– Не понимаю, почему это случилось? – пролепетала Жози.
– Злые слова уничтожают все доброе вокруг, – начал Снап, – а…
– Это как? – перебил его Мози.
– Если ты угостил меня пирожком с мясом, – продолжил Снап, – это хороший поступок. Но если потом даже не сказал, а подумал: «Да чтоб пудель подавился», хорошего дела не будет, его плохие мысли сотрут.
– Неправильно это, – принялся спорить Мози.
– Что? – не понял Снап.
– Все твои слова глупые, – уточнил Мози, – никогда я тебе пирожок с мясом не дам. Зачем? Его самому можно съесть.
– Ладно, объясню по-другому, – мирно согласился Снапик. – Если взять из пачки белую-белую бумагу, красивую, на которой я свою гениальную книгу пишу, и налить на нее черные чернила, что получится?
– Она изменит цвет, – живо подсказала Жози.
– Верно, дорогая, – похвалил ее пудель, – чернота «съест» лист, и на нем ничего не напишешь. Вот так же хороший поступок пачкает злость.
– Мози жадина, он тебе никогда пирожок не даст, а вот я героический бульдог, – объявил Роки, – спас кота Боню. Шел по берегу реки, услышал крик, увидел, что котик тонет, и спихнул в воду бигля Митрофана, который на бережку под березкой дрых. Он охотничий пес, здорово плавает. Митроша вмиг добрался до Бони и выволок его на берег. Я герой. Почему вы молчите? Неужели не слышали о моем подвиге?
– Ты всем о нем уже раз сто раструбил, – хмыкнула Зефирка, – только ничего героического ты не сделал. Просто разбудил Митрофана.
– Мог бы спокойно пройти мимо, – обиделся Роки, – но я остановился и начал пинать бигля. Знаете, как он крепко дрыхнет? Целый день пришлось его теребить, пока лентяй один глаз не приоткрыл.
– Может, Боня вовсе и не тонул? – предположила Жози. – Если он с утра до вечера на воде держался, пока Роки Митрофана будил.
– Хорошее дело, которым ты потом на каждом углу хвастаешься, не засчитывается, – заметил Снап.
– Почему? – рассердился Роки. – Я еще конфетой Жози угостил. Помнишь?
Мопсиха кивнула:
– Ты мне об этой карамельке по пять раз в день напоминаешь на протяжении уймы лет. Спасибо, Роки, за угощение, но я давно забыла его вкус. Дело было, когда мы еще в школу не ходили.
– Хорошие поступки надо совершать тихо, без фейерверка, и никому о них не рассказывать, – протянула Зефирка, – так мне Муля в детстве говорила. У нее есть поговорка: «Когда кто-то тебе дал шоколадку, помни об этом всю жизнь. Когда сам кому-то дал шоколадку, тут же забудь об этом».
– Но если ни слова о своем подвиге не сказать, как другие узнают, что я герой? – удивился Роки. – Как медаль получить?
– А не надо тебе награды, – перебил бульдога пудель. – Доброе дело совершают не за погремушку, а просто так.
– Это неинтересно, – вскипел Роки, – и неправильно. Хочу похвалы! И подарков!
– Мы никогда замок не откроем, – пригорюнилась Зефирка. – Мози не собирается о своих проступках рассказывать.
– Дайте ему в нос, – посоветовал Роки, – сам бы вредину ткнул, да лапы прилипли к дверце. Как получит леща, так сразу язык развяжет.
– Нельзя никого принуждать просить прощения, – уточнил Снап, – это должно стать добровольным решением.
– Если кто-то не хочет что-то добровольно делать, надо заставить его сделать это добровольно, – завопил Роки, – я устал около дверцы топтаться.
– Время идет, – напомнила Жози, – если мы не откроем сейф, не достанем лекарство, Лена не выздоровеет, у нее отнимут Ксюшу и Мишу. Семья Поваровых развалится. Мы же Хранители! Роки, Мози, вы забыли, что наша задача – оберегать людей?
– Ну не всех же, а только свою семью, – огрызнулся Мози, – на всех меня не хватит.
– Спасибо, Жозефина, за яркое выступление, – съехидничал Роки. – Может, подашь нам пример? Продемонстрируешь, как о гадких поступках сообщают? Молчишь? Других поучаешь, а у самой язык прилип? Ты прямо как хомяк Билли, который готовить вообще не умеет, макароны сварить не может, а пишет кулинарные книги, одну за другой строчит.
Жози выпрямилась.
– Я просто искала подходящие слова. Перед тем как что-то сказать, всегда надо подумать.
– А из меня слова сами выскакивают, – удивился Мози, – без затруднений.
Жози опять почесала шею и простонала:
– Замучилась с аллергией! На день рождения Муле подарили целую гору плюшевых мопсов. Среди них была крохотная игрушечка, я ее украла. Она мне так понравилась! Мне очень стыдно. Муля, прости меня!
Зефирка обняла подругу.
– Жози, это ерунда. Муля не заметила пропажи. Ты правильно сказала: игрушек оказалось слишком много. Все гости, не сговариваясь, их притащили, у нас ими теперь весь дом завален. Мама их сосчитать не могла, а о чем не знаешь, того вроде как и нет, а того, чего нет, украсть нельзя. И мопсик крошечный. Ты не воровка.
– Неправильно! – сурово произнес Снап. – Если взял нечто чужое без спроса и присвоил, ты вор. Даже вытащив крохотную рисинку из мешка крупы, ты станешь грабителем. Размер украденного не имеет значения. Главное, что ты себе чужое присвоил. Жози, больше ничего сказать не хочешь?
Глава 15
Плохой поступок Снапа
Мопсиха опустила голову и начала чесаться.
– Еще кое-что есть.
– Продолжай, дорогая, – уже более приветливо попросил Снап.
– Раньше мне очень нравился Беар, – прошептала Жози, – мопс из усадьбы «Художник», я часто к нему в гости ходила. Подыскивала повод для встречи, ну, допустим, не могу примеры по арифметике решить или с задачей не справилась. Беар всегда мне охотно помогал, никогда не отказывал. Я думала, что тоже ему по сердцу пришлась. А потом Луна, сестра Беара, сказала: «У брата есть невеста Буся, они поженятся через пару месяцев, когда Беар диплом учителя математики получит». И правда, вскоре сыграли свадьбу. Мулю попросили торт испечь.
Жози умолкла.
– Начала, так договаривай, – велел Роки.
Мопсиха съежилась.
– Муля расстаралась, соорудила торт из пяти ярусов. Но…
– Случилась беда, – подхватила Зефирка. – Гости десерт попробовали и заболели, голова у них закружилась, лапы задрожали. Молодоженам первым плохо стало. Свадьба скомкалась, Беар и Буся медовый месяц дома провели, они даже в сад выйти не могли. И с их друзьями та же беда произошла. Все заболели непонятно чем. Доктор бурундук Паша с лап сбился, от одного дома к другому носился, три пары ботинок истоптал.
Зефирка погладила свой живот.
– Лично я долго в кровати провалялась, мне почему-то хуже всех было.
