Вера открыла рот в немом вопросе, и Мария ласково взяла девушку за руку:
– Ты обязательно увидишь свой дом, девочка. Обещаю.
Оптимизм Марии не передался Вере.
– Откуда вам знать? Даже Сара не была уверена в своих силах.
Мария хитро улыбнулась. Морщины на её сухом лице сделались глубже.
– Я предсказательница, Вера. Я знаю и вижу то, что не подвластно даже самым великим магам. Но сколь много я знаю, столь же много я не имею права сказать тебе. И это не значит, что ты должна расслабиться и не думать об опасности. Нет. Пути и судьбы изменчивы, любой наш последующий поступок может оказаться переломным для того, чтобы изменился ход истории.
Я знаю, что сейчас тебе предначертано спасти мир. Так же, как в твоем мире, я увидела, что твоя судьба связана с Сагентой. Но, если бы в тот момент что-то пошло не так и ты не попала сюда, как бы ты спасла нас от неминуемой беды? Но раз ты здесь, ты должна жить. А это возможно только на Святой Земле. Поэтому ты обязана туда попасть, понимаешь?
Вера опустила глаза. Получается, дома у неё был выбор. Но какой? Тогда ей казалось, что она поступает правильно. Хотя кого она обманывает? Она согласилась играючи, в глубине подсознания уверенная, что с ней кто-то шутит.
А сейчас уже ничего не изменить. Вера никогда не сожалела о содеянном, но сейчас ей вдруг подумалось, что, оказавшись в этом мире и затащив с собой Вадима, она совершила первую в своей жизни ошибку.
– Зачем костёр? – поинтересовалась Вера, когда Эвон уложил найденный хворост. – На улице тепло, из еды у нас одни бутерброды.
Молодой человек подул на слабый огонёк и тот перерос в яркое пламя.
– Огонь отпугнёт хищников. Правда, вряд ли в этой глуши водятся опасные звери, но лучше подстраховаться. Здесь недалеко родник, я наберу воды и вернусь.
С этими словами Эвон ушёл. Облокотившись спиной о сосну, Вера попыталась сесть поудобнее, но камни были слишком острыми.
– Двигайся ко мне, – Мария похлопала по земле около себя, – здесь песок.
Вера послушалась.
– Ждёшь Вадика? – спросила предсказательница. – Ты всё время оборачивалась.
Вера промолчала. Глупо было отрицать очевидное.
– Прости, девочка. Не стоит себя тешить напрасными надеждами, этот мир слишком жесток.
– Вы хороните его? – начала злиться Вера.
– Ни в коем случае. Пока ты сама его не похоронишь.
Вера раздражённо дернулась. Жестокие слова предсказательницы вывели её из равновесия. Хотя Вера и понимала, что на самом деле она злится не на Марию, а на себя.
– О чём секретничаете?
Эвон принес флягу родниковой воды.
– Попробуй, – он протянул бутылку Вере, – сразу взбодришься.
Вера нехотя сделала несколько глотков и передала воду Марии.
– Так о чём вы без меня ворковали? – Эвон расположился напротив Веры и взял у Марии флягу.
– Вера переживает за Вадика.
– А что, с ним что-то случилось?
Показное равнодушие Эвона окончательно вывело Веру из себя.
– Надеюсь, что нет!
Не зная, куда себя девать, Вера выхватила из рук Эвона флягу и сделала ещё несколько ненужных глотков воды.
– Не переживай, – Эвон посерьёзнел. – Этот парень не глупый и прекрасно понимает, куда попал. Если чувство самосохранения развито у него сильнее гордости, он идёт за нами. Вот увидишь, скоро он проголодается или захочет пить и обнаружит себя.
Вера неуверенно посмотрела на Эвона, словно хотела спросить, действительно ли он так считает. Эвон шевелил прутом угли, отчего ввысь взлетали столпы искр.
– Вот увидишь, – продолжал он, – сейчас Вадик увидит огонь и не выдержит.
Мария встала.
– Где, говоришь, этот родник?
Эвон указал направление.
– Пойду освежусь. И вот ещё что. Если бы парень шёл следом, я бы видела его ауру. Хотя бы слабое свечение биополя. Не стоит давать Вере ложную надежду. Кроме нас, здесь никого нет.
Энтузиазм беглеца улетучился быстро. С единственным лазером (а Вадим не знал, на сколько хватает заряда этого современного оружия), без денег и документов, Вадим потерялся среди узких улиц, обуреваемый злостью и обидой. Молодой человек сел на широкую скамью под круглым фонарём и принялся лихорадочно соображать.
Конечно же, он полагал, что Вера его не отпустит. Если бы Вадим заранее знал, что его провокационная выходка обернётся боком ему самому, он ни за что не стал бы бросаться словами. Но теперь ничего уже нельзя было изменить, а гордость не позволяла ему вернуться в отель. А впереди ещё и затишье. Как ни печально, в этом мире свои правила, а Вадик так не любил подчиняться.
По привычке похлопав по карманам, молодой человек досадно поморщился. В этом мире не курят. Беспомощно осмотревшись по сторонам, Вадик заметил худую фигуру, идущую в его сторону. К удивлению Вадима, незнакомец выпускал изо рта колечки дыма.
Поравнявшись с Вадимом, молодой человек сел на ту же скамью и предложил сигарету.
Вадик закурил.
– Скучаешь?
Незнакомец сверкнул глазками. Его голос был скрипучим, а лицо изуродовано оспой.
– Скучаешь, – не дождавшись ответа, подытожил он. – Если хочешь, можно пропустить по рюмочке. Что скажешь?
Незнакомец покосился на Вадика. Тот в свою очередь словно окаменел. Интуиция подсказывала ему, что он влип, хотя теоретически ничего страшного в предложении выпить не было.
– Крис, – незнакомец протянул жилистую руку.
Вадим ответил на рукопожатие и, чуть ли не заикаясь, представился.
– Так что, Вадик, выпьем? – подмигнул Крис.
Вадим отказался.
– У меня нет денег, – прокашлявшись, сообщил он.
Такой довод казался Вадику убедительным, он надеялся, что теперь этот Крис потеряет к нему интерес и уйдёт. Но тот лишь криво усмехнулся.
– Это и так понятно. Если бы у тебя были деньги, то ты, парень, не прозябал бы под этим фонарём, а коротал время вон в том баре, – Крис указал на яркие огни в конце переулка. – Собственно, я тебя туда и приглашаю. Там работают лучшие в городе девочки.
Крис подмигнул Вадиму. На мгновение Вадику показалось, что Крис смеётся над ним. Но глаза нового знакомого оставались холодными и серьёзными.
– Давай, парень, соглашайся. Я редко бываю таким великодушным. Считай, что это мой прощальный подарок.
Крис скривился в хищном оскале. Вадик порывисто соскочил со скамьи, но неведомая сила пригвоздила его на место.
– Да не суетись, ты, – лениво попросил Крис. – Я бы на твоём месте согласился. Честно. Перед смертью оторвался бы по полной.
