– Сиди, я сейчас все принесу, – мужчина выскочил из спальни. Я же решила пока его нет, спокойно снять сарафан. Вот оно мне надо было? Спрашивается, почему нельзя было дождаться Рона и попросить мне помочь? Иногда стеснительность и не желание утруждать близких своими проблемами, выходит боком, а для меня это даже не иносказательное высказывание получилось. Я закусила губу, лоб покрылся испариной, но сарафан снять у меня получилось. Правда, глядя на увеличивающееся кровавое пятно, стало понятно, руки мне точно кое-кто оторвет.
– Хельга! Я тебя связывать буду! – зарычал Рон, прямо с порога, надо же, как я успела его изучить за несколько дней. – Трудно меня было дождаться?!
– Рон, болело несильно, подумала, что сама справлюсь, – пробормотала в качестве оправдания, натягивая одеяло на ноги. Благодаря оборотню, моя нижняя рубашка теперь едва прикрывала бедра.
– Сама, сама, – бубнил Рон, беззастенчиво снимая остатки моей одежды, действовал он осторожно, не то что я. – Зачем тебе делать самой, если у тебя есть я? Не понимаю.
– Ага, как полы мыть или белье полоскать на речку ходить, то это нормальное занятие для женщины, а чтобы раздеться надо тебя звать? – с издевкой поинтересовалась я, стараясь прикрыть грудь одной рукой. В лесу возбуждение не слишком способствовало стеснительности, а сейчас мне стало неловко. Особенно, когда Рон, осторожно снимая с меня рубашку, провел пальцами по груди.
– Никаких стирок и мытья полов дней пять, а то и десять, – категорично заявил Рон, в целом пропустив мимо ушей основную претензию. – Сейчас будет больно.
Я терпела, уткнувшись в плечо Рона, пока он снимал с меня слегка присохшую к ране повязку. Потом мужчина аккуратно промыл рану теплой водой, надеюсь, догадался набрать из чайника кипяченой. Очень внимательно осмотрел повреждение на наличие заноз, но взгляд почему-то все чаще скашивался на мою грудь. Дальше он достал какую-то бутыль, открыл, скривился, потом и я унюхала запах спирта. Морально приготовилась, что будет сильно щипать.
– Хельга, ты не стесняйся, кричи, жечь будет сильно, но так надо, а то не заживет, – Рон смотрел на меня, как на ребенка, наверно думает, что в нашем мире такого лекарства не знают.
– Рон, если подуть, то не так сильно жечь будет, – оборотень не сразу понял, куда надо и зачем дуть, но когда я объяснила подробнее, согласился попробовать. Честно сказать я даже мурашками от холода покрылась, так он старательно обдумал, зато боль была терпимой.
Дальше последовала перевязка, причем Рон сказал поднять над головой обе руки. Одну я подняла, а вот со второй вышли проблемы, под прямым и немигающим взглядом жениха, как-то трудно было оставить грудь неприкрытой.
– Хельга, я там все уже видел и не один раз, хватит вести себя ребенок, – скептически посмотрел Рон на меня. В душе я его правоту признавала, но воспитание и стереотипы преодолеть сложно, пришлось зажмуриться и тогда поднять вторую руку. Я чувствовала, как туго бинтует жених мой бок, он извел простынь из запасов матери.
Вот перевязка была окончена, но Рон не спешил от меня отстраняться, его дыхание приятным теплом разливалось по моей коже. Я открыла глаза, хотела спросить, руки уже можно опускать или нет? Мужчина тем временем подался немного вперед, приникая губами к моей груди.
– Рон! – не то возмущенно, не то сладострастно выдохнула я, стараясь унять дрожь от его прикосновений. Он поднял на меня мутные глаза, вздохнул, провел языком по ложбинке к основанию шеи и сказал:
– Хельга, я с ума сойду, пока ты выздоровеешь.
– Тогда мне лучше одеться, – пробормотала я, ловя своими губами его губы. От незначительного движения в бок будто стрельнуло, я подавила невольный стон, но Рон все равно заметил.
– Ложись пока, а я сейчас вещи поищу, – сам уложил и прикрыл одеялом. – Можешь поспать.
– Я вообще-то есть хочу, с утра ничего не ела. А у тебя наверно и нет ничего? Давай, я что-нибудь приготовлю? – я вспомнила, как в первый день в доме Рона, смогла найти только парочку заплесневелых сухарей. Это потом оказалось, что в погребе запасов достаточно, вари, не хочу.
– Лежи, я что, по-твоему, приготовить ничего не смогу?! – возмутился мой жених. Эх, прямо бальзам на душу, так приятно, когда мужчина о тебе заботится.
– Нет, конечно, уверена, ты у меня все можешь, – Рон расплылся в улыбке, надо же, как пара ласковых слов делает человека счастливее. – Только дверь оставь в горницу открытой, а то мне скучно одной будет. Завтра схожу, заберу от девчонок свое вязание. Ты же говорил, что девушки тоже тесемки для своих женихов вяжут? Если я свяжу, ты носить будешь? Это вашим законам не противоречит?
– Правда, свяжешь? А можно мне синюю?
– Можно, но у меня таких ниток нет, мне подарили только белые и красные.
– Нитки я найду, – обрадовался Рон. – Подожди, я сейчас.
Он выскочил из комнаты, но почти сразу вернулся, неся какой-то сверток.
– Вот, я же обещала подарок, – он положил рядом со мной что-то меховое.
– Что это? – взирая на мягкое, шелковистое, белое великолепие.
– Шапка и муфта, чтобы руки в ней греть. Зима, конечно не скоро, но надо уже готовиться, у тебя же ни одежды нет, ни обуви. Шубу мы тебе сошьем, шкурки у меня еще есть, жаль не чисто белые, как эти. А вот сапоги лучше у хорошего скорняка брать, но ничего на ярмарке купим, – на этой радостной ноте Рон опять убежал, судя по грохоту на кухне, готовить ужин. А я осталась лежать в обнимку с обновками, на глаза наворачивались слезы, как же необычно и приятно слышать от мужчины планы на совместное будущее.
* * *
Рон заглянул в спальню, Хельга дремала в обнимку с вещами, которые он ей подарил. Мужчине было приятно, что его подарок понравился девушке. Жаль не подумал заранее о тесемке, что ему стоило сделать ее на всякий случай и носить с собой?
Рон уже придумал, из чего будет тесьма, он сделает ее из кожи и украсит деревянными бусинами. Волосы у Хельги густые и крепкие, ей не тяжело будет носить такое, да и кожа хорошо держит запах. А Рону надо было, чтобы все вокруг знали, что девушка выбрала его. Надо завтра с утра сходить и забрать вещи Хельги. Девушке он сказал, что она поживет у него дня три, но сейчас Рон решил всеми правдами и неправдами не дать ей уйти. Вожак посмотрел на Хельгу и улыбнулся, ему захотелось лечь рядом, обнять, вдохнуть ее запах, теперь уже он имел на это право. Встряхнув головой, Рон решил закончить сначала ужин, а то он потом не встанет, если сейчас устроится рядом с невестой.
А так же надо найти где-нибудь синих ниток. Селена, скорее всего, не даст, не зря же Крис наворачивает круги вокруг Хельги, явно мать его заставила. Еще несколько дней назад Рон не чувствовал интереса Криса к девушке, была легкая симпатия и ничего более. А вот сегодня оборотень уловил досаду друга, а еще тщательно подавляемое желание, как будто он даже себе не признается, что Хельга ему нравится. Вчера это знание очень не понравилось бы Рону, а сегодня в силу произошедших событий он был добродушен и всепрощающ, тем более Хельга была равнодушна к Крису. Последнее грело не только душу, но и самолюбие, это первый раз, когда женщина предпочла его, а не блондина.
