– И это все?
– Все.
– Простоватая концовка, – ехидно вздохнул Кокотов.
– И вы ее, конечно, предвидели?
– Разумеется! – соврал соавтор.
– Тогда предложите другую, коллега! – с обидой отозвался Жарынин.
– Пожалуйста: через несколько дней в Интерспейснете появился восторженный блог нашей обманутой, но коварной Пат. Она взахлеб делилась своими совершенно космическими ощущениями, которые пережила благодаря Мэрилин Монро – великой актрисе и вулканической женщине. И утверждала, что если бы деньги на это счастье надо было копить не пять, а десять лет, она бы не задумалась ни на минуту!
– Неплохо! – благосклонно кивнул режиссер. – Синопсис, считайте, готов.
– А кому мы его предложим? Может, Шахназарову?
– Никому. Это была разминка, мой наивный друг. Выпьем! Водка – лучший враг печали!
Талоны счастья
В начале 1980-х мне дали на рецензию «под заруб» киноповесть начинающего автора. Но прочитанное так мне понравилось, что я предложил студии купить этот сценарий. Впрочем, меня не послушали, попросили прозаика Курчавкина написать резко отрицательную рецензию – и закрыли тему. Больше имя неведомого сценариста мне нигде не встречалось. Но сюжет я запомнил. Вот он.
Сибирь. Могучая река несет свои тесные воды сквозь тайгу. Над нею виден гигантский силуэт недостроенной плотины. Тысячи людей копошатся у ее подножия. И у каждого своя судьба… За одинокой красавицей-крановщицей Дарьей, матерью молодого монтажника-высотника Ярослава, ухаживает снабженец Шматков, которого строгий директор-ретроград Бережной хочет за вороватость выгнать с работы. У самого же Ярослава разворачивается яркий производственный роман с юной табельщицей Изольдой: она ждет ребенка, прислушиваясь к своему приподнявшемуся чреву. По вечерам все четверо собираются за общим столом.
Во время долгих чаепитий (на стройке «сухой закон») Шматков, томясь нездоровым влечением к манкой крупнотелой Дарье, ведет с ее сыном-монтажником подстрекательные разговоры о непорядках на стройке, произволе Бережного и явных преимуществах рыночной экономики. Ярослав ему верит и загорается протестом. Использовав социальный гнев работяг, возмущенных сухим законом, он поднимает восстание. Мятежники запирают директора в несгораемом шкафу, выбросив оттуда всю строительную документацию. Новым начальником на собрании трудового коллектива выбирают буйного Ярослава, а Шматкова делают его заместителем.
Мстительный снабженец сразу требует выдать Бережного на скорую расправу пролетариату, разъяренному трезвостью, и новый директор с юным легкомыслием готов согласиться, но Дарья открывает сыну свою девичью тайну: Ярослав – внебрачный сын директора-ретрограда, которого она страстно любила в молодости и даже была его невестой. Но тот предпочел ради карьеры дочь секретаря обкома Алису – нахальную журналистку. Та приехала на стройку делать фоторепортаж и втюрилась в статного инженера-гидростроителя Бережного. Потрясенный Ярослав сохраняет низложенному директору жизнь, но, мстя за мать, из шкафа не выпускает.
Отец и сын бурно выясняют отношения через стальную дверь: оказывается, в жизни все было сложнее: Бережной бросил невесту, увидев снимок, сделанный Алисой: Дарья в кабине крана чалится с бригадиром Рустамом. Ярослав прощает отца и, охладев к матери, рассказывает об этом позорном факте Изольде. Но умная табельщица не спешит верить в непостоянство будущей свекрови. Она, превозмогая беременность, едет в областной центр и находит Алису – несчастную, пьющую, рано состарившуюся женщину. После того как ее бросил муж, а папашу сняли с высокого поста, журналистка совсем опустилась. Изольда ставит ей бутылку и вопрос ребром: «Как было на самом деле?» Похмелившись и усовестившись, та сознается, что подсунула ревнивому Бережному фотомонтаж, подло скомпрометировав непорочную Дарью. С радостной вестью Изольда едет к Ярославу.
Тем временем на стройке, охваченной мятежом, дела идут все хуже: рабочие бездельничают, Ярослав со своим неоконченным высшим еще не способен руководить возведением крупного гидросооружения, а Шматков умеет только воровать и прятать концы в двойную бухгалтерию. Именно за это, а не за новое мышление хотел его выгнать директор. Он узнал, что снабженец вместо дорогого высококачественного цемента закупил дешевый раствор, разницу положив себе в карман.
В отчаянии Ярослав идет за советом к отцу и обретает поддержку. По ночам он тайком выпускает его из шкафа, и они до рассвета сидят над «синьками», спорят, пьют чай, и за неспешной беседой Бережной делится с сыном тайнами управления производством. Молодой задор и руководящий опыт, соединясь, творят чудеса: работа налаживается, огромные самосвалы скидывают глыбы, перекрывая русло могучей реки. Укрощенная вода, упав с высокой плотины, покорно устремляется к лопастям турбин – и вот уже свежее электричество из генераторов весело бежит по гудящим проводам, чтобы напитать энергией ускорения советскую экономику. Тем временем Дарья, узнав от Изольды правду, прощает Бережного – их ждет долгожданная ночь любви на ворохе строительной документации. Сколько невысказанных нежных слов и несказанной ласки накопили они за эти потерянные годы!
Но и Шматков не дремлет. Боясь разоблачения, он решает захватить власть и поквитаться с врагами, включая Дарью, не оправдавшую его вожделений. С этой целью мерзавец выпускает «талоны счастья», якобы дающие каждому право получить в частную собственность кусочек плотины. Работяги, но особенно инженеры и конторские, в восторге, они выбирают новым директором Шматкова. Он приказывает запереть Бережного, Ярослава, Дарью и Изольду, у которой уже отходят воды, в несгораемый шкаф. А вечером на стройку въезжают грузовики с ящиками водки и рефрижераторы с закуской. Победивший пролетариат охотно меняет свои «талоны счастья» на дармовую выпивку со жратвой. Начинается циклопическая оргия, мало чем отличающаяся от нравов Содома и Гоморры…
Из тех, кто понимал, что к чему, и не хотел расставаться со своей частной собственностью, «талоны счастья» выбивали нанятые уголовники и купленная на корню милиция, которую Шматков сразу переименовал в полицию. Сам он расположился в директорском кабинете за широким столом и алчно следил за тем, как растет перед ним гора мешков, набитых «талонами счастья». В несгораемом шкафу подлец приказал просверлить несколько отверстий, чтобы узники могли дышать и наблюдать его жизненный триумф. Еще немного, и он, Шматков, мелкий расхититель социалистической собственности, станет первым олигархом, владельцем крупнейшей гидроэлектростанции.
Но тут случилось страшное: плохонький жульнический бетон не выдержал напора талых сибирских вод, плотина дала трещину, раскололась, апокалиптические воды обрушились на землю, смывая все на своем пути: и полицию, и уголовников, и погрязших в пьяном разврате пролетариев вкупе с инженерно-техническими кадрами. Новый хозяин жизни Шматков, отвратительно булькая, утонул в трясине размокших «талонов счастья».
А несгораемый шкаф, оказавшийся к тому же еще и непотопляемым, плыл себе, подобно библейскому Ковчегу, рассекая мутные мусорные волны. Наконец, достигнув чистой заводи, он прибился к отлогому сосновому берегу, изрытому оживленными ласточкиными норками. Откинулась железная створка – и наружу вышли живые-невредимые Бережной, Дарья, Ярослав и Изольда с кричащим младенцем на руках. Им предстояло жить, любить и обустраивать новый, очищенный потопом мир…
