Поняв, что ничего умного от нее не узнаю, я решила добывать информацию сама. Так как милорд позволил мне бывать везде, где вздумается, то первым делом я наведалась в библиотеку. Что я могу сказать – печальное зрелище, из полезного только свод законов нашего королевства, да парочка исторических книжек и штук десять любовных романов. Свод законов стал моей настольной книгой, а исторические хроники удостоились беглого просмотра. Кажется, раньше история тоже меня не интересовала. Следующим набегу подвергся кабинет милорда, вот где я застряла надолго. Помимо изучения генеалогического древа, которое насчитывало двадцать одно поколений предков, меня увлекли финансовые документы поместья. Конечно, их сложно было назвать финансовыми, так, книги приходов и расходов, но это было уже кое-что, хоть не помру от скуки за долгую зиму.
Довольно быстро я обнаружила, что наш управляющий подворовывает, понемножку, но это дало мне в руки неиссякающий источник информации. Потихоньку добилась того, что стала вести большинство дел, связанных с поместьем. Для миледи подкинула немного лести, сказав, что хочу стать образцовой женой, как она, чтобы с честью представить наш многовековой род. Маман прослезилась и больше не приставала, что финансовые дела не для женского ума. Я же стойко сносила обязательные уроки этикета и танцев. Хоть я многое и забыла, но память тела осталась, это особенно замечалось в танцах. Стоило мне расслабиться и перестать контролировать руки и ноги, как у меня получалось само собой.
Иногда я закрывалась в музыкальной комнате, садилась за рояль и отдавалась во власть настроения, не смотря на клавиши, просто живя душой в тот момент. Я парила во власти нот, отдаваясь им, изливая все свое одиночество и тоску о чем-то необъяснимом. Не знаю, что это было, ведь я наоборот практически никогда не находилась одна, даже в комнате и это жутко раздражало. Наденька ночевала у меня, ее кровать стояла за ширмой около двери, когда я заикнулась, что уже вполне здорова и не пора бы девушке вернуться спать к себе, она очень удивилась. Потом улыбнулась, сообразив, что я так говорю по забывчивости. Если я правильно поняла ее объяснения (Надя любила перескакивать в рассказе с одного на другое), мне предстоит делить с ней комнату до тех пор, пока я не выйду замуж. То есть она приставлена следить за моей целомудренностью. На мой вопрос, что она сможет сделать, если ко мне в комнату вломится насильник, девушка растерялась и захлопала глазами. Но потом все же ответила, что за этим следят охранники поместья, а она следит, чтобы я не принимала в своих покоях тайных поклонников.
Кстати о поклонниках, соседи прослышали о моем чудесном выздоровлении и повадились наносить визиты, неофициальные конечно. Ведь до представления на ежегодном Королевском Балу я вроде должна была быть «больна». Это делалось потому, что Король первым должен быть в курсе всех событий, происходящих в его владениях, тем более я единственный ребенок третьего по древности рода в нашем государстве. К чему я это рассказываю? Так все дело в поклонниках, одним из которых был сын хорошей подруги маман, миледи Элизы, их поместье граничило с нашим на севере. Молодой человек со звучным именем Эльдар был нескладным прыщавым подростком семнадцати лет. Высокий, сутулый, он забавно краснел, стоило мне на него посмотреть. Единственное что мне в нем нравилось – это голос, когда он пел под мой аккомпанемент, нас сбегались послушать все присутствующие в поместье, а наши матери утирали слезы, тайком переглядываясь и подмигивая друг другу. Возможно, Эльдар не понимал, к чему все эти встречи, и что задумали наши маменьки, но мне все было ясно, они в мечтах видели нас мужем и женой. Парнишка он в принципе был неплохой, когда избавлялся от своей стеснительности, но это же не повод выходить за него замуж. С другой стороны, если сравнивать его с двумя привлекательными, но обедневшими дворянами, между прочим, двоюродными братьями, то лучше уж за Эльдара выйти замуж. Потому что прыщики пройдут, а вот когда на тебе хотят жениться из-за титула и приданого, то такое отношение к тебе останется до конца жизни, возможно недолгой.
Глава 2
Полгода пролетели, понемногу я смогла приноровиться к новой жизни. За прошедшее время я так ничего и не вспомнила из прошлого, но иногда все же говорила обратное, не хотелось лишний раз расстраивать маменьку. Да-да, я даже стала ее так называть, правда, в обмен на то, что она перестанет звать меня «Рыбонька», у меня рыба ассоциировалась с мокрым, скользким и глупым существом, но никак не со мной. Слуги за эти полгода тоже привыкли называть меня «миледи Рибианна», а Наденьке я разрешила называться себя госпожа Анна. В целом моя жизнь наладилась. Спустя два месяца после того памятного утра, когда я очнулась в первый раз, меня стали выпускать на свежий воздух. Не буду рассказывать, сколько одежды на меня тогда надели, но все же этот выход состоялся, и я смогла насладиться недолгим видом заснеженного двора. Постепенно миледи успокаивалась, видя, что я не болею, не падаю в обморок, не хандрю, и прогулки мои становились более долгими. А недавно маман заявила мне, что надо поменьше кушать, потому что нынче в моде девушки утонченные, возвышенные, слабые, чтобы у мужчины возникло желание ее защищать. Это ее замечание еще больше утвердило меня в мысли, что этим летом меня планируют выдать замуж.
Вообще-то, проживая с маменькой полгода, я уже хотела замуж, более того, я согласна была даже на Эльдара, если бы только жить мы стали отдельно и как можно дальше от родителей. Но это были мечты, а реальность такова, что выйдя за него замуж, я помимо своей маменьки обретала еще и его, одним словом, кошмар. Вывод: надо искать сироту и чтобы поместье его было в другом конце страны. О любви я даже не мечтала и так понятно, что моего желания никто спрашивать не будет, но заняться поиском достойного жениха все же стоило. А на замечание маменьки о моем несоответствии канонам моды, я не реагировала, меня свое отражение в зеркале устраивало. Не всем же быть костлявыми и бледными. Да и толку ничего не есть, на мне и так женятся: приданое большое, единственная наследница титула, который я впоследствии смогу передать своему сыну. Спрашивается, какой толк тогда мучить себя диетами?
До столицы мы добирались два дня, могли бы и быстрее, но миледи в карете укачивало и нам приходилось частенько останавливаться. Я радовалась, всю поездку сидела у окна и смотрела на проплывающие мимо деревни, городки и просто пейзажи. Маман же всю дорогу жужжала над ухом, что меня продует, что смотреть там не на что, а солнечный свет слепит ей глаза, что благородные девушки не ведут себя как селянки, не выглядывают в окно с открытым ртом. И много чего еще говорила, но я уже привыкла кивать, при этом игнорируя большую часть ее слов.
Мне нравилось абсолютно все: цветущие деревья и кусты, солнце, пение птиц и даже лужи на дорогах после дождя, в одной из них мы простояли часа два, прежде чем вытащили нашу карету. Зато я смогла обойти всю деревню, поговорить со старостой, посмотреть с ним, куда он потратил деньги, выделенные лично мной на ремонт этой самой дороги еще месяц назад. Староста валялся у меня в ногах, просил сохранить ему жизнь, клялся и божился, что все вернет, а дорогу отремонтирует за свой счет. Думаю, на такую его реакцию повлияли два добрых молодца за моей спиной и бледный заикающийся управляющий поместьем. Заикаться он стал недавно, как только я нашла неопровержимое доказательство его воровства. А когда я настояла, чтобы он поехал с нами в столицу, дабы отчитаться перед милордом, он окончательно раскис. Сдавать я его не собиралась, он был не так уж плох, но припугнуть стоило, чтобы не расслаблялся, а то выйду замуж, уеду, а он оберет моих родителей.
