– А кто же будет готовить?
– Найдутся добровольцы. Сегодня к нам придут две претендентки. На четыре часа я назначила им собеседование.
– Где вы их нашли?
– По объявлению.
– Значит, вопрос с готовкой решился сам собой. – Копейкина хотела выйти из кухни, но свекровь остановила ее вопросом:
– У тебя есть очки с простыми стеклами?
– Нет, а вам зачем?
– Надо, чтобы на собеседовании ты была в очках – будешь умнее выглядеть.
– Мое присутствие необязательно.
– Не тебе решать! В четыре часа вы с Наткой должны быть готовы. Собеседование буду проводить я – хозяйка коттеджа, а вы, – она гневно сверкнула глазами, – мои помощницы. Договариваемся сразу. Сидеть сиднем и молчать – строго воспрещается. Мы должны дать понять потенциальной служанке, что у нас не простой коттедж. Он особенный. В нем проживает дочь гламура. То есть – я! Держитесь строго, поменьше улыбайтесь и задавайте больше умных вопросов.
Наталья насыпала в кошачьи миски сухой корм.
– А если вопросов не будет?
– Придумай! Как только я кашляну, одна из вас моментально должна задать вопрос. Стройте из себя аристократичных особ. Спинку держим прямо, подбородок вытянут вперед, ногу закидываем на ногу, руки сжаты в «замок». От вашего поведения будет зависеть многое. Учти, Катка: либо мы сегодня нанимаем помощницу по хозяйству, либо ты – до тех пор пока не вернется Натка – возложишь на себя все обязанности по дому и не выйдешь на улицу на протяжении месяца.
– Я все сделаю! – выпалила Копейкина. – Не подведу. Вот увидите, собеседование пройдет по высшему разряду.
В начале пятого пожаловали обе претендентки: высокая худощавая шатенка и низкорослая пышногрудая брюнетка.
Усадив женщин на диван, Розалия завела речь:
– Девочки, как вы сами понимаете, сегодня повезет лишь одной из вас. Но, прежде чем выбрать ту, которой выпадет честь работать в моем доме, я должна вас протестировать. Помогать мне будут Катарина и Наталья. Для начала представьтесь.
– Вера, – сказала худышка.
– Тоня, – протянула брюнетка.
– Маленький опрос. Отвечать предельно откровенно и желательно сразу. Итак, ваше вероисповедание?
– Христианка.
– Аналогично.
– Образование?
– Высшее.
– Среднее специальное.
– Семейное положение?
– В разводе.
– Замужем.
– Дети?
– Нет.
– Есть.
– Ваше отношение к гламуру?
– Мне нравится все гламурное, – мечтательно ответила Вера.
– А я ненавижу гламур!
Розалия подошла к Тоне вплотную.
– Антонина, к сожалению, с вами мы вынуждены расстаться.
– Но почему?
– Понимаешь, детка, меня не устраивает твое… образование.
– Я кулинарный техникум закончила.
– С красным дипломом?
– Нет.
– Вот видишь.
– Но вы пригласили меня на собеседование, хотя в объявлении было сказано о моем образовании. Я потратила кучу времени, пока до вас добралась. От метро на маршрутку потратилась, а еще домой возвращаться.
– Прекрати истерику!
– И вообще собеседование так никто не проводит.
– Не надо меня учить.
– А вы не орите на меня. Вам никто не давал права повышать голос.
Розалия закашляла. Но не потому, что хотела услышать вопрос Натки, а чисто случайно – непроизвольно.
Жаль, Наташка этого не знала. Полагая, что прозвучал долгожданный сигнал, Натали спросила:
– Как вы относитесь к глобальному потеплению?
Свекрища никак не могла откашляться. Натка закидывала женщин вопросами:
– Не слышали, какая сейчас обстановка на Ближнем Востоке?
– Кхе-кхе…
– Дети в Африке еще голодают?
– Кхе…
– Курс доллара вырос или снизился по отношению к монгольскому тугрику?
– Кхе…
– Почему продолжительность жизни эфиопских женщин в среднем на пять с половиной лет больше, чем у мужчин, живущих в поселке Додоносово Московской области?
– Хватит! – Розалия осушила стакан сока. – Хватит нести околесицу! Какой тугрик? Какие дети Африки? Ты сама сейчас отправишься к мужикам из Додоносово.
– Вы же кашляли.
– Мне воздух не в то горло попал. – Свекровь снова кашлянула. – Кхе-кхе-кхе…
– Уровень воды в Мировом океане на прежней отметке? – пищала Наталья. – Есть ли прямая связь между смертью Нострадамуса и длиной бивня африканского слона?
– Выйди вон! Убожество! Ката, прекрати ржать!
Антонина встала.
– В этом доме я не останусь, даже если мне предложат зарплату в три тысячи долларов.
– Иди-иди, плакать никто не будет. Три тысячи баксов. Да тебе цена от силы сотня! И то по курсу восемьдесят девятого года.
– Ну и хамка!
– На себя посмотри!
Не успела Антонина подойти к входной двери, как из столовой выбежали персы. Лизка прыгнула на кресло, а Парамаунт начал тереться о ноги Веры.
– Что это? – завопила Вера. – Кошки! Кошки в доме?! Ужас!
– Веруня, ты в порядке?
– Нет! У меня с детства жуткая аллергия на кошек. Я сейчас начну задыхаться! Ой, караул!
– Верочка, постой… Ты ошиблась. Это не кошки! Это сомалийские еноты!
– Я не идиотка.
– Ну хорошо, признаюсь, это венесуэльские бобры!
– Прощайте.
– Гавайские скунсы! Казахские суслики! Черноморские выдры! Кто угодно, только не кошки. Вера! Ты теряешь приличное место. Я же тебя почти приняла.
Но Вера уже неслась к калитке.
Антонина вышла на крыльцо, когда услышала сзади сахарно-сладкий голос свекрови:
– Солнце мое, я говорила, что ты мне сразу понравилась?
– Нет.
– Ты такая пышечка. Невооруженным глазом видно – кристальной души человек.
– Меня не купить на ваши лживые словечки.
– Антонина, я дарую тебе рабочее место в коттедже. Возрадуйся!
– Оставьте его себе. – Тоня поспешила удалиться.
Розалия швырнула на пол цветочный горшок.
– Черт! Сорвалось! Добилась своего? – Розалия сверлила глазами невестку.
