Когда Эвон оторвался от Вериных губ, девушка испугалась. Ей стало страшно от одной только мысли о том, что больше Эвон никогда так не обнимет её и не поцелует. Вера боялась потерять Эвона. Она возненавидела Асоль всеми силами души.
Эвон ласково погладил девушку по голове.
– Не бойся, всё будет хорошо, – заверил он, когда почувствовал дрожь в хрупком теле.
Но Веру всё равно трясло. Животный страх. Веру уже колотило, а страх всё нарастал. Эвон обеспокоенно огляделся.
– Что с тобой? – зубы девушки колотились, словно от холода. – Здесь никого нет.
– Волки, – выпалила Вера.
– Что?
– Волки. Их много.
Эвон потянулся за лазером.
– Не надо, – Вера остановила его. – Они не причинят нам вреда.
– Тогда почему ты трясёшься? – не понял Эвон.
– Это их страх. Они боятся долины.
Эвон нахмурился. Он всматривался в заросли осоки, но, как и Вера, ничего не мог разглядеть.
– Я не слышал о том, чтобы долина увлекала животных. Кроме того, ни одна тварь не смогла бы преодолеть реку.
Вера развела руки.
– Эвон, они следуют за нами. Не знаю, зачем. Только из-за них я не понимаю, что чувствую я сама.
Эвон задумчиво потер виски.
– В любом случае, мы должны двигаться. Постарайся сосредоточиться.
Вера последовала совету. Страх улетучился, но Вере стало мучительно тошно. Сердце заныло, на душе скребли кошки. Вера задыхалась и была готова вырвать себе все внутренности, лишь бы только не чувствовать такой тоски.
Эвон в ужасе тряс девушку за плечи, но его голос звучал, словно эхо. Вера не разбирала слов. Скорбь сотен животных завладела ею. Внутри выросла дыра, когда Вера поняла, что именно эти чувства настигнут её, когда Асоль выполнит своё обещанье.
Тогда Вера отказалась дышать. Зачем? Уж лучше умереть сейчас, чем потом взвыть от тоски, как волчица. Чем дольше лёгкие не работали, тем призрачней становился Эвон. А потом стало темно. Вера чувствовала, как уходят отголоски печали, и радовалась наступающей легкости.
Как же она устала.
– Мама?
Вера находилась в состоянии невесомости. Это такое чувство, когда тело настолько лёгкое, что кажется, будто ты существуешь отдельно от него.
– Мама!
Вера не верила своим глазам. Мама, красивая и уставшая, ласково гладила её по волосам.
– Тише, – приговаривала она. – Всё хорошо, я с тобой.
Вера хотела встать, но мама мягко удержала её.
– Не надо, – попросила она. – Ты должна отдыхать.
Вера послушалась.
– Папа здесь? – устало спросила она.
– Он скоро придёт, – пообещала мама. – Мы по тебе скучали.
– Я тоже.
Вера закрыла глаза, ощущая себя самой счастливой. Они снова вместе, Вера и её семья. Оказывается, это совсем не страшно, умереть. Вере было спокойно и хорошо.
– Вы не бросите меня? – спросила Вера.
– Нет, – пообещала мама, целуя её руку. – Но и ты должна захотеть остаться.
– Я хочу, – заверила Вера. – Я больше не могу носиться по миру, трясясь от неизвестности. Зачем они выбрали меня? Здесь, рядом с вами, не будет ни страха, ни боли. Почему люди боятся умереть?
Мама грустно улыбнулась.
– Ты не умерла, – прошептала она.
– Тогда почему ты со мной?
– Потому что я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю.
Вера закрыла глаза и провалилась в небытие. Перед глазами мелькали картинки, но их смысл она не понимала и не запоминала. Даже сквозь сон Вера чувствовала мягкое прикосновение маминой ладони к своей руке. Вера не могла поверить своему счастью и так боялась снова оказаться в Сагенте, что не могла заставить себя открыть глаза. А вдруг мама исчезнет?
Сагента. Смысл этого слова постепенно ускользал от Веры, но она чувствовала, что там есть что-то очень важное для неё и родное. Что? Вера сосредоточилась и попыталась выудить из памяти деталь, заставляющую её снова и снова мысленно возвращаться в тот мир, но разум молчал. Только сердце начинало отчаянно грохать по ребрам каждый раз, когда Вере казалось, что она добралась до глубин своей памяти.
– Вера…
Девушка вздрогнула.
– Мама? – позвала она.
– Я здесь, – поспешно отозвалась мама, сжимая Верину ладонь.
– Ты звала меня?
– Нет, – заверила она.
– Я слышала! Меня кто-то звал!
– Вера, успокойся, – взволнованно попросила мама. – Здесь никого нет.
– Вера…
Девушка ахнула. Память о последних днях накрыла её с головой.
– Эвон! – вскакивая, закричала она. – Эвон!
– Вера! – отозвалось эхо.
Вера хотела побежать на зов, но мама вцепилась в её руку.
– Вера, не надо! – взмолилась она. – Останься, прошу тебя! Здесь тебе будет лучше!
– Нет! Ты мертва! Вы все мертвы! Я не хочу!
Мысль о том, что она добровольно могла навсегда остаться в мире мёртвых, сжала душу в холодные тиски.
Вера побежала на закат. Долина была необъятной.
– Вера! – мамин силуэт бледнел, превращаясь в дым. – Вернись!
– Эвон! – звала Вера, сбиваясь с ног. – Эвон!
Ей никто не ответил. Вера пришла в ужас.
– Эвон! Сара!
Эхо монотонно повторяло её зов. Сочная осока насквозь пропитала трико прозрачной росой. Вера металась по просторам, теряя за горизонтом недавние ориентиры и счёт времени. И больше не слышала, чтобы её звали.
– Эвон!
Вдруг Вера больше никогда не увидит Эвона? Девушку охватила паника. Маленьким комочком она подошла к горлу и превратилась в слёзы.
– Эвон, – рыдала Вера. – Где ты?
Долина молчала. Вера без сил опустилась на землю. Уткнувшись лицом в траву, она плакала, беззвучно повторяя любимое имя.
Кто-то негромко засмеялся.
– Сара?
Девушка смотрела на Веру сверху вниз.
– Сара!
Вера вскочила, но Сара каким-то образом отдалилась от неё.
– Сара! Не уходи!
Вера побежала за волшебницей, но расстояние, разделяющее их, не уменьшалось.
– Быстрее, – велела волшебница. – Быстрее!
Вера из последних сил бросилась к Саре. Она продолжала тихо смеяться.
– Вот видишь, – довольно произнесла волшебница, когда Вера сбилась с ног, – ты никогда не сможешь занять моё место.
