– Да-а! – уверенно ответили взбодрившиеся дружины.
– Кто-то собрался жить вечно? – с вызовом крикнул Ингвар.
– Нет! – решительно ответили ему.
– Ну так пойдем за славой! И сделайте так, чтобы мне не было за вас стыдно, где бы нам ни пришлось увидеться в следующий раз – под стенами Царьграда среди добычи или в небесной гриднице Перуна! Слава богам! – Ингвар вскинул копье к небесам.
– Слава! – дружно грянуло войско.
– Слава Руси!
– Слава!
– Ингвару слава! – рявкнул Мистина, стоявший перед кормой лодьи с другими воеводами.
– Слава!
Берег закипел: русы и русичи рассаживались по судам, поднимались ряды весел, одна за другой лодьи уходили в море и тянулись на юг.
Никто из них еще не мог знать, что этим утром, едва начав большой поход, на этом берегу близ Боспора Фракийского войско собиралось все вместе в последний раз.
* * *
Быстро светало, взошло солнце, заиграло тысячей бликов на голубой воде Боспора Фракийского, похожей на мятый шелк. Лодьи шли неровным многорядным строем; самую широкую, северную часть пролива они уже оставили позади, и теперь почти все видели друг друга. Это было первое из трех колен Босфора, по берегам высились пологие, густо одетые зеленью горы. Весь пролив до Царьграда можно было пройти за один день, но еще на середине первого колена, где обрывистые берега становились более пологими, лежала хорошо знакомая купцам застава Иерон. Здесь царевы люди взимали пошлину с торговых гостей.
Войско возглавлял Хельги Красный со своей дружиной и боярами, пожелавшими его поддержать: Дивьяном, Краснобаем, Велесенем, ладожанами Храниславом и Ведомилом. К ним присоединился Ульвальд – хёвдинг наемной дружины из Свеаланда. Всего под стягом Хельги собралось чуть больше тысячи человек. На последнем совете воевод перед Босфором Хельги сам вызвался идти первым, и никто не возражал. Он был рад возможности отличиться, а киевские родичи надеялись в душе, что первые удары камнеметов тоже достанутся ему. Но у Хельги, что ни говори, был самый свежий из всех вождей боевой опыт прошлого лета, когда он в Таврии и повоевал против тяжелой конницы, правда, хазарской, и посмотрел в действии на метательные орудия греков. В остальных дружинах об этом знали только понаслышке.
Наемники-норманны – Бард, Хавстейн, Рагнвид – на сотне своих скутаров следовали за Хельги, после них в середине строя шел Ингвар. Княжеская лодья была из самых крупных, и в ней сидели на веслах сорок гридей его ближней дружины. Вторую лодью с гридями возглавлял Хрольв. Красный княжий стяг реял на высоком древке над кормой, сам Ингвар сидел под ним у руля. Возле него устроились четверо его телохранителей, кому досталась задача прикрывать князя в бою: Забой, Вибьерн, Рунольв и Горята.
Мистина на передней из своих десяти лодий шел последним из троих старших вождей, за ним тянулась основная часть войска – дружины, набранные в разных славянских областях. Из них троих только у Хельги был некий опыт сражений на воде, полученный еще в дружине ютландского конунга Кнута. Мистине с Ингваром пока ничего подобного переживать или даже видеть не случалось. Но Ингвар был твердо намерен этот опыт приобрести, поэтому они с Хельги поделили обязанность во главе наемников окружить греческие суда и попытаться взойти на них при помощи крюков и лестниц. А потом «очистить корабль», как это называлось в Северных Странах. Мистине выпало оставаться позади и поддержать, кому это понадобится. Соперничать в этом деле с Хельги было неразумно, Ингвару он уступил как князю, и время для его подвигов должно было настать после высадки на сушу.
Лезть на стены Царьграда никто не собирался – было очевидно, что это русам не по силам. В предместьях, на берегах Босфора имелось достаточно добычи даже для двадцатитысячного войска – богатые усадьбы, церкви в селах, монастыри. Самое лучшее, на что можно было рассчитывать: не встретив царских войск или разбив их, обложить Царьград и ждать богатого, как у Вещего, выкупа, грабя тем временем окрестности. Опыт русов за последние сто лет говорил: если удастся заявить о себе как об источнике больших неприятностей, греки сами предложат договор – чтобы эти набеги хотя бы в следующие тридцать лет не повторялись.
Хотя в такой же выгодный договор, как прежний, даже сам Ингвар в душе не верил. Тридцать лет назад греки воевали одновременно с сарацинами и болгарами, подходившими под самые стены, и братья-василевсы Лев с Александром были готовы на любые денежные уступки, лишь бы «северные скифы» убрались восвояси прямо сейчас и не добавляли им сложностей. А с тех пор многое изменилось: болгары из врагов превратились в родичей и союзников, Роман сражался только с сарацинами, что оставляло ему хотя бы левую руку свободной для защиты северных рубежей.
С передней лодьи донесся звук рога. «Вижу греков!» – сообщал Хельги Красный.
Ингвар в нетерпении вскочил с ногами на сиденье кормчего, жалея о своем не слишком высоком росте.
И увидел – впереди по синей глади пролива им навстречу шли около десятка огромных кораблей. Они тоже выстроились в несколько рядов, так что сначала князь заметил только три, и лишь потом разглядел, что позади них движутся и другие плавучие крепости.
Перехватило дух. Хеландии шли под огромными белыми парусами, мерно взлетали и блестели на солнце мокрые лопасти длинных весел – по двадцать пять в ряду по каждому борту. В длину хеландии превышали самые большие из русских лодий, какие Ингвару случалось видеть. К тому же рядов весел у них имелось по два: один повыше, так что головы гребцов виднелись над бортом, а второй пониже, этот ряд гребцов прятался внизу, в туше корабля. С деревянной надстройкой посреди палубы, хеландии казались огромными, как целые города с высокими стенами и башнями, плывущие по морю. Не верилось глазам, душу заливал ужас и восторг перед этим грозным чудом. Поднималась решимость одолеть его, взять верх или умереть!
– А хорошо гребут, подлецы! – с каким-то злым одобрением проорал Ждивой, оглядываясь.
– Иерон! – прокричал Вермунд, сидевший поблизости от Ингвара, и тоже оглянулся. – Самое узкое место! Я же говорил, здесь будут.
Ингвар взмахнул рукой – Колюка, его трубач, тоже вскинул рог. От лодьи к лодье полетел призыв к бою.
Лодьи Хельги – первый порядок – изменили направление и устремились к берегам. Со стороны греков это, наверное, выглядело как бегство и попытка уклониться от боя, но основная часть русских лодий продолжала двигаться вперед, навстречу врагу.
Русский строй раздался, обтекая греков, чтобы вновь слиться позади них и окружить. За греческими судами было преимущество в размере, зато за русскими – в числе. Пусть лодьи перед хеландиями казались почти щепками на волнах, зато на каждую приходилось по сотне. По числу бойцов Ингвар имел превосходство тоже едва ли не в десять раз. Глядя на высокие борта, над которыми торчали копья и блестели на солнце шлемы греков, он понимал: многие умрут сегодня, и победа не будет легкой, но к вечеру он сможет гордиться опытом, какого не имел даже Вещий. Сегодня судьба послала ему случай прославить навек, на все страны, где понимают славянский или северный язык – он первым из русских и норманнских вождей вступает в сражение с греками на море.
