– Добрый вечер, господа, – поздоровалась я, не кланяясь и не делая реверансов.
Мне навстречу подскочил Ланс:
– Госпожа Марта, добрый вечер, прошу к столу, – он подхватил меня под руку, второй рукой задал направление к свободному стулу рядом со своим местом Россу. Меня он усадил между первым помощником и Гербертом.
– Ваш муж такой хороший воин или просто хочет от вас избавиться? – надменным тоном произнес родственник капитана. На мою приподнятую бровь он пояснил: – Он позволяет вам неподобающе одеваться и не считает нужным охранять свое «сокровище».
– Моему мужу нездоровится и да, он хороший воин, – развернулась я к этому напыщенному женоненавистнику. – А то, как я одеваюсь, вас не касается, это наше личное с мужем дело. Приятного аппетита.
«Чтоб ты подавился» – подумала я. Нет, ну это надо быть таким мерзким типом: не поздоровался, не представился, а лезет со своими замечаниями. Я развернулась к столу, и все внимание уделила пище. Берт вовсю ухаживал за мной, подкладывал вкусные кусочки, вел ничего не значащую застольную беседу, не переходя допустимых границ.
Если сосед справа и хотел пройтись по моим манерам, то поводов у него не было, не зря же я два с половиной года училась этикету. В нас до автоматизма вбивали правила поведения, именно вбивали, ир Катени лично прохаживался вдоль стола и бил указкой по рукам, если эти самые руки вдруг тянулись не к той ложечке или недостаточно грациозно разворачивали салфетку. Так что будь я на приеме даже у императора, столовыми приборами меня было не напугать. И пока руки действовали автоматически, я оглядывала собравшихся за столом, успевая вставлять ничего не значащие фразы о погоде или хвалить корабль. Во главе стола сидел капитан, справа молодая беременная женщина: черные волосы, смугловатая кожа, светло-карие глаза, очень приятная и миловидная. Рядом с ней и напротив меня сидел её муж – мужчина лет тридцати, с добродушным лицом, не красавец, но он смотрел на свою жену с таким обожанием и заботой, что мне стало немного завидно. На меня так никто и никогда не смотрел. Её глаза тоже сияли счастьем и нежностью, когда она обращалась к мужу. Хочется верить, что они и дальше будут счастливы вместе. Потом я перевела взгляд на трех воинов, братья они, что ли? Нет, родства между ними не чувствуется, почему же они так похожи? Я отвела от них взгляд и попыталась вспомнить кого-нибудь из них. Не получилось, перед глазами стояла смазанная картинка. Вот это уже интересно, отвод глаз или морок? Если пользуются амулетами, то мне не составит труда проникнуть сквозь морок, а если среди них маг, то он сразу засечет мои попытки, вряд ли ему понравится раскрытие их инкогнито. Любопытство вонзало когти в душу, я невольно заерзала на стуле.
– Вам так не терпится покинуть наше общество? – опять этот противный тип, он что, следит за мной?
– Ну что вы, господин, не знаю вашего имени, только ваше общество доставляет мне неудобства, – так же тихо, как и он проговорила я, стараясь незаметно просканировать ауры этих трех. Единственное, что мне удалось узнать, прежде чем мое вторжение засекли – они не люди. Судя по взгляду одного из них, брошенному в нашу с Бертом сторону, один маг среди них есть точно. Надо будет Берта завтра спросить о них, может, он больше успел выяснить. Не верю, что такой любопытный парень, как он, не попытался заглянуть сквозь морок. Наверное, я на пару секунд глубоко задумалась и не сразу поняла, что мой неприятный сосед справа высказался нелицеприятно обо мне. Еще бы знать, что именно он сказал, раз на меня смотрят все с ожиданием, а женщина с легким испугом и жалостью. Ну не просить же повторить. Повернулась к этому интригану: высокий, крепкий, уверенный в себе, наверное, и здоровье хорошее, а это идея. Прочитала заклинание от запора и направила на него. Результат был моментальный: он сначала побледнел, потом покраснел, а на лбу выступили бисеринки пота.
– Не стоит злить целителя, – мягко улыбаясь, прошептала я ему. – Как надоест бегать любоваться закатом на вашей романтической площадке, жду с извинениями.
– Прошу меня простить, господа, но я вынуждена вас покинуть, чтобы позаботиться о своем муже. Доброй всем ночи, – лучезарно улыбнулась всем.
Умею, когда хочу, недаром я на отца похожа, а его улыбка не одну женщину очаровала. Мне женщины не нужны, да и мужчины пока тоже, а вот на нервах поиграть – почему бы и нет. Из-за стола вышла я не первая, меня обогнал сосед справа, стрелой вылетев в дверь.
По пути в свою каюту зашла на камбуз, попросила у кока бульон и кипятка. Кругленький дядечка был очень недоволен моим визитом на вверенную ему территорию, правда, пара искренних комплиментов его блюдам изменили его мнение. А когда он узнал, что я забочусь о здоровье мужа, предложил свою помощь. Я сбегала, отнесла Лерою бульон, достала сверток с травами, составила необходимый сбор и пошла обратно на камбуз, заваривать. Пока закипала вода, остывала немного, и настаивался отвар, кок угостил меня булочками с творогом и изюмом. Потрясающе, давно такие не ела.
Дала обещание коку захаживать к нему почаще, видимо, в нем взыграла профессиональная гордость, и он задался целью за время плавания откормить меня до приемлемого вида, уж очень оценивающе он меня разглядывал. Забрала отвар и вернулась в нашу каюту. Вид у Лероя был почти здоровый, вернулся нормальный цвет лица, а сам он смотрел голодным взглядом, но ничего, сейчас выпьет отварчик, он ему аппетит перебьет.
– Выпей половину, остальное выпьешь утром натощак, должно полегчать. И до утра есть ничего нельзя, иначе опять плохо будет, – я глянула на столик, там стояла пустая кружка от бульона. – Надеюсь, ты бульон выпил?
– Выпил, а нет еще? Очень кушать охота, – состроил он умильно-жалостливое выражение лица. Я поневоле улыбнулась, если он уже может флиртовать, то ему действительно лучше.
– Лерой, целителя этим не разжалобить, придется тебе потерпеть до утра.
– А ты посидишь рядом со мной, пока я не усну? – а глаза такие грустные, грустные, только иногда сверкают в них лукавые искорки.
– Лекарство выпей, тогда и поговорим, – усмехнулась я, хм, переняла привычку Дирка?
Лерой сел, взял у меня кружку с отваром и в два глотка её ополовинил. Я с интересом наблюдала за выражением его лица. В состав отвара входила одна незаменимая травка – живица, очень полезная, тонизирует, снимает воспаления, заживляет, и еще многое другое, но непередаваемо гадкая на вкус. Лерой побледнел, потом его передернуло, он схватился за рот. А вот этого не надо, не хватало еще переводить такой дорогой продукт. Не знаю почему, но преодолеть это гадкое послевкусие помогает приятный запах, а вот вода или другие напитки имеют столь же мерзкий вкус, спустя примерно час этот феномен проходит. Возможно, у него есть научное объяснение, мне же бабушка этого не рассказывала.
– Терпи, минут через пять станет легче, – уговаривала я Лероя, поглаживая по голове. – Запивать эту гадость нельзя, будет только хуже, так что занюхивай.
Он как-то не так понял мои слова: обхватил меня руками, пристраивая свой нос за моим ухом, и шумно задышал.
