Папа чмокнул меня в макушку и потрепал по волосам, хоть и знал, что это меня ужасно злило.
— Я договорился с Сэмом. Он отвезет.
— Этот уродец хотя бы просыхает? — вставила язвительную реплику мама. Она просто не могла себя сдержать.
— Сэм хороший человек и верный друг, мама, — я не удержалась колкости. — Тебе не понять.
Она тяжело вздохнула и устало произнесла:
— Эмбер, милая, давай не будем ссориться. Я ведь стараюсь быть тебе лучшей мамой на свете. Ты ни в чем не нуждаешься. Не пойму, почему ты считаешь меня своим злейшим врагом?
Я развернулась к ней и натянула улыбку на лицо.
— Что ты, все просто сказочно.
Прошла мимо нее и поднялась к себе. Нужно было снести коробки с учебниками и вещами.
Спустя полчаса пожитки были в машине. Я попрощалась с папой, не сдержав слез, от чистого сердца пожелала ему удачи и уехала с мамой в поместье “Белая лилия”. Да, у этого пошляка Купера имелось название для дома.
— Ох, ты не представляешь, сколько всего случилось, пока ты гостила у отца…
Ага! “Гостила”. Мама болтала без умолку всю дорогу и не смолкла, даже когда мы приехали.
— Бернар! — заорала она, только вышла из машины. — Занеси вещи Эмбер в ее комнату.
К слову, дворецкий у них тоже имелся. Думаю, его на самом деле зовут Джон или Дэвид. Но маме нравится Бернар.
Он сразу вышел нам навстречу.
— Доброго дня, мисс Виндфрост, — воодушевленно поприветствовал он.
Я улыбнулась уже поседевшему мужчине (не удивительно — с такими хозяевами) и взяла одну из коробок.
— Ох, эта фамилия, — вдруг запричитала мама. — Я давно тебе говорила, давай ее сменим на Купер. Оливер согласен оформить на тебя опекунство.
Коробка с книгами “случайно” выпала из моих рук и упала маме на ногу. Она вскрикнула и отскочила.
— Ты это специально! — завизжала Элизабет так, как вовсе не подобало аристократкам.
— Нет, что ты.
— Господи, Эмбер! Из какого места у тебя растут руки? Ты всегда была неуклюжей. Вся в своего отца.
Вот как! А еще минуту назад я была милой юной леди, для которой приготовлено много хороших новостей.
— Крики и шум, — прозвучал самый мерзкий в мире голос. — Значит, вернулась Эмбер.
Я подняла коробку и обернулась. На пороге, облокотившись о косяк двери, стоял Лиам — мой сводный брат и по совместительству причина, по которой мне изредка снились ночные кошмары.
У нас была не просто взаимная неприязнь, а настоящая война. Лиам Купер — самый бесчестный и двуличный человек, которого я встречала. И если Калеб просто грубый болван, то этот — расчетливый и хитрый змей. Сколько раз он выставлял меня идиоткой, а после злорадствовал, когда мы оставались наедине.
А несколько месяцев назад ему вздумалось, что я его собственность. Сначала он начал контролировать время моего возвращения домой. Затем убедил наших родителей, что я еще слишком маленькая и безответственная, мне нужен строгий комендантский час. А когда я опоздала, Оливер забрал у меня подаренную им же машину, а мама — права. Я не могла и вздохнуть без их разрешения. И как же радовался Лиам. Его ядовитые взгляды были более чем красноречивы.
В один вечер я поняла, зачем все это ему понадобилось. Братец был старше меня на семь лет, и мама всегда намекала, что он прекрасная партия. Как же! Еще один Купер, наследник такого состояния. Если Оливер не расщедрится и не оставит мне наследства, как падчерице, то по маминой логике я должна получить его хотя бы как невестка. От одной лишь мысли, что ко мне будет прикасаться этот мерзкий, совершенно несимпатичный молодой человек с жесткими, острыми чертами лица и лупатыми голубыми глазами, меня передергивало. А вот Лиаму идея пришлась по душе.
Ему даже не пришлось особо стараться, чтобы убедить родителей в том, что он прекрасно справится с ролью моего “защитника”. Поэтому мама со спокойной душой уехала на Багамы, оставив меня наедине со сводным братом.
Той ночью он был гадок. Даже не пытался скрыть своего истинного обличья под маской учтивости. Распустил всех слуг и ворвался в мою комнату, чего-то там требуя.
Конечно, я рассмеялась ему в лицо. А после взяла заранее приготовленную биту и начала крушить все на своем пути.
До сих пор смеюсь, когда вспоминаю выражение его лица, особенно этих еще больше обычного выпученных глаз.
Он и подумать не мог, что я дам отпор! В его больной фантазии я должна была броситься в его объятия.
И лишь когда я нанесла урон половине дому, меня отпустило. А вот Лиам начал мстить. Родители вернулись, и он сказал, что я принимала наркотики и пыталась его убить. Утром мама под предлогом шоппинга повезла меня в частную клинику. Тогда мы сильно поссорились. Я пыталась объяснить, что ее дочь могли изнасиловать и она сама буквально дала добро на это.
Конечно, она все отрицала, говорила, что это несуразный бред и она верит Лиаму. Я же, по ее словам, опустилась на уровень отца и пошла по его стопам.
Да, много нового о себе узнала. И, в конце концов, решила со всем согласиться. Вернувшись в поместье, собрала вещи и уехала к папе. Распивать бутылку вместе с ним. Мама была в шоке, Лиам в ярости, Оливеру, как всегда, было по хрен.
А теперь я снова стояла у входа в огромную трехэтажную усадьбу с белой облицовкой и синими ставнями на окнах. И с победной улыбкой меня поджидал “братец”. А я лишь могла догадываться, какую подлость он уготовил на этот раз.
Большую часть времени я предпочитала игнорировать Лиама.
— Эмбер, поздоровайся со своим братом, — настояла мама.
— Привет, Лиам, — без особой радости произнесла я.
Подлец умел разыгрывать спектакли. Он радушно улыбнулся, живо подошел ко мне, забрал ящик и чмокнул в щеку.
— Привет, сестренка. Я рад, что ты вернулась, без тебя скучно.
Если бы я его не знала, ни за что бы не различила фальши. Меня забавляло то, что он постоянно намекал на нашу родственную связь (которой и в помине не было), а сам при этом мечтал засадить мне.
Я не любила притворяться. Особенно в последнее время.
Выхватив у него из рук свою коробку, прошла мимо. Вниз по лестнице спускался Оливер. Его лицо, как всегда, было неприступной маской. Увидев меня, он слегка улыбнулся, но взгляд оставался безразличным.
— О, Эмбер. Добро пожаловать домой.
— Спасибо, мистер Купер, — учтиво произнесла я и прошмыгнула мимо.
Больше всего маму злило, когда я обращалась к отчиму столь официально. Она настаивала, чтобы я звала его «папой». Впервые, когда она это предложила, я расхохоталась на весь дом.
Открыв дверь своей комнаты, бегло осмотрелась.
Конечно, за год я успела привыкнуть к удобствам. Мама даже позволила мне все обставить по собственному вкусу, хоть он и отличался от ее. Но белый воздушный балдахин над кроватью она все-таки мне повесила. Моя спальня была размером с весь этаж папиного дома. А собственная ванная — как кухня в том старом сарае.
