».
Может, это имела в виду тетя Агнес, когда говорила о храбрости? Я подошла к маме и обхватила ее руками.
Приехал доктор. Я стояла на кухне за дверью и подслушивала.
– У нас великолепная команда специалистов по челюстно-лицевым проблемам. У них очень большой опыт в лечении детей с врожденной расщелиной нёба или губы, – говорил доктор. – Такая проблема бывает у каждого семисотого новорожденного. Мы также обратимся за консультацией к пластическому хирургу и с его помощью проведем восстановительные хирургические процедуры. После серии операций мы восстановим губу и нёбо вашей дочери.
– Когда начнем? – спросил папа.
– Еще в младенчестве. Но она должна немного подрасти, чтобы легче переносить хирургическую операцию.
– Я не понимаю, почему так получилось. Во время беременности я чувствовала себя неплохо. Много отдыхала. Что же я делала неправильно? – взмолилась мама, пытаясь найти объяснение.
– Твоей вины тут нет, – сказал ей папа.
Доктор согласился с ним.
– Причины нам неизвестны. В вашей семье были подобные случаи? Вам известно о них?
– Кажется, нет. Но я была уверена, что все делаю правильно, – твердила свое мама. – Но мне надо было сделать УЗИ. Мне надо было…
– Перестань! – Папа повысил голос. – Хватит винить себя.
– Специалисты все сделают. Я понимаю, что с этим трудно мириться, но у нас очень большой опыт в этой области. – Доктор кашлянул. Молчание затянулось, и оно показалось мне ужасным. Наконец он добавил: – Но я боюсь, что тут будет еще одна проблема. У нее может быть поврежден мозг, но в какой степени, пока мы еще не знаем.
– Поврежден мозг? – еле слышно повторила мама.
– Да. Мы проведем тесты, но она…
– Ее зовут Изабель, – сказал папа дрожащим голосом. – Нам всегда нравилось это имя.
– Изабель, да. Приятное имя. У вас ведь есть еще одна дочка, правильно? – осведомился доктор.
– Да, Кэти. А что?
– Пока ничего определенного, но вам может понадобиться помощь. Изабель будет нуждаться в постоянном внимании.
Бедная мама. Как это несправедливо. Я хочу ей помогать. Позвольте мне это делать.
– Все будет нормально, – ласково сказал ей папа. – Мы вместе будем ее растить.
Я услышала, как доктор поднялся со стула и стал прощаться. Я отскочила от двери и побежала наверх.
Мама не пришла ко мне, чтобы сказать «спокойной ночи», как делала это всегда. Вместо нее пришел папа. Моя спальня показалась мне темной и холодной. Я чувствовала себя очень одинокой, когда слышала его тяжелые шаги, удалявшиеся от меня.
6
Я загляделась на фото Сэма в серебряной рамке. Он в белой хлопковой рубашке, которую я купила ему ко дню рождения, солнцезащитные очки надо лбом. Сэм настоящий красавец, и он знает это. Его лицо очень симметрично, кроме одной ноздри, – она чуть меньше другой. Сэм винит в этом мать, которая курила во время своей беременности. «Как только отец отлучался из дома, она дымила как паровоз. Цигарка в одной руке, водка в другой». Еще он переживает из-за того, что лысеет – линия волос на лбу постепенно отступает. Но я утешаю его, говоря что высокий лоб придает ему большую значительность. Даже благородство. По его словам, из-за этого он все больше становился похож на своего отца, особенно если сильно взъерошит свою шевелюру.
