– Разговор у нас будет, но позже, а пока я забираю свою дочь. Уверен, король не откажет в аннулировании брака, – сквозь зубы процедил папуля.
– Анна моя жена, и прав вы на нее уже не имеете, – таким же тоном ответил Двэйн.
– Она не ваша жена, брак будет действителен после первой брачной ночи, но ее-то как раз у вас не будет. Потому что я имею право забрать дочь до окончания расследования ее похищения. И поверьте, расследование обязательно проведут. И неважно, вы окажетесь виновны в данном деянии или нет, к его окончанию ваш брак уже будет аннулирован, а помолвка разорвана. Рибби, иди сюда, мы едем домой!
А вот этого мне совершенно не хотелось, я глянула на своего супруга: он застыл с бледным лицом и плотно сжатыми губами. Мне неплохо были известны наши законы, чтобы понять, правда на стороне отца, и если ничего не сделать, то Двэйна я никогда больше не увижу. Не знаю, как бы поступила на моем месте примерная дочь, но таковой я в данный момент себя не чувствовала.
– Вы ошибаетесь, отец, король не сможет аннулировать наш с Двэйном брак, – вышла я вперед и твердо взглянула в глаза родителю. – У нас уже была первая брачная ночь и, возможно, я уже жду ребенка. Если вы не верите моим словам, то князь Мансур сможет их подтвердить, он имел неосторожность зайти к нам в спальню без стука. Думаю, он даже поклянется на священном писании. Двэйн, поехали домой, я очень устала.
Я взяла мужа за руку, он крепко сжал ее в ответ, а потом, плюнув на немую сцену и ошарашенные взгляды окружающих, подхватил меня на руки и понес к нашим лошадям. Я смотрела на его лицо, которое оживало с каждым шагом. Где-то там остались рыдающая мать и лежащая в обмороке тетка, как будто издалека слышались холодные расспросы отца. Бедный Саид. Мне не было до всего этого никакого дела, главное, что мы с Двэйном не расстанемся, я не позволю никому разлучить нас, я просто не могу потерять его опять.
* * *
Двэйн нес на руках супругу и чувство безысходности потихоньку отступало. Еще пять минут назад он не знал, как поступить: силовое преимущество было на его стороне, а право за маркизом Монфри. И Двэйн готов был воспользоваться своим преимуществом, только бы не отдавать Анну. Но ему надо было знать, что девушка согласна, если бы она не пошла к маркизу, сказала бы, что останется со своим мужем или еще как-нибудь выразила свое несогласие с решением отца, Двэйн бы нарушил закон. Лорд никак не ожидал, что Анна решится такое сказать во всеуслышание, ведь это клеймо на всю жизнь. В лицо ни ему, ни Анне этого никто не скажет, все-таки герцог Варрийский приходится кузеном королю, но за спиной будут показывать пальцем точно. Если до этого у Двэйна оставались сомнения в чувствах девушки, то после такого заявления они отпали. Пусть Анна никогда не говорила, что любит, но ее поступки значили больше, чем пустые слова.
Так странно, раньше ему часто приходилось слышать лживые слова любви от женщин. От тех же содержанок или от желающих добиться поблажек для своих мужей, братьев, женихов, отцов, преступивших закон. Тогда Двэйна это только раздражало, а сейчас он ждет хотя бы простого «люблю» от Анны. А еще он понял, что серьезно ошибался в характере невесты, точнее, уже жены. Ему казалось, что она девушка мягкая, застенчивая, уступчивая, хоть и очень образованная. Но сегодня он увидел в ее взгляде уверенность, решимость и полный отчет в своих действиях. От холода ее глаз и слов, которые опасно балансировали на грани цинизма, даже ему стало нехорошо, что уж говорить о ее родственниках.
От мысли, что Анна не из тех жен, что согласятся сидеть дома или в поместье, что ему еще не раз предстоит вытаскивать ее из передряг, у него защемило сердце. С другой стороны, если быстро сделать супруге ребенка, ведь она сама сказала о такой возможности родителям, то у нее уже не будет времени и возможности ввязываться в опасные дела. Точно, вот этим они и займутся прямо сегодня. На губах Двэйна расплылась счастливая улыбка.
– Поедешь со мной? Или ты хочешь на Снежинке? – отпускать Анну хотя бы на минуту не хотелось, кажется, он становится параноиком.
– С тобой, – улыбнулась молодая жена. Он посадил ее в седло и сам вскочил следом.
– Знаешь, я же так и не отдала тебе амулет. Он же какой-то особенный? Думаю, я с его помощью очнулась раньше, – произнесла Анна, прислоняясь к его груди.
– Да, он может отвести стрелу или арбалетный болт, частично нейтрализует яд. Это то, что я испробовал на себе, – усмехнулся лорд, вспоминая, сколько на него было покушений. Еще недавно его это не волновало, но сейчас, когда появилась Анна, ему как никогда хотелось жить самому, и чтобы обязательно рядом была жена. – Не надо отдавать, он теперь твой. Ведь ты самое дорогое, что есть в моей жизни.
– Тогда будем носить его по очереди, – рассмеялась Анна. – Ведь дороже тебя у меня никого нет.
Сердце екнуло и забилось вдвое быстрее. Двэйн не считал себя романтиком, не писал стихов даже в молодости, а разговоры о чувствах считал глупыми. Почему же от слов Анны хочется петь и обнять весь мир? Но обнял он, конечно, жену, впиваясь в ее мягкие, податливые губы поцелуем полноправного мужа.
* * *
Кажется, я немного преувеличила благородство Двэйна, если судить по сверкающим глазам и недавнему поцелую, он вряд ли будет долго оттягивать выполнение супружеского долга. Максимум до нашей спальни. Честно сказать, мне и хотелось остаться наедине с мужем, и было страшновато. Во сне, пусть это будет сном, это было захватывающе и прекрасно, а Надя говорила, что это больно и противно, ей замужние подруги рассказывали. Так кому верить: собственным снам или реальным людям? Хотя отец с матерью после бурного примирения выглядят очень довольными, не думаю, чтобы маман стала терпеть то, что ей не нравится. Сердце выпрыгивало из груди, меня бросало то в жар, то в холод. Опять навалились сомнения, и если до бракосочетания меня мучили одни мысли, то сейчас в ход пошли другие. А вдруг Двэйну со мной не понравится? Что если он разочаруется? Одно я твердо для себя решила: если заведет любовницу, убью, причем его первого. Нет, сначала рожу ребенка, чтобы я всегда могла любоваться на его продолжение, а потом убью.
Кошмар! Я схожу с ума, бедный Двэйн, ему досталась жутко ревнивая и, возможно, безумная жена. Но делить я его все равно ни с кем не буду!
– Анна, тебе плохо? Ты так сжала мою руку, у тебя что-то болит? – спросил муж.
Я посмотрела ему в глаза, увидела там искреннюю заботу и решила признаться. Лучше сейчас аннулировать брак, чем он потом будет всю жизнь жалеть о своем поступке.
– Двэйн, я буду плохой женой. Я не смогу терпеть, как все благородные леди, измены супруга.
– Любимая, меньше всего я сейчас думаю о посторонних женщинах, – рассмеялся Двэйн. – Если только о твоей матери и тетке, все-таки со временем надо будет наладить общение, они твои родственники. С чего тебе вообще пришли такие мысли в голову?
– Надя говорила, что все мужья изменяют, а те, что нет, просто тщательно скрывают это.
– Надо будет эту девицу замуж побыстрее выдать, а то она тебя плохому учит. Обещаю, я буду очень тщательно скрывать, – все еще смеялся муж.
