Шлем выбрали быстрее: голова Феофана отличалась от голов многих полководцев лишь внутренним содержанием, но не размером. Послали помощника к друнгарию Виглы, чтобы подобрал в снаряжении своих людей подходящий подшлемник и кавадий. Вигла в основном тем занимается, что ночами вылавливает разных пьяниц и гуляк, ищущих продажных женщин, так что в ней немало дородных воинов.
Отыскали на полках нужного размера наручи и поножи – тоже позолоченные, с узором.
– Несите это ко мне, – велел патрикий помощникам.
А возвратившись к себе, застал ожидающего гонца и асикритов, уже собравшихся идти искать его в сокровищнице. При виде протовестиария гонец вскочил, а асикрит шагнул ближе.
– От василевса прислали. Пришла хеландия от херсонского стратига.
– И что? – Феофан повернулся к нему, за ним повернулись шедшие сзади помощники, нагруженные позолоченным железом.
– Херсонес осажден хазарами Песаха, со стороны моря под ним стояли русы, но ушли на запад. Стратиг Кирилл просит у василевса помощи, а Роман август приказал передать предположение, что и те русы, из Таврии, отправились на соединение с теми, что были в Болгарии и могут угрожать нам…
– Когда будет возможность, передайте стратигу Кириллу мое нижайшее почтение и глубочайшую благодарность за своевременное предупреждение! – Ядом, который Феофан вложил в эти слова, можно было бы отравить десяток самых упрямых василевсов. – Что бы я без него делал!
Так колокол Божий позвонил над Константинополем в третий раз, но за шумом военных приготовлений его почти никто не услышал.
* * *
Когда пришли вести, что скифское войско уже в Мидии и до Босфора ему остался один дневной переход, василевс Роман приказал новообразованной мере выступать. Из пятнадцати оставшихся в Неории хеландий отчаянными усилиями удалось спустить на воду одиннадцать. Четыре лишних страта были распределены по ним, в дополнение к семи сотням спешенных катафрактов из тагмы схол. На каждой хеландии были установлены по три бронзовых огнеметных сифона – один спереди на носу, под навесом палубы, и два по бортам. Каждый хеландарий из числа гребцов имел щит, шлем, наручи, поножи, меч и дротик. У стратиотов, помимо этого, имелись еще кольчуги и луки. Не рассчитывая на один только «влажный огонь», на палубы загрузили токсобаллисты – устройства, метавшие небольшие стелы, называемые «мышами». Ибо, не в пример «влажному огню», они могли поражать врага при любом ветре и волнении на воде.
Однако то ли патриарх усердно молился, то ли Господь сжалился над избранным народом – погода выдалась хорошей. Последний молебен, уже на причале Неория, сам патриарх Феофилакт служил при ярком солнце. Лишь легкий ветерок колебал красные стяги с крестом и длинными ленточными «хвостами».
Спаси, Господи, народ Твой
И благослови достояние Твое,
Победы царям
На варваров даруя и
Твое сохраняя
Крестом Твоим общество…
[24] –
разносилось над причалами военной гавани, над водой Кераса, видевшего немало варваров и не раз спасенного победительной силой креста.
На прощание патриарх вручил Феофану военный крест из собственной сокровищницы – не простой, а с частицей пояса Девы Марии. В половину человеческого роста, позолоченный, обильно украшенный самоцветами и эмалью, тот сиял под летним солнцем и сам казался разящей врагов Божьей молнией.
Перед каждой хеландией у причала выстроился его страт: около ста гребцов, перед ними кентарх со своим помощником-мандатором, за ним – четверо кормчих, по двое на два руля, протелаты-загребные, по шесть сифонаторов, ответственные за якоря, по трубачу на каждый корабль. Отдельно выстроились стратиоты из тагмы схол: вместо привычного конного строя им предстояло выступить в качестве лучников на палубе хеландии, но они, отобранные и выученные бойцы, могли сражаться и так. Здесь же был их доместик Зенон: ему тоже предстояло выйти в море как заместителю архонта меры.
А впереди всех стоял патрикий Феофан, новоназначенный стратиг. На нем было полное боевое облачение: золоченый панцирь Льва Пятого с новыми кожаными частями, золоченый шлем с образком Божьей Матери, красный мантион с золотой застежкой на правом плече, наручи и поножи, тоже золоченые. У пояса висел меч в дорогих ножнах – Феофан не умел им пользоваться, но понимал, что стратиг должен выглядеть, как положено. Из-под панциря и кавадия виднелась дорогая шелковая одежда с золотой каймой. Во всем этом протовестиарий чувствовал себя непривычно подтянутым и мужественным, грозным и величественным – точь-в-точь святой Георгий с храмовой мозаики, только постарше и чуть покруглее. Но широкий красный плащ скрадывал неуместную для полководца полноту.
– Сегодня, дети мои, мы выступаем навстречу нашему старому врагу – северным варварам, – начал Феофан, отчетливо ощущая, как впитывает его напряженный высокий голос каждый из трех тысяч слушателей. – Богохранимый василевс наш Роман повелел мне вести вас в бой и вот что поручил передать вам. Мы, ромеи, – избранный Богом народ, защитники истинной веры и наследники святого Константина, при ком обретено было Спасительное древо Святого Креста в Иерусалиме. А избрав нас, Господь возложил на нас долг – защищать веру и вести все народы к спасению и вечной жизни. От создания нашей державы мы окружены самыми свирепыми из варваров: турками, аварами, печенегами, болгарами, хазарами, сарацинами и русью. Богом определено нам сражаться против сил тьмы. Я хорошо знаю, что война – большое зло и худшее из всех зол, но наши враги видят в пролитии нашей крови свою добродетель и заслугу. Однако мы, с Божьей помощью, можем и сопротивляться им, и одержать победу. Нас только три тысячи, а перед нами – двадцать тысяч скифов. Но не себя, не свои дома защищаем мы ныне, но Царство Божие на земле. Идолопоклонники – враги Господа Бога нашего. Христианские воины проявляют свое мужество в борьбе с кровожадными врагами и отдают тело свое и душу за христианский народ. Почти с самим Аресом предстоит вам ныне сразиться – ибо архонт русов Ингер лично возглавляет свои войска, что уже топчут нашу священную землю. Как всегда в такие дни, мы все вместе молим Господа, чтобы сохранил главу василевса, укрепил его руку, подчинил ему все варварские народы, что желают войны, и даровал нам долгий и нерушимый мир. И вот сейчас мы говорим: Господи, помилуй! И твердо знаем: крест победит!
С этими словами Феофан протянул руку к большому позолоченному кресту, что держали перед патриархом.
– Господи, помилуй! – хором откликнулись тысячи голосов. – Крест победит!
Крест вознесли на главную хеландию, куда поднялся и сам Феофан, и там поставили на корме, где надлежало находиться стратигу. Под пение труб хеландии отчалили и тронулись из военной гавани в Керас, а оттуда – в недалекий Босфор. Солнце сияло, и легкий попутный ветер шевелил яркие стяги, осененные крестом.
* * *
