– Мне нужно идти, – сказала она.
– Подожди, прошу тебя. – Сэм в отчаянии заломил руки. Несколько секунд он смотрел на них, потом вдруг сел по-турецки на землю и подсунул ладони под себя.
– Так лучше? – покорно спросил он.
Дети изумленно уставились на него. Теперь этот крупный человек совершенно не казался страшным. Даже Уош почувствовал, что тот, видимо, хочет просто поговорить. Возможно, он был не таким плохим, как им представлялось.
– Что вам нужно? – спросил Уош.
– Встретиться с нею. Потому что она – удивительная. – Его улыбка стала шире. – Я следил за всем с самого начала. Мы оба следили, я и мой брат. – Он заговорил громче, дергаясь от возбуждения. – Ты – удивительная. Тебе на самом деле удалось невозможное!
Эйва внимательно рассматривала Сэма. В его лице она явственно видела представителя окружающего ее мира.
– Когда ты научилась исцелять? – спросил тот.
– Может, пойдем, Эйва? – Уош вновь потянул ее за рукав, но она не сдвинулась с места. – Не нравится мне этот тип. Он какой-то… По-моему, он псих.
– Мой брат – тоже целитель. – Улыбка Сэма дрогнула, словно ему вспомнилось что-то неприятное. – Он делает все возможное, чтобы меня излечить, но…
– Я должна идти, – твердо сказала Эйва.
Внезапно похолодало. По спине побежали мурашки, она поглубже засунула руки в карманы пальто.
– Мне нужно возвращаться, – добавила она.
– Ну наконец-то, – выдохнул Уош, но Эйва все не двигалась.
– Понимаю, твои наверняка уже волнуются. – Сэм вытянул из-под себя одну руку – белую, бескровную, – помахал ею, восстанавливая приток крови. – Ты не против, если я и вторую вытащу? – спросил он, кивая на затекшую конечность.
Достав вторую руку, потер ладони друг о друга, покачал головой и продолжил, обращаясь не то к рукам, не то к Эйве:
– Чудеса, да и только. Не возражаешь, если я встану?
Поднялся, отряхнул брюки и тоже сунул руки в карманы. Потоптался, переступая с ноги на ногу. Все это время мужчина не переставал улыбаться.
– Холодно, – пояснил он, сделал несколько шагов вперед и протянул Эйве ладонь. – Можно пожать твою руку? – Сэм перевел взгляд с ладони на девочку.
– Нет! – быстро ответил Уош.
– Брось, – возразила Эйва, – мне надоело шарахаться от всего на свете. Это же всего-навсего рукопожатие.
И прежде чем Уош успел возразить, Эйва пересекла улицу и, преодолевая внутреннее сопротивление, пожала протянутую ей руку.
– Приятно познакомиться, Сэм.
Тот обеими руками сжал ее ладонь.
– Спасибо, – тихо сказал он, не выпуская пальцев Эйвы.
Рукопожатие длилось и длилось, пока до девочки не дошло наконец, что она попалась. Сэм крепко держал ее за руку.
– Ты ведь мне поможешь? – Мужчина заглянул ей в лицо, в глазах у него стояли слезы. – Я болен, болен уже очень давно, но ведь ты меня починишь? Поможешь мне?
Эйва попыталась выдернуть руку из его железной хватки. Бесполезно.
– Мне просто нужно, чтобы ты мне помогла, так же как своему другу. А потом я тебя отпущу, и мы больше никогда не увидимся, обещаю.
– Отпустите меня немедленно, – приказала Эйва.
Теперь она испугалась по-настоящему. Дернула изо всех сил, но Сэм не подался. Она будто в капкан угодила. Уош подскочил к ним и попытался разжать пальцы мужчины, тоже безуспешно. К тому внезапно вернулась вся сила, которую он источал при первом на него взгляде.
– Ты должна помочь мне, – повторил Сэм.
– Отпусти ее! – заорал Уош, продолжая бороться.
– Пожалуйста, – бубнил Сэм, – прошу тебя, помоги мне, вылечи меня.
Эйва не оставляла попыток высвободиться из его хватки, но он обхватил ее и поднял барахтающуюся, вопящую над землей.
– Ты должна, – сказал он.
На его лице сохранялось все то же детское выражение, словно он не имел намерения причинить ей вред.
Вдруг Сэм упал на колени, и Эйва оказалась на коленях перед ним. Уош изо всех сил пнул мужчину, но тот даже не заметил. Держа Эйву за запястья, он прижал ее ладони к своим щекам, мокрым от слез.
– Излечи меня, помоги мне, – умоляюще твердил он. – Помоги, чтобы он мог мною гордиться.
Внезапно мужчина умолк. Закрыв глаза, он прижимал ладони Эйвы к своему лицу и тихонько всхлипывал. Его губы беззвучно шевелились – кажется, он молился. Эйва, испуганная до смерти, почувствовала жалость. Даже Уош застыл, пораженный поведением Сэма. Он ожидал грубого насилия, а перед ним был неразумный ребенок, умоляющий о помощи.
– Прошу тебя, – всхлипывал Сэм, но рук Эйвы не отпускал.
– Хорошо, – мягко произнесла Эйва. – Но ты должен меня освободить.
– А ты не обманешь?
– Нет.
– Что ты творишь, Эйва? – ужаснулся Уош.
– Обещаешь? – спросил Сэм.
– Обещаю, – кивнула Эйва.
Сэм глубоко вздохнул и разжал пальцы.
– Ладно, – дрожащим голосом сказал он и всхлипнул. – Я готов.
Мужчина ждал. Эйва – тоже, хотя сама не знала чего. Оба они продолжали стоять на коленях. Эйва смотрела на Сэма, не отрывая ладоней от его щек.
– Я готов, готов, готов… – басом гудел он.
Эйва смотрела на свои руки, баюкающие лицо мужчины. Они были маленькими, темными, совершенно обыкновенными, очень похожими на мамины. Эйва словно наяву услышала голос матери. Он звучал в ветре, перебирающем голые ветви дубов, выстроившихся вдоль улицы. В глухом шорохе из подлеска. Эйва разозлилась. Мать умерла. И навсегда останется мертвой. Ее руки ничего не могли с этим поделать.
Когда Сэм, устав ждать благодати, открыл глаза, он обнаружил, что стоит один на опустевшей улице и бормочет молитвы.
– Мейкон!
Дверь открылась, и на пороге появился помощник шерифа. Этот коренной житель Стоун-Темпла, парень лет двадцати, был одним из немногих, кто находился сейчас в участке не для того, чтобы продавать информацию журналистам, а чтобы работать.
– Да, – отозвался Мейкон.
Шериф только что вернулся в офис после встречи с вновь прибывшей религиозной группой и теперь надеялся побыстрее разделаться с кучей бумаг на столе.
– Пришел какой-то проповедник, хочет поговорить с вами.
– Передай ему, чтобы занимал очередь за своими коллегами, – буркнул Мейкон, не поднимая головы. – Или… Знаешь что? Построй-ка их в две очереди: проповедников – направо, уфологов – налево.
– Рад познакомиться с вами, шериф, – произнес глубокий и решительный голос.
Мейкону пришлось оторваться от своих бумаг.
