– Объясни так, чтобы поняла.
– У нас была очень обеспеченная семья, и нянька была необходима как воздух.
– Как это?
– Ну, так заведено. Те, у кого есть деньги, всегда нанимают нянь-воспитателей для своих детей.
– А за фигом? В школе учат целыми днями, так еще дома вредных старух терпеть? Ну уж нет, окажись я на твоем месте, ни за что не потерпела бы рядом с собой няньку.
Внезапно Ира расхохоталась.
– Ты чего?
Ирина продолжала смеяться.
– Прекрати ржать. А то ща вмажу!
Угроза подействовала, Ира умолкла.
– А теперь говори, почему заливалась?
– Теперь мы с тобой в одинаковом положении: у нас нет ни родителей, ни нянек, ни друзей.
– Ошибаешься, друзья у меня имеются, но… они все уроды.
Несколько минут Лиза хранила гробовое молчание, а затем вдруг проговорила:
– Я всегда мечтала, чтобы у меня была настоящая подруга. Одна-единственная, но обязательно настоящая. Понимаешь?
– Понимаю.
– Здесь девчонки вроде ничего, но до сегодняшнего момента никто из них не подходил на роль подруги.
– До сегодняшнего?
Лизавета смутилась.
– Мне кажется, мы могли бы подружиться… с тобой.
Ира опешила.
– Повтори.
– Да не вылупляй глаза, я серьезно. Ты мне нравишься, и если согласна быть моей подругой, гарантирую тебе полную безопасность. Тебя пальцем не посмеют тронуть.
Дабы не закричать от переполнявших ее чувств, Ира радостно закивала.
– Лиз, я согласна, я очень хочу стать твоей подругой.
– Тогда начнем наши занятия. Для начала тебе надо избавиться от своих примочек и перестать походить на избалованную дочку богатеньких родителей. Помни, здесь все равны. Ты одна из нас, а те, кто выделяется и ведет себя иначе, чем основная масса, становятся мишенью для битья и насмешек.
– Что мне надо делать?
– Беспрекословно слушаться меня и не перечить.
Так для Ирины начался новый виток в жизни.
Вскоре они с Лизаветой действительно превратились в подружек, о которых принято говорить «неразлей вода».
Время стремительно шло вперед.
Когда ненавистный детский дом остался позади, государство выделило Ирине комнатушку в Черемушках. Как же она радовалась, что у нее появилась возможность жить отдельно. Конечно, маленькая комната – это далеко не хоромы, но по сравнению с общей спальней интерната она казалась самым настоящим раем.
Ира работала на фабрике, получая за свой труд сто тридцать рублей в месяц. Роскошным образом жизни даже не пахло. Денег едва хватало на еду и мало-мальски приличную одежонку.
Лизавета не давала о себе знать около года. Ирина пыталась найти подругу, но та словно в воду канула, поэтому, когда Лизка нарисовалась на пороге коммуналки, Ира чуть не задушила девушку в объятьях.
– Лизка, ты где пропадала? Я уже начала беспокоиться. Не звонишь, не заходишь.
– Тебя не учили, что гостей сначала надо угостить чашечкой крепкого кофе, а уже потом забрасывать вопросами?
– Прости, проходи на кухню. Только… Лизок, у меня нет кофе.
– Вообще?
– Я его не пью, предпочитаю чай.
– Да, подруга, живешь ты, мягко говоря, не ахти. Ну и помойка.
– Да ладно тебе, можно подумать, твоя комната намного лучше.
Лизавета заговорщически улыбнулась и потопала к обшарпанной двери.
– Забей на чай, у меня к тебе важный разговор.
Устроившись на кровати, Лиза вытащила из полиэтиленового пакета коробку из-под обуви и, подмигнув Ирине, спросила:
– Можно у тебя коробку на время оставить?
– Конечно. А что там, обувь?
– Нет. Там, Ирка, моя надежда на обеспеченную старость.
– В смысле?
– Не обращай внимания, это я шучу. Коробочку надо спрятать подальше от любопытных глаз.
– Да ко мне никто не приходит.
– Теперь я приходить буду, развею твое одиночество.
– Лиз, отлично выглядишь. Я только сейчас заметила, как ты похорошела. Нет, честное слово, ты ж вылитая актриса.
– Ага, еще скажи народная артистка Советского Союза.
– Ой, а костюмчик какой дорогой. Лизка, признавайся, откуда у тебя средства на шикарную одежду?
– Не такая уж она и шикарная, обычный ширпотреб.
– Ты работаешь?
– Угу.
– Лиз, а где? Для меня случайно местечка не будет? Мне так осточертела эта фабрика, хоть стреляйся.
– Где работаю, сказать не могу, пока не могу, а насчет твоего трудоустройства обещаю подумать. Только…
– Что?
– Да нет, проехали. Давай прятать коробку.
Минут сорок спустя Лизавета откланялась, дав слово, что очень скоро забежит поболтать о делах насущных.
На протяжении месяца Ирина ждала появления Лизаветы, но последняя не торопилась с визитом. В один из вечеров, снедаемая любопытством, Ирина решила сделать то, чего никак от себя не ожидала. Она решила достать коробку из-под обуви и одним глазком заглянуть внутрь. Конечно, данное занятие благовидным не назовешь, но Ира ничего не могла поделать с разбушевавшейся природной любознательностью.
Чуть позже она сто раз пожалела о содеянном. Пытаясь справиться с нервной дрожью, Ира как загипнотизированный кролик смотрела на немецкие марки и американские доллары.
Валюта. В ее комнатке хранится валюта. Боже, это ж статья, за это и расстрелять могут.
– Мамочки. – Ира закрыла коробку, положила ее на место и начала мерять шагами комнату.
Лизавета появилась через шесть дней после описанных событий.
Вручив подруге торт и банку растворимого кофе, она заявила:
– Ты иди, хозяйничай на кухню, а я свою коробочку достану.
Схватив Лизу за локоть, Ирина втащила подругу в комнату.
– Ирка, ты чего?
– Садись, – приказала девушка.
– Ну села, дальше что?
– Ты еще спрашиваешь? Да как ты посмела приволочь мне коробку с валютой? У тебя мозги есть?
Лиза облизала пересохшие губы.
– Ясно. Мне все ясно. Только позволь спросить, кто тебе разрешил трогать чужие вещи?
– Я нечаянно в нее заглянула, – Ира отвернулась.
– За нечаянно бьют отчаянно.
– А ты побей меня. Ну, чего сидишь, давай начинай, бей. Можешь взять в прихожей швабру, только это ничего не изменит. Лизка, ты в своем уме, откуда у тебя валюта?
