Замуж Афросимова вышла рано, за своего одноклассника Никиту Сурепкина, хотя, честно говоря, никаких внятных чувств к нему не испытывала. Мальчик просто взял ее измором: дарил цветы, звал в театр, ждал под окнами, поздравлял со всеми праздниками, какие находил в отрывном календаре. Он нежно дружил с ее мамой, помогал будущему тестю реставрировать трофейный «Опель», привезенный Тониным дедом из Потсдама. Полковник Афросимов – личность историческая: именно он промокнул подпись фельдмаршала Кейтеля под актом безоговорочной капитуляции Германии. Это пресс-папье недавно ушло на аукционе «Сотбис» за полмиллиона фунтов. Кстати, героическому деду жених не нравился, но кто теперь слушает ветеранов!
Отец с матерью ежедневно настаивали на свадьбе, а подруги твердили: если она отвергнет Никиту, его подберут через минуту, как оброненную на асфальт сторублевку. Даже когда Тоню принимали на третьем курсе кандидатом в члены КПСС (тогда, в конце Перестройки, вдруг решили резко омолодить партию), один из членов бюро туманно заметил, мол, не следует будущей коммунистке столь безответственно играть чувствами юноши с серьезными намерениями. (Оказывается, накануне в партбюро поступила умоляющая анонимка.) В общем, сложилась такая ситуация, при которой не выйти за Никиту означало совершить грубый антиобщественный поступок. И Тоня его не совершила, но выдвинула условие: она оставляет себе девичью фамилию. Одна мысль о том, что можно вдруг стать Сурепкиной, приводила ее в ужас.
Вскоре в Грибоедовском дворце крашеная блондинка с широкой лентой через плечо с профессиональной задушевностью предупредила молодых о взаимной ответственности, супружеском долге и предложила поцеловаться. Никита буквально трясся от сладостного предчувствия и даже уронил на пол обручальное кольцо, торопясь надеть его на палец невесте. «Плохая примета!» – ахнула чья-то родственница, вызванная на свадьбу из глубинки. Но остальные только рассмеялись, а юный муж светился таким счастьем, что Тоня тоже почувствовала себя счастливой. Что ж, отраженное счастье – удел многих.
Как прошла первая брачная ночь, я не знаю. Подозреваю, не очень. Страстные соискатели почему-то чаще оказываются скверными любовниками. Тонин дед-ветеран достал по знакомству, а Никитины родители оплатили молодым путевки на Золотые Пески. В ту пору обеспеченные родители со связями часто отправляли детей на медовый месяц в Болгарию. Там все и произошло. Через девять месяцев у молодых родился мальчик Павлик. Никита Сурепкин унаследовал профессию своих родителей и, выучившись на стоматолога, стал хорошо зарабатывать. На зубах, знаете, люди не экономят, ибо именно зубы постоянно напоминают нам о том, что сделаны мы черт знает из чего, а жизнь наша есть ежеминутный распад плоти. Потом родилась дочь Вика. Жили, воспитывали детей, прирастали вещами, жилплощадью, мебелью, дачными сотками. Как все.
2. Мораторий на счастье
Шли годы. Тоня продвигалась по службе, обихаживала супруга, выбиралась депутатом райсовета. Других мужчин у нее, конечно, не было. К Никите она испытывала родственное равнодушие, переходящее иногда в бытовую нежность. Порой во время ночной мужниной ласки, быстрой, как выпад фехтовальщика, ей, чтобы чего-то достичь, приходилось вызывать из памяти сурово-задумчивое лицо любимого французского киноактера, играющего настоящих мужчин. Но чаще – вы не поверите – ей в трудные минуты помогал юный хулиган Ершов. Точнее, воспоминания о нем и его безрассудном поступке с шариками…
Кстати, о Ершове. После института Тоня стала следователем. Начинающая женщина, молодая специалистка попала буквально в выгребную яму нашего больного общества. Воры, бандиты, убийцы, мошенники, хапуги, растлители… Сколько раз ей приходилось выезжать «на труп» и своими глазами видеть, как человек, еще вчера живой и полный планов, превратился в куклу из мертвого мяса. А вы думаете, просто упечь на десять лет в лагерь молодого мужика, который строит тебе глазки во время допросов? Постепенно ее красивое лицо обрело жесткую складку, какую часто наблюдаешь у практикующих хирургов, а большие карие глаза смотрели теперь со строгой пытливостью даже при дружеском общении, точно Антонина все время старалась мысленно подобрать собеседнику соответствующую статью УК.
И вот однажды Афросимовой поручили выступить государственным обвинителем по делу знаменитой банды «автопотрошителей», которые грабили на Симферопольском шоссе машины, направляющиеся на юг, к морю. Ехали ведь целыми семьями, с деньгами, с лучшими нарядами, чтобы покрасоваться на курортных дискотеках. Под видом сотрудников ГАИ мерзавцы останавливали автомобили на глухом перегоне, людей убивали и закапывали в лесу, а деньги с вещами забирали, транспорт же отгоняли барыгам – на запчасти. Взяли банду случайно: муровец отправился с женой в отпуск, узнал в гаишнике рецидивиста и газанул до ближайшего поста.
И вот среди арестованных бандитов Антонина Сергеевна, опешив, узнала своего Ершова. Да, это был он, весь в наколках, изможденный «ходками», но еще сохранивший романтическую хамоватость, так волновавшую ее в девичестве. Бандит тоже узнал одноклассницу. Сначала Афросимова хотела отказаться от дела по личным мотивам, но потом все-таки решила сама во всем разобраться и даже помочь Ершову, если тот попал в банду случайно. Но выяснилось, что он не только организатор и вдохновитель ОПГ, но чудовище, кровавый палач, с садистским упоением резавший горло своим жертвам. И Железная Тоня потребовала приговорить его к высшей мере. Остальные получили большие сроки. Когда после оглашения приговора душегуба выводили, он с памятливой улыбкой посмотрел на неумолимую одноклассницу. Но у нас мораторий на смертную казнь, и его отправили в «Белый лебедь». А это еще страшнее. Однако беда в том, что на этом приговоре закончилось небогатое личное счастье Афросимовой. Душегуб Ершов навсегда исчез из ее горячих фантазий. Оставался знаменитый актер, игравший настоящих мужчин, но и он не задержался в женских грезах старшего прокурора.
Дело было так: жена этого актера, известная оперная дива, застукала мужа в постели со смазливым молоденьким осветителем, устроила грандиозный скандал и бракоразводный процесс, отсудив замок в Нормандии и коллекцию византийских икон. В ответ актер через средства массовой информации проклял женщин как вид, уехал в Америку и обвенчался там со своим юным другом. Таинство совершил чернокожий епископ, открыто сожительствовавший с мальчиками из церковного хора. Однако это безобразие стало известно в Ватикане, папа римский рассвирепел, и разгорелся новый страшный скандал, так как черный епископ оказался не только педофилом, но и главой тайной секты, куда вступил актер вместе со своим любовником. На основании какого-то апокрифа, найденного одновременно с Евангелием от Иуды, сектанты учили, что Христос якобы сожительствовал с миловидным апостолом Иоанном и таким образом, еще на заре христианства, самолично освятил содомию. Ватикан нечестивца отлучил, но тот основал собственную церковь, объявив себя «гомо-папой». Разумеется, после всего этого у Антонины, женщины во всех отношениях канонической, знаменитый актер стал вызывать омерзение. В общем, поймите меня правильно, она оказалась в супружеской постели одна, без всякой мужской помощи и поддержки…
Меж тем Павлик и Вика подросли, заканчивали спецшколу с углубленным изучением иностранных языков и географии. Супружеская жизнь Афросимовой текла, как оросительный канал с ровными бетонными откосами, – ни тебе шуршащих камышей, ни серебристых ив, склонившихся к воде, никаких затонов с кувшинками, напоминающими яичные желтки на зеленых сковородах…
