Эмма колебалась; она видела, что мальчик начинает терять терпение.
– Ты чего-то недоговариваешь. Должно быть что-то еще…
Он раздраженно махнул рукой.
– Я много чего не говорю. Вы знаете лишь то, что должны. Ну, каков твой ответ? Убьешь меня и обречешь свою семью? Или спасешь их?
– Эмма, пожалуйста! Не делай этого!
Кейт шагнула вперед и на секунду заслонила сестру от мальчика. Эмма посмотрела на нее глазами, полными любви и благодарности, глазами, в которых читалась одна мысль: она защищала их так долго, как могла. Теперь пришла очередь Эммы.
– Доверься мне, – произнесла она одними губами.
Дождь усилился, над Садом пролетел шквальный порыв ветра.
Кейт едва заметно кивнула.
Эмма взглянула за спину сестры и просто сказала:
– Сделай это.
В отца Майкла попали две стрелы, в мать – одна. Король эльфов нес Клэр, а король Робби поднял Ричарда. Хотя мужчина был почти в два раза больше гнома, тот не выказывал ни малейшего признака напряжения. Они изо всех сил спешили к одному из убежищ. Майкл бежал следом, стрелы отскакивали от камней у него за спиной.
Майкл дрожал. Он чувствовал, что лишился всего, чем владел еще мгновение назад: он больше не Хранитель Летописи, не командир армии, предводитель драконов и великанов. Внезапно он стал просто маленьким мальчиком, испуганным и неуверенным.
Когда он вбежал в укрытие, его родителей уже уложили на походные кровати. Глаза отца были закрыты, он дышал быстро и поверхностно. Над ним склонился какой-то лысый старик, а второй старик – почти точная его копия – изучал стрелу, торчавшую из груди Клэр.
Женщина потянулась к сыну.
– Майкл…
Это оказалось так просто – слышать, как мать произносит твое имя. Но это было то главное, чего не хватало в жизни Майкла, и когда он вдруг это обрел, его сердце стало огромным и разбилось.
Убежище представляло собой навес, глядящий в сторону гавани и освещенный несколькими фонарями на верхней балке. Внутри стояло около двух дюжин походных кроватей, на которых лежали раненые. Дождь легко проникал сквозь непрочный навес, поэтому мокли как раненые, так и те, кто за ними ухаживал. Воздух был наполнен звуками битвы и бушующей в небе грозы.
Майкл упал на колени между кроватями родителей и схватил протянутую руку матери.
– Я могу тебя исцелить! – его голос дрожал от слез. – Я…
Он потянулся за Летописью, но вспомнил, что Книга ему больше не нужна, потому что вся магия теперь в нем. Старики что-то безостановочно бормотали; их руки двигались с поразительной быстротой и уверенностью, когда они вытаскивали наконечники стрел и перевязывали раны.
– Подожди, – сказала Клэр, зашипев от боли. – Ты должен кое-что узнать …
Ричард застонал, и Майкл резко обернулся. Глаза мужчины были закрыты, но он вздрогнул, когда старик извлек вторую стрелу.
– Майкл, – мать настойчиво сжала его руку, – он не может умереть.
– Он не умрет! Я ему не позволю! Я могу вас исцелить!
– Нет! Я говорю про Грозного Магнуса. Не дайте ему умереть!
– Я… я не понимаю! О чем ты?
– Не раньше, чем… – голос Клэр слабел с каждой секундой. – Окончательное Связывание… только тогда… это единственный способ.
И ее глаза закрылись. Прежде чем Майкл успел закричать или что-то сделать, первый старик склонился над Клэр и сказал:
– Я сделал так, чтобы она заснула. Ей нужен отдых.
– Я могу ее исцелить! – воскликнул Майкл. – Их обоих!
– В этом нет нужды, – покачал головой второй старик. – Они выживут.
– Нет!
Майкл не сдавался. Сейчас ему казалось, что именно поэтому он и стал Хранителем Летописи – чтобы однажды спасти своих родителей.
– Я их исцелю!
Однако когда он взял отца за руку и потянулся в глубь себя за магией, то почувствовал, что на этот раз все иначе. Его будто сдавила со всех сторон невидимая сила. Грудь мальчика сжималась все сильнее, он не мог дышать, как тогда, под водой, – и вдруг резко выдохнул то, о существовании чего даже не подозревал, но сейчас понял его важность. Какую-то его часть внезапно забрали.
– Что за… – услышал он голос короля Робби.
Майкл увидел, как в воздухе перед ним зависло странное мерцание. Затем оно взмыло сквозь крышу убежища и исчезло.
– Жуки, – позвал первый старик, – это же…
– Да, – ответил второй, – это был его дух.
Но Майкл их уже не слушал, потому что вдруг осознал одну страшную вещь.
– Магия, – пробормотал он, все еще сжимая руки отца и матери. – Она исчезла.
Эмма не сводила глаз с Грозного Магнуса, который неотрывно смотрел в небо. Его руки были раскинуты, будто он молился грозе. Кейт уже лежала без сознания в куче мокрых листьев; мерцание перешло от нее к мальчику. Эмма знала, что чувствуешь, когда твой дух отделяют от тела, и сделала бы все, чтобы уберечь сестру от этой боли. Но сейчас ей оставалось только смотреть, как на поляну опускается мерцание, которое еще недавно было духом Майкла.
Рэйфа тоже окружало сияние – будто энергия, которую он поглотил, переполняла его, пульсируя под кожей. Эмма почти разглядела за лицом мальчика скалящийся череп и невольно задумалась, виновата в этом Книга или ее сдавшие нервы.
– Жизнь и время, – сказал Рэйф, когда дух Майкла исчез у него в груди и сияние стало еще ярче. – А теперь – смерть. Связывание почти завершено.
– Нет, – сказала Эмма, открывая Книгу. На страницах зашипели капли дождя. – Пришло тебе время умереть.
Рэйф шагнул вперед, и Эмма почувствовала, как воздух вокруг нее уже привычно уплотняется. Когда девочка заговорила, ее голос дрожал, но звучал уверенно:
– Раз Летопись и Атлас уже в тебе, они будут уничтожены. Духи Кейт и Майкла вернутся в их тела, и все закончится.
– А как же ты? – спросил мальчик. – Сила Книги все еще в тебе. Твои друзья, люди, которым ты доверяешь, будут тебя преследовать.
– Может быть, – ответила Эмма. – Но это мои проблемы.
К чему были разговоры, что Хьюго Элджернон или какой-то другой волшебник найдут способ уничтожить Книгу, не убивая ее? Или дурацкая надежда, что ее родители вдруг появятся с секретом, который решит все их проблемы?
Но это на самом деле было неважно. Значение имело лишь то, что когда Грозный Магнус умрет, а Летопись и Атлас будут разрушены, Кейт и Майкл окажутся в безопасности. Они смогут жить полной жизнью – с мамой и папой. И если окажется, что другого способа уничтожить Книгу не существует… Что ж, по крайней мере, Эмма знала, что Габриэль будет ждать ее в нижнем мире.
Она положила ладонь на черный том, чувствуя, как поднимается в ней сила; на лице мальчика отразилось понимание, и Эмма почти увидела вьющиеся вокруг него духи предыдущих Грозных Магнусов.
